Самолет набирал высоту. Стюардесса шла по проходу и проверяла, все ли пассажирские ремни застегнуты. Мельком взглянула на красивую девушку, сидящую у окна. Та загадочно улыбалась…

Больше полугода Колесникова упорно работала с техникой, избавляясь от всего, что ей не нравилось в своей жизни: от негативных убеждений и страхов. Время шло, а ее мир все больше превращался в дом с крепкими, толстыми стенами. Внутри дома работал хорошо смазанный и практически бесшумный лифт, – всевозможные мысли больше не царапали ее внутренности, и мало что уже могло вывести ее из состояния равновесия. Шум улицы больше не беспокоил; на какое-то бесконечно восхитительное время она вообще про него забыла, наслаждаясь тишиной и покоем. Когда же она почувствовала, что готова вновь к суровой действительности и показала на улицу свой нос, то ветер, сбивавший раньше ее с ног, превратился в легкий бриз, витающий где-то рядом. Она могла догадаться о его существовании по мелочам; траве, колышущейся кроне деревьев и движению облаков, но и только.

Часто к ней забегал в гости брат, – с букетом цветов, чтоб порадовать, или просто поболтать. Время от времени Вика навещала сестру и играла с племянником. Иногда в слезах приходила мать, – когда они со Степаном ссорились. Вика слушала рассказы Марии о том, что каждый день они со Степаном делят совместное имущество, – так же, как в свое время с отцом… Как она бросит ее одну, без поддержки? Ведь мать запуталась окончательно…

Наконец, психологические изыскания были закончены. Нужно было двигаться дальше. У Вики оставалось еще достаточно средств, чтобы купить машину и организовать небольшой бизнес. Она бы так и сделала, если бы не Джорджио. А если завтра ей нужно будет собрать вещи и переехать в Италию? Эти деньги там ей совсем не помешают… Но от Джорджио до сих пор не было ни слуху, ни духу. Вика готова была биться головой об стену; она сделала все, что планировала и опять ничего. Немного подумав, она решила все еще раз проверить…

На вид хозяйке квартиры можно было дать лет сорок. Она показалась Вике аккуратной, хозяйственной и ко всему несколько растерянной.

– Я немного пораньше, – смущенно пробормотала Колесникова и быстро обвела взглядом небольшую прихожую.

– Я еще не готова. Не успела настроиться. Проходи, раз пришла, – буркнула Галина Дмитриевна и направилась в зал.

Уголок рта гостьи пополз вниз. Но все же она разулась, повесила пальто на вешалку.

– Куда пройти? За вами или на кухню?

– Сюда-сюда, – донеслось издалека.

Девушка прошествовала через прихожую и очутилась в маленькой, но уютной спальне. Всю обстановку которой составляли письменный стол, небольшой диванчик и пара кресел. Над столом висела книжная полка, на ней располагались иконы, свечи, фотографии.

– Так с какой проблемой пришла? – уточнила женщина, напряженно глядя в окно в одну точку.

– Мне сказали в центре, что в душе я привязана очень сильно к матери. Не строю личную жизнь из-за этого. Что-то в этом духе… Сказали, что лучше с этим обратиться к вам.

– Нет, не совсем так. Не можешь оторваться – правда. Но это не дочерняя привязанность…

Женщина велела девушке сесть на диван, закрыть глаза и расслабиться. Вика так и сделала. Рядом с ней зажгли свечу. Целительница несколько минут постояла возле окна, затем перекрестилась и села рядом. Девушка почувствовала, что ее взяли за руку. Голос женщины стал необыкновенно добрым и проникновенным.

– Ты очень жалеешь мать. Считаешь, что она как малое дитя, и ты должна беречь ее. Что она без тебя пропадет. Это не так…

Вика почувствовала, как в груди что-то шевельнулось, ком подкатил к горлу. Целитель продолжала:

– Твоя мать очень сильная и у нее свой путь, своя жизнь, свои уроки. Она многое наработала в этой жизни. Ты унижаешь ее только своей жалостью.

– Почему?

– Потому что ты не видишь того, что происходит на самом деле. Не веришь в ее потенциал. Не видишь, какой путь большой она уже проделала и выстояла при этом. Она у тебя долгожитель. Весь род матери твоей – долгожители, очень гордые и сильные люди. Прабабка твоя – та вообще просто атаман. Сила духа невероятная. Они все переживают за тебя. Переживают, что ты не строишь свою жизнь, откладываешь на потом. Весь род матери сейчас стоит перед тобой в ряд и мама твоя тоже. Она хочет, чтобы ты выходила, наконец, на свою дорогу и не беспокоилась о ней больше. Она тебе и в жизни это иногда говорит, когда душа у нее раскрыта. Она, конечно, чаще ведет себя как эгоистка. У нее ведь все хорошо на самом деле, даже если внешне это не так. И душа болит за тебя. Тебе нужна своя семья, дети. Сколько можно о других голову ломать?

– Как это «она говорит»?

– Я на уровне души работаю, – пояснила Галина Дмитриевна. – Все души связаны между собой. Постарайся почувствовать, что сейчас происходит…

В груди Вики что-то действительно творилось, в горле еще больше запершило, сердце испуганно затрепетало.

– Не бойся. Я перерезала пуповину.

Вике стало крайне неуютно и неприятно. Она поежилась.

– Теперь ты должна отойти от матери и постараться увидеть свою дорогу… Так. Без подарка мы не уйдем, – хмыкнула целитель. – Твоя бабушка что-то тебе дает, какой-то сундучок. Попробуй открыть. Что там? Видишь?

– Нет… Откуда?

– У тебя дар привлекать мужчин. Бабушка говорит тебе сейчас: «Ты же сама видишь, как все вслед тебе оборачиваются. Радуйся! Ты сама выбираешь себе пару. Не у всех есть такая способность».

– Наверное, я какая – то бестолковая… – вслух произнесла Вика.

– Не говори ерунды! Иди! Я открыла тебе дорогу. Ты ее видишь?

– Нет…

– Постарайся! У тебя ведь есть способности.

– У меня?!!

– И у матери твоей есть и глубже по роду были… Попробуй увидеть свою дорогу. Видишь? Нет? Теперь иди! Вот, молодец… Все. Дело сделано!

Галина Дмитриевна встала с дивана, и не без удивления произнесла:

– Первый раз вижу, чтобы человек рисовал себе дорогу через какие – то скалы и обрывы. Потом уже ты на поляну зеленую прыгнула. Оглянулась, а вокруг цветы, животные, ручьи. Красиво очень. Спросила еще: «Неужели это все – мне?» Тебе, не сомневайся! Бедная девочка, ты ведь еще жить то даже не начинала. И детства у тебя как такого не увидела. Родилась будто взрослой уже. Все борешься за существование, выживаешь. Этот твой этап жизни – он позади. И мать – это не твое настоящее и будущее. Это твое прошлое. Поддерживай общение, иногда встречайся – большего не требуется. Каждый должен жить своей жизнью. Нельзя крутиться вокруг родителей, забывая о себе. Отдача идет от родителей к детям, от детей к внукам и дальше по цепочке. И никто не принесет тебе будущее так же в сундучке. Куй свое счастье сама.

– Ох! Так про род узнать свой интересно… – Вика по-детски доверчиво уставилась на целительницу. Та усмехнулась.

– Что тебе хочется узнать?

– Ну…

Галина Федоровна вновь уставилась куда-то вдаль и только после минутной паузы ответила:

– Ну… Прабабушка твоя ходила по святым местам много. Очень благочестивой была. Молилась за весь род. У бабушки твоей тоже дар был привлекать мужчину. Реально могла построить свое счастье, но замуж вышла по расчету. Мать твоя тоже без любви выходила. И та и другая несчастливы по – женски. Ты приняла эстафету и должна отработать. За себя, за них. У матери твоей программа, кстати, стоит нехорошая, – из-за этого перекосы в судьбе идут. Показывают, лежит в коляске низкой из дерева, – где-то послевоенные годы… Твой дед с бабушкой разругались тогда при ней в пух и прах, а она напугалась, что не выживет. Поэтому у матери твоей страх остаться без поддержки очень сильный. Не может быть одна. Кстати, дед тоже жил с тем же страхом, что и мать твоя. Его прадед не принял за своего сына, думал, что нагулянный… Ни от отца, ни от жены твой дед любви так и не увидел. Дед и пил потому, что его не любили. Поколачивал бабушку, – гасил так душевную боль…