— Что ты сделал с папиными фотографиями? Папа нахмурился. Его голос стал теперь спокойнее.

— Ну, хватит, Джордан. Признавайся, в чем дело?

Мне стоило больших усилий снова не покатиться со смеху.

— Не волнуйся, папа. С твоими фотографиями все в порядке.

Он сунул мне в лицо один из снимков с игрушечным медвежонком.

— В порядке? Ты называешь это, в порядке?

— Когда ты собирался в Вайоминг, я взял твой фотоаппарат, — объяснил я. — И ради хохмы сфотографировал свои старые игрушки. На остальных кадрах должны быть твои настоящие медведи.

Не могу удержаться от того, чтобы не выкинуть какой-нибудь фортель.

— Я к этому не имею никакого отношения, папа, — поспешила заверить Николь.

Ну просто пай-девочка.

Папа покачал головой:

— Ради хохмы, говоришь? Ну-ну.

Папа вернулся к столу и проявил еще несколько фотографий. На следующем снимке уже красовался настоящий медвежонок. Он ловил рыбу в реке. Папа засмеялся.

— Знаешь, — он положил снимок настоящего медвежонка рядом со снимком игрушечного, — а не такая уж и большая разница между ними.

Я знал, что папа не рассердится. Он никогда не сердится. Поэтому-то я иногда и разыгрываю его. Папа и сам любит приколы.

— Я рассказывал, как однажды подшутил над Джо Моррисоном? — спросил он.

Джо Моррисон — папин друг, он тоже фотограф.

— Джо только что вернулся из Африки, где провел несколько месяцев, фотографируя горилл. Он носился со своими редкими снимками горилл и всем их показывал. Я видел эти фотографии — они действительно производили впечатление.

У Джо была назначена важная встреча с редактором журнала о природе. Он собирался показать свои фото. Он был уверен, что журнал непременно захочет их опубликовать.

Но Джо не знал, что мы с редактором вместе учились в колледже. Одним словом, я ей позвонил и попросил помочь мне разыграть приятеля.

Джо пришел на встречу и показал редактору фотографии. Она посмотрела их и ничего не сказала.

Джо не выдержал и прямо спросил: «Ну, что? Нравятся вам снимки или нет?» Он такой вспыльчивый, этот Джо!

— И что же она ответила? — спросил я.

— Она нахмурилась и сказала:

«Вы хороший фотограф, мистер Моррисон. Но боюсь, что вас обманули. Существа, которых вы фотографировалирых вы, вовсе не гориллы».

У Джо, конечно, челюсть отвисла. Он закричал:

— Что значит, не гориллы?!

А она с серьезным видом говорит: «Это люди в костюмах горилл. Можете вы отличить настоящую гориллу от человека в костюме гориллы, мистер Моррисон?»

Я рассмеялся.

— А что дальше? — поинтересовалась Николь.

— Ну, Джо, конечно, чуть кондрашка не хватила. Он сгреб фотографии и стал их разглядывать:

«Ничего не понимаю! Выходит, целых шесть месяцев я потратил на изучение людей, переодетых в горилл?»

В конце концов редактор рассмеялась и призналась, что это была шутка. Ей понравились фотографии, и она обещала их опубликовать. Джо поначалу ей даже не поверил. Почти пятнадцать минут понадобилось моей знакомой, чтобы его успокоить.

Мы с папой рассмеялись.

— Папа, а по-моему, это очень некрасиво, — недовольно проворчала Николь.

Свою любовь к розыгрышам я унаследовал от папы. А вот Николь пошла в маму — она более практична.

— Когда Джо оправился от шока, он оценил шутку, — успокоил ее папа. — И отплатил мне той же монетой, поверь мне.

Папа положил в ванночку следующее фото. Потом он достал его щипцами. На нем были два борющихся медвежонка. Папа удовлетворенно улыбнулся.

— Отличные получились снимки, — сказал он. — Но мне здесь еще много чего нужно сделать, ребята. Ступайте-ка отсюда, хорошо?

Он выключил красный свет и включил нормальный. Николь открыла дверь.

— Пожалуйста, не устраивайте беспорядка и не пачкайтесь, — добавил папа. — Вечером мы поедем в город на ужин. Я хочу отметить удачу. Фотографии с медведями получились что надо!

— Мы будем вести себя хорошо, — пообещала Николь.

— Говори за себя, — буркнул я.

— Джордан, я же просил! — воскликнул папа.

— Ладно.

Как только мы вышли из темной комнаты, Нас обдало жаром. Щурясь от послеполуденного солнца, мы с Николь пошли на задний двор. Моим глазам всегда нужно время, чтобы привыкнуть к свету.

— Что будем делать? — спросила Николь.

— Не знаю, — ответил я, — слишком жарко. Слишком жарко, чтобы делать что-то.

Зажмурившись, Николь на мгновение задумалась.

— Николь? — Я пихнул ее локтем. — Николь, ты о чем думаешь?

— Я думаю о снеге на папиных фотографиях. Может быть, это поможет мне почувствовать прохладу.

Она стояла неподвижно с закрытыми глазами. Пот градом катился с ее лба.

— Ну что? — спросил я. — Помогает? Она открыла глаза и тряхнула головой.

— Как я могу себе представить снег, если никогда его не видела?

— И то верно, — зевнул я и огляделся вокруг.

Мы живем на окраине Пасадены. У нас в округе встречаются только три типа домов. Такими домами застроено все на мили вокруг.

Как же скучно смотреть на все это! Мне почему-то от этого становится еще жарче. Возле каждого дома растет по паре пальм, от которых не слишком-то много тени. Через дорогу от нас — свободный участок. Дальше дом Миллеров. Самая яркая достопримечательность нашего двора, а может быть, и всего квартала, — это отвратительная папина компостная куча.

Я искоса бросил туда взгляд и еще немного посмотрел по сторонам. На солнце все казалось блеклым. Даже трава была какой-то белесой.

— Все так надоело, что я кричать готов, — пожаловался я.

— Давай прокатимся на велосипедах, — предложила Николь. — Может, бриз нас охладит.

— Может быть, Лорен захочет поехать с нами, — добавил я.

Лорен Сакс живет в соседнем доме. Она учится с нами в одном классе. Мы с ней так часто видимся, что можно сказать, что она мне как сестра.

Мы выкатили из гаража наши велосипеды и поехали к Лорен. Оставив велосипеды возле входа, мы пошли за дом.

Мы нашли Лорен на заднем дворе. Она сидела под пальмой, подстелив на землю полотенце. Николь села на полотенце рядом с Лорен. Я прислонился к дереву.

— Как жарко! — вздохнула Лорен. Она под-тянула свои желтые шорты.

Лорен высокая девочка спортивного типа, у нее длинные каштановые волосы и челка. Голос у нее гнусавый — как раз чтобы жаловаться.

— Вообще-то сейчас должна быть зима. Везде сейчас зима. А при нормальной зиме должен быть снег и лед, или дождь со снегом, или град и должно быть холодно-прехолодно. А у нас? Одно только солнце! Ну почему у нас всегда так жарко?

Внезапно я почувствовал боль в спине.

— Ой! — Я невольно дернулся вперед. Меня что-то кольнуло. Что-то очень острое. И сразу — ледяной холод. Лицо мое исказилось от боли.

— Джордан! — перепугалась Николь. — Что с тобой? Что случилось?

Я дотянулся рукой до больного места.

— Что это? — закричал я. — Так холодно! Николь вскочила на ноги и осмотрела мою спину.

— Джордан, тебя обляпали! — объявила Николь. — Фруктовым мороженым!

Повернувшись, я услышал ехидный смех. Из-за дерева выскочили близнецы Миллеры.

Я должен был догадаться! Близнецы Миллеры — это Кайл и Кара. Два курносых носа, две пары маленьких глазок-пуговиц, у обоих короткие, одинаково подстриженные рыжие волосы. Фу-ууу. У обоих в руках было по водомету красного цвета.

Близнецы Миллеры тоже мастера разных приколов. В смысле они мне сто очков вперед дадут. Они гораздо шкодливее.

Все в округе их боятся. Близнецы нападают на малышей, когда те стоят на автобусной осттановке, и отбирают у них деньги, которые им дали на обед. Они взорвали почтовый ящик Саксов при помощи химической бомбы. В прошлом году во время игры в баскетбол Кайл стукнул меня исподтишка. Ему, видите ли, очень хотелось посмотреть, как у меня на лбу вздувается шишка.

Больше всех Миллеры почему-то любят приставать ко мне.