Обернув полотенце вокруг груди, слышу, как звонит мой сотовый, и это заставляет меня выскочить из ванной и схватить его с кровати, пока я не пропустила звонок. Я даже не обращаю внимания на имя, прежде чем ответить:

— Алло?

— Привет, милая. Как поживает моя будущая невеста?

Голос моей мамы заставляет меня упасть на кровать с изнурительным ворчанием. Черт побери! Я должна была посмотреть на имя на экране, или позволить этому звонку перейти на голосовую почту. Есть только одна причина, почему она звонит мне. Одна тема, которую хочет обсудить. Я слышу шелест бумаг и знаю, что у нее наготове ее надежный блокнот, полный последних изменений, которые она собирается предложить или настоять, чтобы я внесла. Потому что за пять дней до моей свадьбы, у нас есть все время в мире, чтобы изменить дерьмо вокруг.

Я провожу свободной рукой по щеке, готовясь к телефонному разговору, который наверняка, закончится тем, что она швырнет тот самый блокнот через всю комнату.

— Я в порядке, мам. Как поживаешь?

— Чудесно, дорогая. Слушай, я заскочила вчера в этот причудливый итальянский ресторанчик на Принтерс-Роу, и это идеальное место для репетиции ужина. И я уже проверила, чтобы убедиться, что они свободны.

Я чувствую, как быстро растет мое разочарование.

— Мам, мы с Ризом не хотим репетиционного ужина. Я тебе уже говорила. Мы хотим быстренько пробежаться по церемонии, а потом куда-нибудь пойти с друзьями.

Моя мать ахает, как будто она только сейчас услышала эту информацию в первый раз, что, определенно, не так.

— Дилан, на каждой свадьбе есть настоящий репетиционный ужин. Вы не можете пропустить эту деталь. Это крайне важно.

— Важно? Звучит так, будто по важности не уступает свадебным клятвам.

— Так и есть, — твердо настаивает она.

Я ворчу и переворачиваюсь на другой бок, утыкаясь лицом в одеяло. Слабый запах цитрусовых немного успокаивает меня, но не настолько, чтобы согласиться с этой нелепостью.

— Мам, мы с Ризом хотим именно этого. Это наша свадьба. Прости, если ты не согласна с нашим решением, но оно окончательное. Никакого ужина. Если люди проголодаются, они могут поехать в авто-кафе.

— О, это просто смешно, Дилан. Авто-кафе? Это так вульгарно, — звук ее громкого выдоха наполняет мое ухо, сопровождаемый шуршанием бумаг. — Ладно. Никакого ужина. Полагаю, мне придется упаковать кое-какие закуски, чтобы твой отец мог перекусить во время репетиции. Ты же знаешь, каким он бывает, когда остается без еды.

Я хихикаю в одеяло как раз в тот момент, когда мое внимание привлекает звук открывающейся двери в мой лофт. Я быстро перекатываюсь на другой бок, прижимая трубку к уху, когда в дверном проеме появляется Риз. Он закрывает ее, и я поднимаю руку ладонью вверх, молча спрашивая, что он здесь делает. Уже почти шесть часов, а в такое время он уже обычно в офисе. Мужчина улыбается в ответ и идет ко мне. Риз одет в свою обычную рабочую одежду: рубашку, галстук и брюки цвета хаки, и этот его вид заводит меня, как всегда. Этот мужчина носит офисную одежду, как никто другой.

— Эй, мам, мне пора. Увидимся вечером на примерке, хорошо?

Еще больше звука шуршащих бумаг доносится из трубки, прежде чем она отвечает, заставляя меня закатить глаза:

— Конечно. Я ни за что этого не пропущу. Мы с Мэгги встретим тебя там в шесть тридцать. До свидания, милая.

— Пока, мам.

Я отключаюсь и бросаю телефон на кровать, прежде чем поднять взгляд на Риза.

— Красавчик, что ты тут делаешь? Разве тебе не надо корпеть над числами?

Он обходит ширму, разделяющую одну большую комнату на две, и останавливается прямо передо мной.

— Надо. Но я не мог перестать кое о чем думать.

— О? О моей яркой личности?

Он смеется, протягивает руку и разворачивает мое полотенце. Его взгляд задерживается на моей груди на несколько секунд, прежде чем он поднимает глаза, чтобы посмотреть в мои.

— Думаешь, хоть один раз прошлой ночью был удачным?

Я смотрю, как Риз опускает глаза обратно и затем еще ниже.

— Хм, я не знаю. Возможно. Ты определенно отдал мне все. Это действительно то, о чем ты не можешь перестать думать?

Потому что язык твоего тела кричит совсем другое. Конечно, Риз всегда так на меня смотрит. Уверена, что даже если бы мы были в церкви, он мог бы расплавить мои трусики прямо перед Иисусом.

Он кивает, не сводя глаз с моего тела.

— Я так этого хочу. Я никогда не хотел этого, Дилан. Ты не понимаешь. Я никогда раньше не задумывался о детях. Черт, я никогда раньше не думал о женитьбе, — он наклоняется ко мне, заставляя меня лечь на кровать. Я тянусь к его галстуку, наматывая его на руку, а он держит свое тело над моим. — Но когда я смотрю на тебя, это все, о чем я могу думать. Брак. Дети. Все. Хочу всего этого с тобой. И не хочу ждать.

О, Риз. Я поднимаю брови, ослабляя хватку на его галстуке.

— Чтобы жениться на мне или завести детей?

— Иметь детей. С другой проблемой я справлюсь, — он наклоняется и целует меня в уголок рта, потом еще раз, прежде чем медленно двинуться вниз по моему телу. — Не заставляй меня ждать, дорогая. Мне нужно видеть тебя такой.

Я стону, когда он касается губами моей грудной клетки.

— Какой такой?

Я знаю какой. Просто хочу услышать это от него. Потому что, черт возьми, что может быть горячее, чем мужчина, которого ты любишь, желающий, чтобы ты носила его ребенка? Ничего. Особенно от этого мужчины.

— С моим ребенком внутри тебя.

Я протягиваю руку и провожу пальцами по его волосам.

— Ты опоздаешь на работу, чтобы сделать это прямо сейчас? Потому что я всецело «за» еще за один раунд секса с тобой, если ты к этому клонишь.

Смирись с этим, вагина. Будешь болеть завтра.

— Нет, я здесь не поэтому. Хотя близко, — Риз падает на колени и кладет мои ноги себе на плечи. Руками сжимает мои бедра и подталкивает меня ближе к краю кровати, искривляя губы в хитрой усмешке. — Я собираюсь опоздать на работу, потому что помимо того, что не могу забыть о прошлой ночи, также не могу перестать думать о вкусе твоей киски. И я был слишком занят вчера, трахая тебя по всей квартире, чтобы попробовать тебя. Так что ложись, раздвинь ноги и дай то, что принадлежит мне.

— Боже. Мне нравится, когда ты мной командуешь. Серьезно, пожалуйста, делай это все время. Только не про то, чтобы стирала твои вещи или еще что-нибудь.

Он проводит по мне языком, заставляя сжать одеяло в кулаке.

— Боже, — пальцами Риз впивается в мои бедра, когда в пульсирующем ритме касается клитора. Почувствовав его зубы на своей опухшей плоти, я выгибаюсь и упираюсь пятками ему в спину. — Риз. Боже мой.

— М-м-м. Тебе это нравится. Хочешь грубее?

Я опускаю его голову, заставляя замолчать. Я дрожу, конвульсивно прижимаю бедра к его щекам, когда он опустошает меня, как будто впервые пробуя на вкус. Конечно, Риз всегда так на меня набрасывается, как будто ему мало меня. Он поочередно лижет и сосет меня — сразу клитор, затем у самого входа во влагалище — прежде чем начинает трахать меня своим языком. Я не могу этого вынести. Умоляю его остановиться, но сразу же прошу, чтобы продолжал. Чтобы он делал все, чего захочет. Сейчас я рыдающая идиотка, потому что именно это он делает со мной своим ртом; Риз стирает все связные мысли из моей головы. И когда чувствую, как он погружает ненадолго в меня свой палец, после чего проводит моей влагой вниз к анусу, я полностью теряю рассудок.

— Да. О, Боже, пожалуйста. Прямо здесь. Черт, да.

Риз зарывается лицом между моих ног, мурлыча в меня, и надавливает пальцем на анус. Этот его ход, который я никогда не думала, что мне может понравиться пока это не сделал он, заставляет меня видеть гребаные звезды, когда кончаю. Риз не делает этого постоянно, но когда удивляет меня этим звездным дополнением к своей процедуре по доставлению мне оргазма, мое тело вибрирует в течение нескольких часов после этого.

— Черт возьми, ты прекрасна, когда кончаешь. Было ли это так же хорошо, как выглядело?

— Хм, — отвечаю я, не в состоянии сформировать нормальный ответ, когда постепенно возвращаюсь к реальности. Мое безжизненное тело лежит на кровати, а ноги свисают с его плеч, когда Риз нежно целует внутреннюю часть моего бедра. Я смотрю на себя и ловлю его улыбку.

— Если ты вдруг, когда-нибудь, опять захочешь опоздать на работу из-за этого — пожалуйста, я не буду против.

Он встает, облизывает губы и протягивает ко мне руки.

— Мне нужно идти. Спасибо, что разрешила исправиться, — Риз поднимает меня на ноги, и полотенце падает на пол.

— Что насчет тебя? Ни действий ртом, ни рукой не требуется? — говорю я ему в губы, когда он нежно целует меня.

Он опускает руку и, поморщившись, поправляет себя.

— Вообще-то, мне нужно время, чтобы восстановиться после вчерашнего. Спроси меня об этом через восемь часов.

Хихикая, я наклоняюсь и хватаю полотенце, заправляя его под мышками.

— Не забудь, у меня сегодня примерка, так что я вернусь поздно.

Он подозрительно смотрит на меня.

— Ты действительно думаешь, что тебе нужно напоминать мне о чем-то, связанном с тобой? — схватив меня за шею, он притягивает меня к себе и целует в лоб. — Пока, любимая, — Риз отпускает меня, поворачивается и идет к двери.

Я, одобрительно кивая, наслаждаюсь захватывающим видом. Задница этого мужчины — чудо. Мускул на мускуле, это безумие, даже через штаны видно. Не знаю, какие упражнения он делает, чтобы работать над этой идеально вылепленой точкой, но это работает.

Я возвращаюсь из своих фантазий, когда Риз открывает дверь. Подняв глаза, вижу, что он поймал меня за разглядыванием, но мне нисколько не стыдно. Улыбаюсь самой широкой улыбкой, на которую только способна, и он смеется.

— Пока, красавчик. Пять дней.

Он качает головой и оборачивается. От меня не ускользает улыбка на его лице, когда он исчезает за дверью, мои слова, без сомнения, крутятся в его голове.

Потому что в моей они проносятся ураганом.