Сами чешуйки у большинства бабочек, собственно, почти и не окрашены. На просвет они или бесцветные, или буроватые. При освещении же сверху загораются небывало яркими цветами. Выходит, что расцветка бабочек- чисто оптическое чудо. Это подтверждено опытом: с чешуек делали отпечатки на мягкой поверхности, и эти отпечатки отливали каким либо цветом.

У некоторых бабочек крыло сверху темное, а сбоку блестит — это продольные ребрышки чешуек, расцветившись каким нибудь ярко синим или другим цветом, посылают его только вбок. У иных бабочек чешуйки не плоские, а загнуты. Когда поворачиваешь такую бабочку, по крылу скользят яркие волшебные блики.

В центре — золотистая растительная моль Микроптерикс.

Вверху — узоры из чешуек на крыльях репейницы (слева) и Аполлона (справа).

Внизу — чешуйки разных бабочек (сильное увеличение).

Много замечательных бабочек в нашей стране — голубянки, парусники, бархатницы и многие другие. Они, правда, не так крупны и не так ярки, как тропические. Но приглядитесь в лупу. Вы увидите, что крыло, как чудесный ковер, заткано мельчайшими стежками чешуйками разного цвета, образующими то простые, то сложные узоры, бархатно темные, чистейших ярких красок, сверкающие ярче полированного металла, переливающиеся, как драгоценная ткань. Здесь есть чему поучиться художникам. Много интересного найдет тут и физик, и натуралист, и просто любитель природы. К сожалению, во многих местах, особенно в зоне интенсивного земледелия, число красивых бабочек стало заметно сокращаться. В ряде европейских стран уже запрещено отлавливать бабочку Аполлон и некоторых других насекомых, имеющих эстетическую и научную ценность.

Червонец.

Ночные бабочки Западной Сибири и Средней России: верхний ряд — медведица, глазчатый бражник, дуболистный шелкопряд; средний ряд златогузка, лунка серебристая; нижний ряд — совка металловидна, серпокрылка.

Немало лет прошло с тех пор, как я нечаянно стер пыльцу с крыльев первого пойманного мной мотылька. За это время крылья бабочек показали мне множество самых чудесных сочетаний красок, дали возможность узнать много интересного. И сейчас, любуясь в микроскоп крыльями бабочки или воспроизводя их на холсте и бумаге, я уверен, что еще немало тайн и чудес хранят в себе крохотные пылинки, покрывающие крылья красивейших существ нашей планеты.

Жаркий летний день. У бревенчатой стены дома летают разнообразные дикие пчелы и осы. Старые бревна испещрены разнокалиберными отверстиями, прогрызенными в древесине личинками усачей, златок, точильщиков, — почти готовыми норками для одиночных перепончатокрылых.

Вот пчела подлетает к круглой дырочке, скрывается в ней на несколько секунд, выползает и снова улетает за цветочной пыльцой и нектаром. Трудиться приходится усердно, отдыхать некогда: в отличие от общественных пчел она одна одинешенька заботится о помещении, о корме для личинок, об охране потомства от врагов.

Однако что это? Несколько минут назад я видал, как из этого отверстия вылетела пчела, и вот сейчас оттуда показывается чья то другая изумрудно зеленая головка. Это оса-блестянка, или по латыни хризида, — красивейшее насекомое среди перепончатокрылых. Но что она делает в чужом гнезде?

Блестянка успела в отсутствие хозяйки подсунуть свое яичко в чужую ячейку, ни дать ни взять как кукушка, что кладет свои яйца в гнезда других птиц. Повадки хризид, паразитирующих в гнездах одиночных ос, описаны в книге знаменитого французского энтомолога Жана Анри Фабра «Жизнь насекомых» (М., Учпедгиз, 1963). Тонкие наблюдения за блестянками проведены и в нашей стране энтомологом С. И. Малышевым.

Oca-блестянка.

Я жду, когда блестянка вылезет из чужого гнезда, совершив злодейство. Улучив момент, хватаю преступницу у выхода. С перепугу она свертывается в тугой комочек (на брюшке у нее выемка, куда подгибается голова) и кажется мертвой. Будто драгоценный камешек лежит у меня на ладони — коварные блестянки изумительно окрашены. Твердый покров их изумрудно зеленого или сверкающе синего металлического цвета, сплошь усеян глубокими круглыми ямками. Брюшко хризиды более гладкое и часто отливает рубиново красным, золотым или пурпуровым цветом. Встречаются виды, окрашенные куда более сложно и тонко. Словами этого не опишешь, а когда разглядываешь осу блестянку в микроскоп или лупу, невольно думаешь: зачем ей такая роскошь. Уж не для того ли, чтобы блеском своего наряда ослепить своих дальних родственниц, скромных тружениц пчелок, дабы тут же их безнаказанно обманывать? Вероятно причина есть — в природе все целесообразно. Сами насекомые в красоте ничего не смыслят, но роскошный наряд блестянки имеет, по видимому, определенное назначение. Но какое — пока для нас тайна.

(Рисунок пропущен)

Оса-блестянка у чужого гнезда и свертывающаяся в комочек.

Мною собрано немало интересных и красивых перепончатокрылых: и желтых ос, и стройных наездников, и больших мохнатых шмелей, и крошечных орехотворок, но лучшим украшением этой коллекции остаются все таки разбойницы блестянки. И очень хочется чтобы эти маленькие носители красоты (красоты уникальной и волнующей) жили на планете всегда.

Писать золотых ос-хризид красками очень трудно: у красок явно не хватает силы. Притом чистоту цвета нужно постоянно сочетать со скрупулезной проработкой всех ямочек на покровах, без которых пропадает половина прелести. Мелкие же детали, изображенные в подробностях на картине или цветном рисунке, глушат общий чистый цвет. Пробовал применять флуоресцентные (отсвечивающие) краски — те самые, которыми сейчас красят речные бакены, некоторые сигналы и применяют в ярких рекламах. Блики стали более звонкими, но все равно получается что то не то. Короче говоря, осы блестянки для меня пока что недосягаемая вершина. А тот рисунок, что на цветной вкладке, — просто один из пробных этюдов.

Оса-блестянка Хризида.

Как то один знакомый художник спросил меня: «Ты еще не бросил рисовать своих тараканов?» — «Нет, — говорю, — не бросил. И почему вы считаете, что это так уж плохо рисовать насекомых. Какая, собственно, разница — крупное или мелкое животное». «Зверей, — ответил мой собеседник, — знают все. А зачем всем знать, как выглядят под микроскопом всякие там букашки и инфузории? Это занятие биологов, а не художников. Кому, к примеру, нужен портрет комара?»

А ведь дело вовсе не в размерах животного и степени их известности. Важно, как художник сумеет показать своих героев и натурщиков, чем привлекают его самого эти существа, хорошо ли он знает их жизнь, строение и повадки.

Мне на иллюстрирование попала популярная книга о насекомых, и на мое счастье, книга эта была о моих давних друзьях и питомцах — о муравьях. Встал вопрос: какими изображать их? Симметричными, со строго расправленными лапками, со скрупулезной передачей всех особенностей, как обычно делают в учебниках и научных книгах. Или же примерно условными, стилизованными, лихими, лишь бы украсить и заполнить страницу. Книга научно художественная. Поскольку она научная, значит, нужно выполнять первое условие. Но она в то же время и художественная. Следовательно, нужно иметь в виду и второе. А оба условия вроде бы в изображении животных исключают друг друга. В общем задача была нелегкой.