Она вырвала меч: толстое оружие с пылающим белым лезвием. Видение — и лес — задрожали, Руа отпрянул. Он смотрел на меч, лезвие словно бушевало в оковах оболочки. Яростный жар делал его почти… жидким.

Килэй взмахнула мечом, и белый огонь вырвался из него. Руа зажмурился от яркости. Каэл услышал стук. Когда глаза Руа открылись, он увидел дерево на боку, лезвие прожгло сотни лет колец, и Килэй направляла теперь меч на него.

Пот лился с ее лба к подбородку. От жара меча пылали щеки, но она не убирала его.

— Оставь нас, или я ударю по твоему горлу.

Голос Руа загудел. Его лапа опустилась на землю между ними. Килэй взмахнула мечом, раскаленная жидкость слетела с него на камень под ней.

— Хорошо, дракон. Ты выбрал смерть… нет! — ее тело содрогнулось. Ее глаза зажмурились и открылись желтыми. — Он убьет малышей раньше, чем ты успеешь его убить. Дай поговорить с ним. Зачем ты хочешь навредить нам? — она посмотрела на Руа. — Почему хочешь навредить любимым?

Она держала меч, хмурясь, а Руа что-то заворчал под нос.

— Мой спутник был пылким. Его возмущение часто сотрясало Родину, но ему хватало сил вынести это. Наша дочь не так сильна, — прошептала Килэй. — Ей нужна твоя сила, дракон. Ей нужно твое спокойствие. Это… сложно, понимаю. И даже я пала жертвой слепящей силы валтаса. Но ты должен нести ее гнев мудро, как я часто делала для Дорчи.

Руа надавил на землю, зарычав в ответ.

Плечи Килэй поднялись и опустились.

— Сделанное со мной не отменить. Мы с человеком едины… ее боль — моя боль. Хоть моя дочь злится на людей, вряд ли она желает мне вреда.

Руа посмотрел на волков. Он сосредоточился на их глотках.

— Послушай… — моргнула Килэй, и ее глаза стали синими. Она убрала меч в ножны, и ее ладони сжали пояс. Она медленно расстегнула его. — Мне жаль. Я нарушила договор, дракон. Я думала, если буду сильнее, то спасу сестру. Но когда я проснулась, мир, что я знала, пропал. Дрэга пропали. Все другие летуны пропали. Я не знаю, где найти их. Я ничего не могу сделать с магами короля. Моя история заканчивается. И если ты должен что-то забрать…

Она покачала головой. Глаза дракона вернулись и расширились.

— Нет, человек… не твоя реликвия… — синий вернулся. — Я должна. Он хочет плату… но это все, что у тебя есть от твоего народа… мой народ потерян… нет…

Ее глаза так быстро меняли цвет, что было не ясно, кто говорит. Она зажмурилась. Руки Килэй застыли на поясе, она отшатнулась. Руа смотрел на ее лицо.

Когда ее глаза открылись, они уже не были синими или желтыми — они были огненно-зелеными. Она опустилась на колени, словно устала. Она с трудом держалась в сознании.

— Не потерян, — прошептала она, посмотрев на волков. — Мой народ просто изменился. Я нашла новый дом, новое гнездо. Они дали мне все в жизни, что я считала потерянным. Вот, дракон, — она оттолкнула меч к Руа, ее тело сжалось у земли. — Бери реликвию, если хочешь, в оплату за то, что я сделала. Без этой силы… и без дрэга… драконы больше не должны… бояться.

Каэл отпустил.

Он знал, что будет дальше: Килэй проснется от слов Пустого клыка, и тот скажет, что она совершила подвиг для волков. Сокровищем был меч, что она отдала им, огонь, которого боялась Его-Дорча, а Риона звала его реликвией. Но это была не просто реликвия…

Это был меч сэра Горигана.

Руа стал красным пятном, когда Каэл все понял.

— Рассвет, — прошептал он, не смея поверить. — Меч, что она отдала, — это Рассвет, да?

«Да, великий огонь половинных оказался в моих когтях. Честная плата, как я думал, — нос Руа раскалился, он хмурился. — Но потом у нас вдруг забрали Дорчу, и мы начали думать, что плата не честная. Когда его половинчатое тело прилетело на Родину, и его сила была испорчена человеческой душой, мы поняли, что это все обман. Твоя-Каэл соврала нам: половинные пережили падение, и они начали снова воровать наши души. Моя-Руа хотела им смерти, — продолжил он. Пока он говорил, нос его начал остывать. — Но я знал, что это лишь начнет новую войну. Я говорил ей, что они живут мало, что им просто нужно напомнить. Я забрал ярость Моей-Руа, удерживал вдали от нее, чтобы она не видела то, что видел я. Хотя, признаю, я не всегда мудро его хранил, — добавил он, склонив голову. — Я не дал Моей-Руа разорвать грудь Твоей-Каэл. И тут можно улыбаться, человек».

Каэл был слишком растерян, чтобы улыбаться. Он пытался вспомнить слова Килэй из истории Руа.

— Она звала Твою-Руа своей дочерью.

«Да, моя пара — дитя Дорчи и Его-Дорчи».

— Половинные — это дрэга.

«Древние стражи Диких земель, да».

— И ты спрятал Рассвет…?

«В нашей… — Руа замолчал. Он возмущенно выдохнул в лицо Каэлу. — Очень умно, человек. Но даже если я скажу тебе, где он, ты его не достанешь. Клинок лежит во тьме и холоде, забытый… как и все мертвое».

Еще загадки. Каэл лег и посмотрел на небо, все еще размышляя.

Руа склонился.

«Знаю, наш гнев тебе странен…».

— Не то слово, — простонал Каэл.

«…но дрэга сильно навредили нам. Пока мы не встретились и не договорились, они не понимали, как нам вредит их ритуал. Они разбили нас. Уничтожили наши сердца. Дрэга убивали пары, человек. А мы не убиваем пары, пока есть выбор».

— Помнится, меня ты хотел поджарить.

«И за это прости, — сказал Руа с удивительной тяжестью в тоне. — Мы следили за вами много дней и решили, что вы родня».

Каэл не совсем понимал его, но догадывался.

— Ты подумал, что Килэй — моя сестра? — он покраснел, когда Руа кивнул. — Как так можно подумать? Ты видел, как мы целовались!

Руа склонил голову.

«То странное действие ртами? Так люди… спариваются?».

— Почти.

«Ах. А мы думали, вы обменивались едой».

— Мне плевать, что вы думали! — рявкнул Каэл, его лицо пылало. — Мы делали не это.

Руа отвел взгляд.

«Что же вы спариваетесь ртами, когда ваши тела могут столько…».

— Хватит! — закричал Каэл. Он не хотел слушать лекцию дракона о спаривании, особенно звенящую в его голове. Даже если он смог бы закрыть уши, это не помогло бы. Так было не честно.

Руа не переживал из-за его вспышки. Он склонил большую голову ближе, перекрыв собой последние лучи солнца.

«Я хотел кое-что спросить, человек. Это не давало мне покоя с тех пор, как я тебя увидел».

— Только не про спаривание, — сказал Каэл. Он ощутил, как Руа вдохнул.

«Не могу обещать. У вас странные обычаи. Но я все равно спрошу, — один его глаз закрылся и открылся. — Что это значит?».

Каэл не понимал, о чем он.

— В смысле?

«Это, — он снова закрыл и открыл глаз, и Каэл понял, что он пытается сделать.

— Это подмигивание.

«Вот как. Это требует умений, да? Чтобы закрыть один глаз раньше другого? Я учился днями, увидев, как твоя пара так делает. И скажи, человек, что это означает?».

Значений было множество, и Каэл не собирался все объяснять Руа. Но он вспомнил, о каком подмигивании идет речь.

— Она так делает, чтобы позлить меня, особенно когда говорит о том, от чего мне неудобно.

«Странно, что ей нравится тебя дразнить. Страннее, что это нравится тебе. Но я полагаю, что мы отличаемся. Если бы я знал, что у вас валтас, я бы не тронул тебя. Пойми, кажется невозможным, чтобы половинная связалась с человеком. Но у тебя есть магия, и в этом есть смысл».

— Как это?

Руа склонил голову.

«Дикие земли не такие, какими были. Маги захватили их. Это место слишком опасно для дракона. Но Твоя-Каэл выбрала тебя защитником своей души, потому что ты владеешь магией. Ей не нужно бояться силы своей пары».

Каэл полагал, что в этом есть смысл — хоть у него не было магии, он мог защитить ее от этого.

— Руа… что такое валтас?

«Ты не знаешь?».

— Килэй мне не рассказала.

Руа долго смотрел на него, а потом поднял голову и кивнул на солнце.