Моты не слушали его. Они подцепили его пальцами и передавали по очереди Деклану, который сжал деревянные бока.

— Чары тебя не тронут, да?

Узловик ответил неразборчивым стоном.

Надин поняла, что задумал Деклан. Она сунула копье к гобелену.

— Когда будешь готов, я отброшу его. Моты будут за тобой.

— Да, и держитесь вместе, крохи. Будет тесно…

— Стой! — Узловик вздохнул. — Если сделаешь это, хоть переверни. Я хочу видеть, что будет.

Деклан перевернул его узлом наружу.

— Хорошо. Вперед!

Надин откинула гобелен, и Деклан ворвался в комнату, быстро минуя расстояние, Ульрик развернулся на звук его рева и смог выпустить огонь.

Он попал по Узловику, и дверь полетела с боевым воплем. Деклан напрягся, задавая ему нужное направление. Но он выдержал. Он разогнался и ударил плоть, не остановился, пока не вдавил Ульрика в стену.

— Все? Он мертв?

— Еще нет, — пропыхтел Узловик.

Удар Деклана сопровождался треском костей.

— Вот теперь все.

Ульрик оставил пятно на стене, и Деклан сомневался, что камни можно очистить. Справа моты окружили старого мага. Он тихо поблагодарил их, они помогли ему встать.

— Благодарю, малыши. Вы чуть опоздали. Но не сильно, и это главное.

Надин смотрела в его глаза, раскрыв рот. А потом она улыбнулась.

— У вас есть Взор.

— Да. Ты мудро заметила, — старый маг оглядел комнату, сжал губы. — Нам нужно идти. Кое-что…

— Эй, друзья! — крикнул Джонатан. Он пробежал по комнате, размахивая рукой. Вечерокрыл бежал за ним.

Деклан прищурился, чтобы убедиться, что это не шутки грога.

— Это ты, кроха-скрипач?

— Конечно. А кто же еще? — улыбнулся он.

Джонатан обвил рукой плечи старого мага, и Вечерокрыл подпер его с другой стороны. Они устроились, и гром сотряс камень под их ногами. Яростный рев зазвучал в коридоре.

Глаза старого мага стали большими. Он завопил:

— Нет! О, мы опоздали! Двигайте меня скорее, нужно торопиться!

— Что такое? — сказала Надин.

Старый маг покачал головой.

— Девин должен был оставаться подальше, а не спускаться. Если Забытый найдет его… о, страшно думать! Прошу, торопитесь!

Каэл должен был найти Ульрика, но не знал, где этот архимаг.

Почти все Средины бежали. Он натыкался порой на солдат. Стоило ему вытащить Рассвет, и они убегали. Коридоры жутко извивались. Он слушал на поворотах звук заклинания мага. Он проверял комнаты по пути, надеясь увидеть архимага.

Он поднимался по башне, когда пол сильно задрожал. Рев звучал по залам, и звуки были знакомыми.

Каэл забыл о задании. Он спустился по лестнице и бросился на звук рыков. Что бы ни говорила Килэй, он не мог бросить ее одну. Она была не соперницей Дорче, и если черный дракон падет, ему не нужно искать Ульрика.

Каэл сам закончит бой.

Он добежал до конца зала, и рев прекратился. Его сердце колотилось в груди с секунды тишины. Тревога сжала его колени, но он заставил себя двигаться. И вот он нашел подходящую комнату.

Перед ней стояли последние солдаты Средин. Они прижались к дверям и пытались войти. Каэл выхватил Рассвет и бросился к их спинам. Белое пламя разрезало ближайших пополам, а остальные убежали.

Засов двери растаял от огня Рассвета. Каэл выбил двери и прошел за Дорчей.

Черный дракон был посреди огромной комнаты. Обломки крыши валялись на полу. Сверху падало сияние рассвета. Дорча стоял спиной к двери. Его низкий гул сотрясал камни. Его крылья были приоткрыты, он словно хотел улететь.

Он не мог позволить Дорче уйти. Он не мог пустить его за Килэй.

Буря гнева и страха взорвалась в Каэле. Мир расплылся, он бросился к Дорче с криком.

Дуга Рассвета ударила по спине Дорчи. Он отпрянул, и Каэл ударил его по груди. Шок от ран выбил его из чешуи, и Дорча, корчась от боли и ревя, стал человеком.

И Каэл увидел свой шанс.

Он прошел к лежащему Дорче и прижал сапог к его горле. Он держал Рассвет у его груди, целясь в сердце. Было сложно не заметить чешуйки, торчащие из кожи — они были приподняты, вокруг них кожа опухла, была видна свежая кровь. Ошейник пропал с шеи, железные следы остались на его плечах. Ульрик был уже мертв. Если это так, то не нужно…

«Нет, это другое, — напомнил себе Каэл. — Дорчу нельзя отпускать. Он слишком силен. Слишком опасен».

Он смотрел в желтые глаза полудракона, надеясь найти в них доказательство. Он хотел увидеть жестокость, как в Финксе, или злобу графа Титуса — гневную линию, что заставит пронзить Рассветом его грудь.

Этого не было.

Без ошейника Дорча сломлено смотрел на него. Его руки вяло лежали по бокам. Пылающая рана шипела на груди — след ярости Рассвета. Хоть ему было больно, он не показывал этого. У него был взгляд человека, знающего, что он поступал ужасно, и он ждал расплаты за это.

Каэл мог отплатить ему. Он был готов убить его.

Но в последний миг правда ударила его: Дорча заслужил шанс. Все заслуживали второй шанс. Его сила ничего не значила. В сердце полудракон не отличался от горного народа или монстров короля. Это Килэй пыталась ему сказать, а Каэл упрямо не слушал.

Если он убил бы Дорчу, это было бы из страха… это было бы не лучше Титуса и дикарей, Кревана и шептунов. В этом не было добра.

Каэл стоял на грани злодеяния — и это горькое осознание убрало его сапог, а Рассвет — в ножны. Может, он глупо дал Дорче жить. Время покажет.

Пока он давал ему шанс.

— Где Килэй? — сказал он, глядя на дыру в потолке. Он чуть не выскочил из кожи, когда Дорча схватил его за ногу…

Не Дорча. На него смотрели большие и синие глаза дрэга. Он заговорил испуганным голосом юноши:

— Прошу, помоги ей! Ты должен ей помочь!

Мир рухнул под ним. Он не помнил, как двигался. Не помнил, как дышал. Он смотрел на голову полудракона, пока бежал к развалинам к середине комнаты.

Слезы лились из глаз мальчика, он присел рядом с чем-то в развалинах…

— Килэй!

Каэл рухнул рядом с ней и прижал ладони к ее ране — ужасной бреши в боку, что разбила броню и разорвала ее тело. Кровь быстро лилась оттуда. Все под ее плотью пострадало.

Он направил все силы и волю, но как-то смог унять дрожь в руках.

— Держись, Килэй. Я это исправлю. Просто дыши. Дыши ради меня, ладно? И сохраняй спокойствие…

Ее ладонь сжала его руку, вырвав из транса. Он посмотрел на нее, чтобы попросить замереть, но… увидел то, что раздавило его.

Огонь в ее глазах… угасал. Там была лишь искра, хрупкая и угасающая. Ее глаза были стеклянными от агонии, и она вряд ли что-то видела за болью. Но ее пальцы сжимали его нежно и спокойно. В ее прикосновении была уверенность, но с этим пришел вес тысячи гор.

Она говорила ему, что готова. Что спокойна…

— Не хочу это слышать. Не смей, Килэй. Не смей отпускать!

Ее губы дрогнули от его слов — в улыбке или гримасе, он не знал. Каэл держался за искры света в ее глазах.

Это было пустяком — кусочек пепла на ветру. Но все в нем — плоть и душа — тянулись к нему. Уголек звал его, трепеща вдали, в холодную глубину тишины, что ждала за светом…

И Каэл нырнул за ним.

Странные вещицы были разбиты на куски, всякие гобелены висели на стенах. Жуткая буря бушевала в коридоре разума Килэй, а в конце ждал яркий свет.

Каэла не трогал ветер. Обломки ее воспоминаний терзали его, словно он был из дыма. Свет в конце прохода начал тускнет, тьма подступала, погружая коридор в пустоту.

Он побежал, гремя по холодному каменному полу, стараясь не упустить свет. Каэл ощущал, что иначе тьма захватит его, он потеряет хватку. Его выбросит в реальность, и он отпустит Килэй.

Нет. Он этого не допустит.

Воин в нем понесся с новой скоростью. Легкие пылали, тело болело. Пот стекал по его спине, свет тускнел. Тьма никуда не девалась, а бросилась на него, щелкала у пяток. Все щупальца визжали и пытались утащить его с собой.