В этот момент случилось то, чего больше всего боялись молодые женщины. На драккаре раздался гортанный крик, и все пришло в движение. Послышался топот десятков сапог, звон оружия, и по сходням на берег ринулась толпа викингов. Всеслав со своими людьми быстро встали вокруг Дануты и Миланы, которую все же успели вытащить. Русские дружинники выхватили мечи и выставили их перед собой. Впереди всех варягов бежал Исгерд, на его руке болталась веревка. Викинг сразу бросился на своего соперника, размахивая мечом. Первый удар Всеслав отбил, но к этому моменту уже подбежали остальные варяги и быстро окружили русских. Силы были явно не равны.

— Стойте! Стойте! — закричал из-за спин Ингмар, подбегая к толпе, — прекратите бой! Исгерд остановись!

— К черту мечи, все-таки мы у вас в гостях! — закричал Исгерд, — вызываю тебя, русак, биться на кулаках, или ты побоишься отвечать за свой посту-пок?

Сын воеводы молча отдал меч своему человеку и закатал рукава. Викинг тоже последовал его примеру и, как только Всеслав собирался принять боевую стойку, размахнулся, чтобы ударить его в ухо. Но русский успел поставить блок левой рукой и, отразив удар, двинул своим кулачищем прямо в грудь Исгерду. Варяг пошатнулся, но на ногах устоял, он отступил шаг назад, но в следующее мгновение яростно бросился на врага. Исгерд буквально смял противника и они, сплетясь в клубок, покатились по настилу. В какой-то момент Всеслав оказался сверху и успел нанести удар викингу в скулу. Исгерд взвыл и, упершись обеими ногами в живот русака, откинул его в сторону. Всеслав с грохотом покатился по причалу, а викинг проворно вскочил и опять бросился на своего обидчика. Но к этому моменту дерущиеся мужчины оказались уже на самом краю пристани. Исгерд споткнулся о распростертое тело соперника и, размахивая руками, полетел в воду. Всеслав попы-тался встать, но тоже не удержался, и с проклятиями исчез за краем причала. Зрители подбежали к месту падения сражающихся, и через минуту оба были извлечены из воды. Мокрые мужчины злобно поглядывали друг на друга, но схватка была прервана неудачным падением, и Ингмар приказал всем викингам вернуться на драккар.

— Насколько я понимаю, вы хотели похитить наших рабынь, — запыхавшись, воскликнул хевдинг. Всеслав и его люди молчали.

— Данута и Милана! Живо на корабль! — заорал хевдинг, и женщины нехотя ему подчинились.

— На этом будем считать, что у нас нет взаимных претензий, — продолжил он уже спокойней, — Исгерд, ты тоже возвращайся на корабль! Всем, всем на драккар!

Друг хевдинга неохотно отступил, и русские облегченно вздохнули, хотя их командир, похоже, то-же жаждал крови. Как только все викинги вернулись на борт, Ингмар приказал отвязать концы, и суда отошли от берега. Гребцы налегли на весла, толкая корабль на середину Днепра. Там был большой остров, иногда викинги ночевали на нем, когда хотели тишины и уединения.

— Не хватало нам еще кровь здесь пролить, — шипел Ингмар, — ведь через Киев всегда ходить придется, если хотим зарабатывать. Ушли, и слава богу.

— Но этих девок я вообще прикую к мачте, сам видишь, они в любой момент и в реку сигануть могут, — распаленный схваткой Исгерд все никак не мог успокоиться, — зря не дал ты мне поквитаться с тем наглым русачком.

Молодые женщины были подавлены своей неудачей и прижавшись друг к другу, дрожали от холода. Невыспавшиеся норвежцы гребли, недобро поглядывая на виновниц переполоха. А когда подплыли к острову, Исгерд и Торкель, забрав своих рабынь и постели, отошли подальше от дружинников, чтобы их разборок никто не слышал.

— Я не знаю, что мне с тобой делать! — свирепо сказал мокрой Дануте Исгерд.

— Тебе нужно было продать меня за две тысячи солидов. Привез бы своей Гудрун побольше денег, — тихо прошептала грустная амазонка.

— Тебе, я вижу, захотелось в постель к другому мужчине! Чем я хуже его? Он ведь тебя тоже не в жены брал! Соблазнилась, что он богатый? А знаешь, что я с тобой сейчас сделаю? Раз тебе так нравятся другие мужики, отдам я тебя дружине. Надоело тебя уговаривать и следить за тобой, чтобы какую-нибудь глупость не учудила. С завтрашнего дня ты общая рабыня всей команды! — от ревности Исгерда охватило дикое бешенство, и хотя говорил он тихо, Данута, почувствовав настоящую опасность, испугалась. И она впервые в жизни схитрила. Она обняла викинга за крепкую шею и тихо заплакала.

— Ты ничего не понимаешь! Никто мне не нужен, кроме тебя! Я тебя люблю, а бегу потому, что не могу вынести твоей свадьбы с Гудрун. Я умру от ревности! Поэтому и мы с Миланой решили бежать. А этот нахальный боярин меня не интересует. Просто через день мы бы ушли от него. Меня киевский посадник отправил бы к отцу, как только появилась оказия! — она стала поглаживать бугристые плечи и еще больше прижалась к нему.

Исгерд весь закаменел и трясся от злобы. Он стал отдирать ее руки от себя. Но испуганная Данута вцепилась в него мертвой хваткой. Она вспомнила рассказы Полонеи о слабостях мужиков и, опустив руку, стала нежно гладить его, спускаясь от груди вниз, к животу. Затем она дернула за шнурок, и ее рука сжала его еще пока мягкую обнаженную мужскую плоть. Низкий, почти звериный стон вырвался из груди Исгерда, его плоть стала быстро расти в ее руках. Осторожно лаская и сжимая мгновенно затвердевшее мужское орудие, она ощутила жар, исходивший от уже окрепшего мужского древка и заглянула в лицо викинга. Он закрыл глаза, а руки дрожали от усилий сдержать себя

— Наверно, Локи тебя произвел на свет, коварная девка! Измучила, покоя нет, с тех пор, как я тебя выловил в море! Надо было там, на дне, тебя и оставить! — было слышно, как его дыхание учащается, становится более тяжелым. Девушка рывком стянула с него штаны, ее глаза скользнули к могучему копью, стоявшему прямо, напряженно, чуть вздрагивая, в окружении светлых курчавых волос. Она с силой толкнула его, и викинг опрокинулся на спину, увлекая ее на себя. Она приподнялась над ним и сорвала с себя влажную одежду, оседлав его как дикая обнаженная амазонка могучего жеребца. Каждым кусочком своей возбужденной кожи она ощущала мощь могучего мускулистого тела, тела настоящего зверя-самца и задрожала, как в лихорадке. Теперь девушка уже не думала о неудавшемся побеге, о том, что ее ждет в далекой Норвегии, важно было заполучить эту мощную твердую плоть в себя поглубже, и ждать больше было невозможно — она широко, бесстыдно раздвинула ноги и застонала, с наслаждением ощутив восхитительное вхождение. Исгерд обхватил ее грубыми ладонями за талию и стал мощными толчками врываться во влажную пульсирующую глубину.

— О, Исгерд! — закрыв глаза, простонала покоренная амазонка, упиваясь блаженством. Она дугой выгнулась над ним, ощущая, как он неистовыми толчками входит в нее все глубже и глубже. Восхищенный ее словами, он чувствовал себя счастливым.

— Открой глаза! — потребовал норманн вла-стно.

— Я люблю тебя, красавица! Не мучай меня больше! — глядя ей прямо в лицо, прохрипел он. — И запомни, никому тебя не отдам!

— И я люблю тебя, — вырвалось вдруг у нее.

Неистовый восторг вспыхнул в его глазах. Он с такой силой и таким упоением сжал юное тело Дануты, что она вскрикнула. Притянув ее к себе, он перевернулся и отыскал рот, заглушая ее чувственные стоны ненасытным поцелуем-укусом, жадно впиваясь, и лаская. Он почти не отрывал своих губ, все время убыстряя ритм и без того неистовых толчков. Еще мгновение — и внутри ее взорвался невероятный взрыв упоительного наслаждения.

Возвращение

Вскоре одинокие скалы, выглядывающие из-за гори-зонта, превратились в высокий светло-коричневый берег. Корабль со скрипом переваливался через поло-гие серые волны, а за кормой оставалась шипящая широкая полоса пены из смеси морской воды и пу-зырьков воздуха. Когда солнышко показалось в раз-рыве низких слоистых облаков, настроение у всех мо-реходов сразу же приподнялось, и длинные весла стали глубже и резче входить в холодную соленую воду.