Возле стола я столкнулся с Алексом. Рядом с ним по-прежнему вертелся невысокий белобрысый парнишка.

— Мы уже подружились, — сообщил мне Алекс, прожёвывая картофельные чипсы. — Его зовут Элвис, представляешь? Элвис Макгро. Он живёт в нашем домике.

— Здорово… — пробормотал я, не в силах забыть, как пламя лизало руку Люси.

— И вообще мне здесь нравится, — продолжал Алекс. — Мы с Элвисом будем участвовать в концерте и музыкальной постановке.

— Здорово, — повторил я, взял с блюда булочку и положил на свою тарелку немного чипсов, а затем отправился на поиски Люси.

Я нашёл её у костра, в компании девочек.

— Вперёд, лунатики! — послышался низкий рык, который мог принадлежать только дяде Марву. — Занимайте места у костра, — велел он. — И поживее!

С тарелками и банками в руках ребята расселись кружком возле костра — девочки отдельно, мальчишки отдельно. Похоже, у жителей каждого домика было своё место.

Дядя Марв подвёл к костру нас с Алексом.

— Вперёд, лунатики! — снова взревел он, да так громко, что пламя задрожало.

Все вокруг повторили приветствие.

— Для начала споём нашу песню, — объявил дядя Марв.

Я тоже пытался подпевать, но песня оказалась незнакомой.

В ней повторялась одна строчка: «У нас есть дух, и все мы — духи».

Я ничего не понял, но петь мне понравилось.

Песня оказалась длинной — в ней было множество куплетов, но каждый заканчивался всё той же строчкой.

Алекс старался вовсю, хотя, конечно, тоже не знал слов. Но ему было всё равно. Он пел изо всех сил.

Алекс гордился красивым тембром своего голоса. Видно, он решил сразу показать, на что способен.

Неподалёку от Алекса стоял его новый друг Элвис, встряхивая головой и широко раскрывая рот. Он тоже пел во всю мощь лёгких.

Мне показалось, что Алекс и Элвис состязаются, чтобы узнать, кто кого перепоёт. Но, как ни странно, Элвис пел отвратительно. У него оказался писклявый, пронзительный голос, он безбожно фальшивил. Как сказал бы папа, ему только озвучивать сирену. Мне захотелось зажать уши, но я продолжал петь.

Состязаться с этими двоими было нелегко. Алекс так старался, что у него на шее пульсировала вена. А Элвис пытался заглушить его пение визгливыми звуками.

Мне вдруг стало жарко.

Сначала я думал, что это от костра, а потом вдруг понял, что краснею.

Мне было стыдно за Алекса: с какой стати он выпендривается в первый же день?

Но дядя Марв не обращал на него внимания. Не переставая петь, он направился туда, где сидели девочки.

Я незаметно отступил подальше от огня, решив вернуться на прежнее место, как только кончится песня.

Я просто не мог спокойно стоять и смотреть, как мой брат выставляет себя на посмешище.

Песня продолжалась. «У нас есть дух, и все мы — духи», — пели все.

Да когда же она кончится?

Я отступил к деревьям, где было гораздо прохладнее.

И здесь было слышно, как надрывается Алекс.

«Надо поговорить с ним, — решил я, — и объяснить, что он ведёт себя глупо».

— Ой! — Я вскрикнул: кто-то неожиданно похлопал меня по плечу и схватил за руку.

Мгновенно обернувшись, я вгляделся в темноту. — Люси! Что ты здесь делаешь? — ахнул я.

— Помоги мне, Гарри, — шёпотом произнесла она. — Мне нужна твоя помощь.

По моей спине пробежали мурашки.

— Что случилось, Люси? — прошептал я.

Она открыла рот, чтобы ответить, но её прервал бухающий голос дяди Марва.

— Эй, вы двое! — крикнул он на весь лагерь. — Гарри, Люси, куда это вы собрались?

Ребята захохотали, а я вновь почувствовал, как лицо заливает жар. Я из тех, кто краснеет от любого пустяка. Досадно, но тут уж ничего не поделаешь.

Под пристальным взглядом всех обитателей лагеря мы с Люси вернулись к костру. Алекс и Элвис хлопнули друг друга по ладоням и засмеялись.

Дядя Марв сверлил меня взглядом.

— Хорошо, что ты легко заводишь друзей, Гарри, — прогрохотал он, и ребята вновь засмеялись.

От смущения мне хотелось провалиться сквозь землю.

Но слова Люси не давали мне покоя.

Зачем она направилась вслед за мной в лес? Почему попросила помощи?

Я уселся между Люси и Элвисом.

— Люси, в чём дело? — прошептал я, но она лишь покачала головой не оборачиваясь.

— А теперь я расскажу вам две страшные истории, — объявил дядя Марв.

К моему удивлению, кое-кто из ребят ахнул, а остальные вдруг притихли. Кострё затрещал громче. Сквозь треск и шипение пламени я услышал негромкий шёпот ветра в ветвях сосен.

У меня по спине пробежал холодок.

«Просто налетел холодный ветер», — успокоил я самого себя. Почему же вдруг все посерьёзнели? Неужели испугались?

— Эти истории о лагере «Волшебная луна» передаются из поколения в поколении, — начал дядя Марв. — Их будут рассказывать до конца времён…

Кто-то из ребят поёжился.

Все смотрели на огонь. Лица были застывшими, угрюмыми, испуганными. Подумаешь, страшная история! Чего тут пугаться?

Наверное, за лето ребята успели наслушаться всяких историй о призраках и привидениях. Неужели им не надоело?

Я усмехнулся.

Кому в голову придёт бояться глупых сказок, которые всегда рассказывают в лагерях?

Я повернулся к Люси.

— Что это с ними? — спросил я.

Она прищурилась.

— Разве ты не боишься призраков? — прошептала она.

— Призраков? — пренебрежительно повторил я. — Мы с Алексом не верим в них. И не боимся страшных историй.

Она придвинулась ближе и прошептала мне в ухо:

— И всё-таки сейчас тебе станет жутко. Вот посмотришь.

Пламя потрескивало, искры взвивались в тёмное звёздное небо. Дядю Марва освещал оранжевый отблеск. Его крохотные круглые глазки поблёскивали.

В лесу вдруг воцарилась пугающая тишина. Даже ветер перестал шептаться с ветвями.

Мне стало холодно, я придвинулся к костру и увидел, что ребята тоже садятся поближе к нему. Все молчали, не сводя глаз с улыбающегося дяди Марва.

Приглушённым, таинственным голосом он начал рассказывать первую историю.

Однажды ребята из лагеря решили устроить поход с ночевкой. Они взяли с собой палатки и спальные мешки, построились и зашагали по узкой тропе, петляющей среди деревьев.

Вожатый Джон вёл отряд всё дальше и дальше в лес.

Над головой плыли серые тучи. Наконец они закрыли полную луну, в лесу стало совсем темно. Ребята взялись за руки, чтобы не сбиться с неприметной тропки.

Иногда луна выглядывала в прорехи между тучами и заливала серебристым светом стволы деревьев, похожих на молчаливые призраки.

Сначала ребята пели лагерные песни, но чем дальше в лес они заходили, тем слабее слышались их голоса: лес словно прикрывал им рты.

Наконец ребята перестали петь и стали прислушиваться к постукиванию шагов и шороху ночных зверюшек в опавших листьях.

— Когда же мы устроим привал? — спросила у Джона одна из девочек.

— Как только зайдём поглубже в лес, — ответил Джон.

Отряд продолжал идти. Воздух становился всё холоднее. Деревья качали ветками, по спинам ребят пробегала дрожь.

— Может, поставим палатки прямо здесь, Джон? — спросил один из ребят.

— Нет, подальше, — ответил вожатый. — В самой чаще леса.

Тропинка оборвалась. Ребятам пришлось пробираться сквозь кусты. Под ногами хрустели сухие листья и ветки.

Над головой ухали совы, слышался трепет крыльев летучих мышей. Какие-то зверьки разбегались из-под ног, задевая их пушистыми боками.

— Мы уже устали, Джон, — хныкали ребята. — Может, остановимся и поставим палатки?

— Зайдём ещё поглубже, — непреклонно отвечал Джон. — Какой же это поход, если мы устроим привал возле самого лагеря?

И они продолжали идти вперёд, прислушиваясь к шороху и голосам ночных обитателей леса, глядя, как деревья обступают их со всех сторон.

Наконец Джон вывел их на большую поляну.