Что я испортил? спросил Миша, хотя сильнее его заинтересовала фраза об уговаривании.

Да все! заорала Ната. Она теперь со мной вообще разговаривать перестанет. Подумает, что я специально ее подставила. Ну вы и... девушка замолчала, мечась между желанием обматерить его и обязанностью уважительно промолчать. Оказалась ничья...относительная. Вы свинья бессердечная, Михаил Иванович.

Куцова, прекрати истерику, девушка, поняв, что зашла непозволительно далеко, к тому же не вовремя, смолкла. Я пообещал тебе собеседование. Пообещал или нет? пришлось повысить голос, Наташа убито кивнула. Пообещал. Я свое обещание выполнил? Выполнил. Тем более, ты ее слышала.

Ну и что, что она языка не знает? Зато я знаю, она упрямо головой тряхнула. Вам что, жалко было? Катька бы в лепешку расшиблась, но сделала все по совести. Это не ваш ворюгаупрявляющий. А вы тут строили из себя? Можно было хотя бы не хамить?

В том, что Екатерина не его ворюгаупрявляющий Подольский не сомневался. Иногда достаточно одного взгляда на человека, чтобы понять это. Они слишком прямолинейны и восхитительно просты. В их манерах, жестах, осанке, улыбке Миша не знал, как точно выразиться, но честность в таких людях чувствовалась на уровне инстинктов. Таких мужчин он не встречал, женщин всего несколько, одна из них вот эта Катя. Но все равно это не повод брать на работу кого попало. Лишь бы было. Миша спорить не собирался человеком Смирнова может быть просто замечательным, но пока не работает у него.

Я не хамил.

Хамили!

Ну, я немного строго с ней обошелся, без особой радости признал Подольский. Но если бы я перед ней тут сиропом растекался, результат был бы тот же.

Куцова его не слушала. Она начала собирать свои вещи, бешено озираясь и выискивая шарфик.

Иногда вы чересчур принципиальный! Что с того, что она моя знакомая? Хуже от этого Катя не стала.

Слушай, я понять не могу что я всем должен сегодня?! терпению Михаила пришел конец. Еще немного и он взорвется. Точно. А еще одно извержение вулкана сегодня ни к чему. Я все сказал! И точка! Ну пообещала ты ей чтото, но это твои проблемы, Наташ!

Пообещала, потерянно проговорила Куцова, грустно кивая в такт словам. Она ж теперь со мной разговаривать перестанет. И так избегает в последнее время, а теперь вообще...

А что ты так переживаешь, я не пойму? Она тебе кто?

Тетка моего крестника.

Мишка не сдержался и насмешливо фыркнул.

Да уж, родня близкая.

Много вы понимаете, излишне серьезно произнесла Наташа. Мы когда только сюда приехали, у нас никого не было. А Катька нам очень помогла тогда.

Слишком серьезный разговор, хмыкнув про себя, решил Миша. И ему это обстоятельство не нравилось. Да и вообще, зачем смешивать работу и личную жизнь? Чтобы не было разочарований и недопониманий нужны, сто раз нужны четкие границы. Вот сейчас. Вроде он никому ничего не должен, но изза личных отношений чувствует себя теперь виноватым. И вина, как какойто наркотик, быстро смешивалась и растворялась в крови, подбираясь все ближе и ближе к сердцу. Оно ему надо?

А как же я? решив перевести все в шутку, голосом Карлсона отозвался Миша, тоже начиная собираться домой.

А что вы? резонно возразила Ната. Вы только рычали тогда на нас. А она помогала. И обживаться, и к городу привыкать. Хотя у самой на руках был чужой маленький ребенок, с которым она почти не высыпалась.

Чужой?

Куцова только от него отмахнулась и тяжело вздохнула, как будто он ей сердце разбил. Не прощаясь, вышла из кабинета, и все. А Михаил изо всех сил старался выкинуть странный разговор и странную встречу из головы. Какое ему дело? Вот какое? Сам не знал, а все равно периодически вспоминал о странной ситуации и странной Катерине. Еще и крестник этот.

Парня он помнил смутно видел один раз в Наташкиной с Аленой квартире. Маленький такой, бледный, все за Аленку прятался. Еще, если напрячь память, можно было вспомнить, что заходила девушка тогда его забирать. Выходило, что эта самая Смирнова Е.П.

А вот ее Миша, хоть убейте, не мог в памяти воскресить. Да и неудивительно он каждый день сталкивается и встречается с таким количеством людей, что вспомнить какуюто там увиденную краем глаза девушку практически невозможно. И, если честно, Катя эта не была такой уж яркой какойто и бросающейся в глаза. Обычная.

Только Мишке она и ее приход вторые сутки покоя не давали. Изнутри постоянно чтото грызло и покоя не давало. Даже после того как Юля приехала к нему мириться, лучше не стало. Почемуто. Мыслями он все время возвращался к той ситуации в компании, к тому собеседованию. Вот как чувствовал, что не нужно это собеседование. Было.

Чтото случилось? Юля потянулась, устраивая подбородок у него на груди, и протянула руку, чтобы коснуться волос. Мишка только раздраженно головой мотнул. Единственное, что он не переносил когда начинают трогать волосы и голову. Аж до зубового скрежета. С Юлей они сошлись совсем недавно, поэтому его привычек и желаний она не знала, да и не особо к этому стремилась. Эй, ты чего молчишь?

Думаю, честно признался Подольский, сверля глазами идеальный, без единой трещинки или неровности потолок.

Девушка, не делая больше попыток добраться до его головы, скользнула рукой вниз и начала выписывать на груди непонятные узоры, изредка прерываясь и одаривая его легким поцелуем в ключицу.

О чем?

О работе.

Юля, не удержавшись, фыркнула. От ее дыхания стало немного щекотно, и Миша заерзал.

Как всегда.

Сарказма убавь.

Я правду сказала. Ты на работе зацикленный. Иногда и отдыхать надо, она приподнялась на локте, чтобы получше его рассмотреть. Слышишь?

Мишка вздохнул и закинул руку за голову, рассматривая Юльку, которая и не думала прикрываться или стыдиться чегото. Да и нечего стыдиться при такойто внешности и с таким телом. Такое тело надо при каждой удобной возможности демонстрировать и им гордиться, чем девушка и занималась.

Красивая, холеная модель с обложки. В принципе, Юлька и была такой моделью с обложки. Дома у нее даже висели большого разрешения плакаты с ней в главной роли.

Мое портфолио, смеялась она, жестом окидывая снежно белые стены своей гостиной, под потолок завешанные ее фотографиями в разных образах и ракурсах. Можно прямо сюда работодателей водить.

Мишке почемуто всегда вспоминалась сцена из "Ивана Васильевича...", где жена главного героя в самом начале начинает снимать со стен свои фотографии. Странная штука всетаки подсознание. Как бы то ни было, квартиру Юлькину он не переваривал, предпочитая встречаться у себя, а не у нее дома. Здесь, по крайней мере, спокойнее и роднее.

Слышу, когда молчание грозило затянуться, Мишка, наконец, соизволил ответить.

И что?

Я только отдыхал. На Новый Год. С тобой, между прочим.

Юля раздраженно закатила профессионально накрашенные глаза и дернула одеяло, вытаскивая изпод него.

Если это отдых, то я царица Савская.

Говорят, у Савской были удивительно некрасивые ноги.

Юля покраснела и ударила его кулаком по животу. Миша инстинктивно напряг мышцы.

Дурак ты, Подольский. И шутки у тебя дурацкие.

Он засмеялся, разозлив Юльку еще больше. Она прошипела ругательство себе под нос, окончательно стянула с него одеяло, замотавшись в него сама, и начала собирать раскиданные по всей комнате вещи.

Одеялото отдай. Холодно, прокричал вслед выходящей из комнаты девушке Миша, не столько ради самого предмета, а чтобы просто ее растормошить. Юля изящно плечом повела, и одеяло упало на пол. И на том спасибо.

Через полчаса Мишка уже выезжал на работу. И все бы ничего, если бы не пробки, которые с каждым годом становились все длиннее и дольше. Еще немного и разницы между Москвой и Питером никакой не будет. Подольский раздраженно уставился на нескончаемый ряд машин впереди него и пуще прежнего забарабанил по рулю. Затор образовался изза нескольких длинных автобусов, неудачно раскорячившихся на дороге.