Данута сердито посмотрела Исгерду в невин-ные глаза.

— Размечтался, — наконец произнесла она, — думаю, это она будет ревновать тебя и возненавидит меня. А кстати, сколько ты собираешься иметь ра-бынь? И сколько их у тебя уже есть?

Исгерд ухмыльнулся.

— У нас можно их иметь столько, сколько можешь прокормить. Но не волнуйся — ты будешь самой главной из них. Ведь никто из женщин, с которыми я спал, не доставлял мне столько удовольствия в постели!

— Большое спасибо за такую великую честь! — взбешенная Данута даже встала и поклонилась ви-кингу в пояс. После этого она не села рядом с Исгер-дом, а сделала вид, что хочет пить, и ушла к неболь-шому деревянному чану.

Раздосадованный Исгерд, который планировал помириться, чтобы провести приятную ночь с пленницей, остался сидеть у костра — мужчина не знал, как вести себя с этой непокорной девушкой. С одной стороны, она ему очень нравилась, и он не хотел все время брать ее силой. Предыдущий опыт показал, что такое общение не приносит ему удовольствия. С другой — Данута все время требовала именно того, что Исгерд как раз ей дать и не мог — свободы. Поскольку на следующий день он ее уже не увидит в своем доме.

Перстень воеводы

Наконец — то показали крутые горы стольного града Киева. На лесистой круче над самым могучим Славутичем виднелись многочисленные храмы и постройки. А внизу, по берегу реки, вдоль длинной набережной стояли сотни кораблей и судов. Прямо здесь, на дощатых причалах шла бойкая торговля. Многие нормандские, русские да и другие купцы не ходили весь длинный путь из варяг в греки, а, пойдя половину его, меняли свой товар на тот, который дос-тавили в Киев другие. Поэтому на причалах столицы княжества можно было увидеть и богатства Севера и вещи византийской работы. Скандинавы привозили сюда сукно, холст, полотно, медные и железные изделия, олово, свинец и драгоценный янтарь; кроме того, они доставляли в большом количестве соленую сельдь. Русская земля торговала хлебом, дорогими мехами, медом, лесом, салом, скотом, лошадьми и рабами. Из Царьграда выгружали на причалы главным образом паволоки, каковым именем назывались греческие шелковые ткани с золотым шитьем или без него. Паволоки были в большом ходу как в Русской земле, так и у варягов, и всякий человек с достатком непременно шил себе одежду из паволок; затем греки торговали золотом и серебром в различных вещах женских и мужских, каковыми были: серьги, запястья, обручи, перстни, запонки, кольца и пуговицы; и еще здесь можно было увидеть византийские тканые и кованые кружева для отделки платья, разного рода южные плоды и вина.

Наложницам не разрешено было сходить с ко-раблей на берег, а тем более гулять по причалу. Но скоро запрет этот незаметно смягчился. Кто-то помог вынести вещи к месту торговли, кого-то позвали принести воды. Ингмар хотел пополнить запасы провианта на Киевском рынке, да и можно было здесь продать привезенные из Константинополя товары с большой выгодой. Женщинам было очень интересно посмотреть на чудесные заморские вещи: гребни, зеркальца, различную одежду и украшения. И, наконец, они выпросили разрешение спуститься на причал. Данута и Милана под надзором одного из викингов прогуливались по берегу, где можно было увидеть различные товары, выгруженные из соседних судов. На рынке царил разноголосый гомон. Сюда постоянно подвозили и отвозили товары на больших повозках, запряженных волами. Корабли тоже беспрестанно швартовались к причалу и отходили от него. Вдоль кораблей бродило много люда. Здесь были и богатые купцы, и победнее, и вообще зеваки без гроша за душой.

Вдруг Милана увидела, что по причалу идет небольшая группа. Видный молодой боярин важно шел впереди. За ним следовало несколько вооруженных человек, по-видимому, его охрана. Па-рень был высоким и широк в плечах, хотя и немного помельче и пониже Исгерда. Внешность у него была типично славянская: русые кудрявые волосы, окладистая короткая бородка и зеленые глаза на широком лице. Молодец на товары почти не смотрел, а больше обращал внимание на торговый люд, да на устройство кораблей. Как видно, он был киевлянином, и сам торг его интересовал мало.

— Всеслав Глебович, Всеслав Глебович, — учтиво обращались к нему его слуги. Одет мужчина был в богатую шелковую рубашку голубого цвета, шитую золотой ниткой, полосатые красные штаны и красные сафьяновые сапожки с загнутыми носами.

По случаю стоянки в столице Руси Милана заставила подругу, несмотря на ее сопротивление, надеть красивое алое платье, которое подарил Исгерд и красиво уложила ей волосы. Девушка выглядела просто великолепно, и Всеслав сразу же обратил на нее внимание. Скромностью молодой человек особо не отличался и без задержки обратился прямо к Дануте.

— Девица, а ты чья будешь? Как оказалась на варяжском корабле?

Данута слегка покраснела — видно, красивый русак тоже пришелся ей по душе, но что ответить, сразу не сообразила.

— Мы рабыни… — со стыдом прошептала она.

— Нешто я не пойму, с виду вы родовиты, держитесь гордо, а рабыни, — удивился боярин.

— Мы из Тмутаракани, нас захватили в рабство и везут на продажу в город Бирке, в Норвегию, — пришла ей на выручку Милана. — Она дочь боярина Градимира Смелого.

— Боярышня? — удивился Всеслав.

— Сказано же — захватили нас силой, — наконец отозвалась Данута.

— Голос у тебя тоже приятный, красавица, как и вся ты, — не поскупился на ласковое слово парень.

— Всеслав Глебович, вас кличут! — окликну-ли его слуги.

Всеслав только махнул им рукой, чтобы не мешали разговору.

— А вы кто будете, — спросила Милана.

— Я сын воеводы киевского, поглядываю за порядком на торжище, заодно и знакомлюсь с купеческим делом. А кто хозяин ваш?

— Мой — викинг Торкель, ее — Исгерд, — ответила Милана, покраснев — ей было неприятно звать кого-то своим хозяином.

А Исгерд прохаживался по палубе и уже заметил, что амазонки с кем-то ведут беседу на берегу. Это мужчине не понравилось, и он поспешил спуститься по крутым сходням на причал. Но бравый вид воеводского сына и наличие у него пяти слуг немного охладил пыл варяга, и он решил, на всякий случай, быть вежливым.

— День добрый, гости дорогие, — поздоровался с ним Всеслав, и Исгерд оглянулся. Оказалось, что вместе с ним на берег сошел и его друг.

— Рады вас приветствовать, — ответил хевдинг, — я — Ингмар, хевдинг из Норвегии, а это мой друг и побратим Исгерд.

— Откуда путь держите?

— Идем уже домой, из Царьграда.

— И что, там вы прикупили таких красавиц? А вот девушки сказали, что вы их захватили.

— Да нет, — ответил Ингмар, — случайно они нам достались, мы спасли от кораблекрушения их судно. Это судно везло груз — рабынь на продажу в Константинополь. Никого из экипажа на корабле не было. По закону — они наша добыча.

— И что, эти красавицы одни управляли ко-раблем? — было видно, что воеводский сын сильно удивился. — Ни за что не поверю в такую сказку.

— История тут странная, — уже начал злиться викинг, — вез их на продажу какой-то грек, но эти девушки выкинули за борт всю команду, а справиться с управлением не смогли.

— Выкинули за борт?! — Всеслав еще раз с восхищением посмотрел на Дануту.

— Это девушки не простые, — вмешался в разговор Исгерд, — они — амазонки.

— Амазонок уже давно нет в наших краях, может, тысячу лет, — улыбнулся русак, продолжая разглядывать девушек.

— Они организовали небольшую общину в Тмутаракани. Отлично владеют оружием и даже оказали нам помощь в бою с печенегами.

— И вы их везете в Бирке на продажу?

Викинги замолчали, так как не знали, что ска-зать.

— Должен заметить, — дипломатично заявил хевдинг, — что рабынями они стали еще в Суроже, там их купил грек, хозяин корабля.

— Неправда, — возмутилась Данута, — нас арестовал комендант крепости за то, что мы заступились за несчастных девушек, а потом обманом продал греку-работорговцу.