В дверь позвонили. Нацеловавшись от души, Вика подтолкнула брата в сторону кухни.

– Выглядишь отлично! Поправился. Как дела на работе? – поинтересовалась она, про себя с удовольствием отмечая, каким Васька вырос высоким, статным, красивым.

– Все хорошо, – как всегда позитивно выдал тот. – Че готовишь? Пахнет вкусно…

– Тебе понравится, – усмехнулась Вика. – Ты сейчас кем числишься?

– Начальником отдела продаж, – гордо выдал Вася. – Меня на процент перевели. Семь процентов со сделки.

– А директор кто?

– Тетка одна. Лет сорок ей. Крутая. Я ей уже миллионов десять в кассу принес.

– Пока не заплатила твои то? Не кинет? Скажет, мальчик молоденький…. – насторожилась сестра.

– Пусть попробует. Откатами выберу, – спокойно донеслось в ответ.

Вика тут же успокоилась и пожаловалась:

– А у меня на работе такая задница…

– Полная?

– Практически… Не холдинг, а курятник какой-то! Все в дела друг друга суются. Никто субординации не соблюдает. Не представляешь насколько тяжело хоть что-то сделать, когда тебя не слушаются. Директор появляется на работе как красное солнышко, – к обеду, как правило, уже сваливает. Кот за порог, – мыши в пляс. Да и пока на месте, – толку никакого. Его крутят как флюгер все кому не лень. Каждый сам себе начальник. Ни с кого ничего ни спроси. Его заместитель – Кашкин, – тот еще хлеще. Предложил тут сломать три бытовки за раз. Каждая стоит несколько миллионов. Они, говорит, мне обзор закрывают…

– Прикольно!

– Не то слово!

– Ты – девочка умненькая. Разберешься. Наладишь все со временем.

– Не больно там это качество в чести. Только денег давай, не создавай проблем, и все будут счастливы. А я свою шею подставила.

– Это не очень хорошо…

– Понимаешь, – делилась Вика, – я привыкла разобрать пирамиду до кирпичика, каждый почистить и быстренько собрать пирамиду обратно. Здесь так не получается. Никому это не надо. В первую очередь – руководству. И банки с кредитами уперлись, – залогов нет, отчетность через пень колоду. И с коллективом одни спотыкания, – всерьез никто не воспринимает. Чувствую себя довольно глупо. Первый раз со мной такое.

– Платят хоть достойно?

– В два раза больше предложили… В грязь лицом нельзя упасть, – меня сам Мухин порекомендовал. Вот, чудеса то! Я ему недавно звонила. Поболтали.

Вася одобрительно кивнул. Нырнул к кастрюле, что на плите. Приподнял крышку.

– Через пять минут будет готово, – пропела Вика и стала раскладывать на столе салфетки. Затем уткнулась в макушку Васи носом.

– Пахнешь, как цыпленок! – пробормотала она и хихикнула.

– Я завтра собираюсь с парашютом прыгать. Хочешь за компанию?

– А я завтра собираюсь опять на работу…

– В воскресенье? Ну, ты даешь!

Вика замерла от новой мысли и переспросила:

– Какие еще парашюты? Ты обалдел что-ли? А если что-то случится?

– Что случится? – также как Вика, Вася по-детски хихикнул. – Я уже большой.

– Я те дам большой! Зачем мне вообще сказал? 

– Я пошутил, – буркнул Вася и хитро скосился в сторону плиты, – У тебя суп перекипает! Будет невкусный!

Вика охнула и метнулась за полотенцем. Затем стала разливать суп по тарелкам, напрочь забыв про парашюты.

Прошел месяц. Вика пропадала на работе круглосуточно, доводя до ума все, что считала нужным. Она бросила все силы на то, чтобы отладить движение денег и получить кредиты. Обошла все банки, что были в округе. Подала документы во все сразу и ждала результата. «Ну, хоть где-то должны дать денег», – успокаивала она себя, не на шутку тревожась.

Она не могла не замечать, как Седых все чаще смотрит на нее с пренебрежением. Первую зарплату выдал нехотя, словно подачку. Светлова, со своей стороны, развила бурную деятельность, – она один за одним увольняла бухгалтеров и принимала новых. Ни одно решение не согласовав с Викой. «Или хочет показать, что это не мое дело. Или путает следы, наворочав здесь дел до меня. Или просто тешится властью», – не могла разобраться в причинах Колесникова, которая все интриги отложила «на потом».

В личном плане тоже радости было мало, – с Глебом они ссорились все чаще. После последней ссоры в знак примирения он ей привез канарейку. «Будешь Славиком», – окрестила птичку Вика. Теперь каждое утро та будила девушку не хуже любого будильника.

Больше месяца финансовый директор раскачивала нужные рычаги в банках, пока, наконец, не появились результаты. Первым «сдался» «МДМ». И на подпись Седых лег кредитный договор на двести пятьдесят миллионов. Получив займ, хозяин расправил плечи, стал необычайно вальяжным и щедрым. Как впрочем, и весь коммерческий отдел. Крюкова впервые пригласила финансового директора выйти вместе покурить. «Я еще тот «собутыльник», – хихикнула в ответ на предложение Вика. – Не курю и практически не пью». 

В результате усиленных поисков нашлась и помощница. «Правильная, ответственная, математический склад ума», – все с большей радостью отмечала про себя Вика, рассматривая пришедшую на собеседование девушку.

– Как вас зовут, извините? – переспросила Вика.

– Алсу, – смущенно ответила та.

– Можете приступать к работе хоть сейчас, – улыбнулась Вика. – А то я тут одна уже трещу по швам.

На следующий день Алсу приступила к обязанностям.

В течение следующего месяца выдали ссуды еще несколько банков. Кредитный портфель холдинга вскоре вырос вдвое. Начальство было более, чем довольно. Но конфликт между Викой и Светловой только обострялся. Вика прекрасно понимала, что та пускает сплетни за ее спиной везде и всюду, используя увольнение Хромовой в свою пользу. К тому же, жалуется Седых. «Если я что-то не предприму, все мои усилия полетят прахом, а ее усилия принесут плоды», – отдавала себе отчет Колесникова. Но у нее катастрофически не хватало на все времени.

Снова пришла пятница. Вика открыла дверь в квартиру, и устало стянула с себя ботинки. Бросила пакет с птичьим кормом и игрушками для Славика на пол. Убрала жакет в шкаф. Затем громко проговорила:

– Сейчас покормлю, масенького. Ты у меня тут один одинешенек круглыми сутками, бедолага. А я тебе подружку купила…

Вика направилась в спальню, где стояла клетка. На душе становилось все тревожней от предчувствия. Почему Славик молчит?! Подойдя ближе, она увидела скрюченное тельце на дне клетки…

Наревевшись, Вика зарыла птичку на улице под деревом. Немного постояла рядом, терзаемая чувством вины.

«Завела живность, а ухаживать толком не смогла. Все тоже откладывала «на потом»», – ругала себя Вика, всхлипывая.

Зазвонил сотовый, – это был Седых.

– Виктория Алексеевна?

– Слушаю, – ответила Вика, гадая, что нужно от нее шефу в пятницу вечером.

– Разговор есть. Ты можешь ко мне приехать?

– Домой?! – еще больше удивилась девушка.

– Домой. На такси. Адрес сейчас сброшу смской!

– Хорошо…

Седых жил в самом престижном районе города. Вика миновала консьержку и поднялась на второй этаж.

– Проходи! – встретил ее шеф на пороге и тут же предложил. - Может, на кухню? Я там со сковородками воюю.

Вика пожала плечом и вскоре очутилась в большой и современно оборудованной кухне.

– Устал жить на пельменях. Решил в кое-то веки картошки пожарить, – пояснил Седых и потянулся за сигаретой.

Вика же отмечала про себя, что тот без «упаковки» в майке и спортивных штанах как никогда смахивает на колхозника, хотя ничего против последних она не имела. Вика решила поинтересоваться:

– Вы один живете?

– Один, как сыч. Приклеилась ко мне тут одна соска. Надоела. Я ее выгнал на улицу. Может, прибежит обратно.

Уголок рта Вики пополз вниз.