Альберт Эйнштейн

В начале научной карьеры Альберта Эйнштейна один журналист спросил госпожу Эйнштейн, что она думает о своем муже. «Мой муж — гений! — сказала госпожа Эйнштейн. — Он умеет делать абсолютно все, кроме денег».

Есть только две бесконечные вещи: Вселенная и человеческая глупость. Впрочем, насчет Вселенной я не уверен.

Воображение важнее, чем знание.

Луис Альварес

Как великие ошибались в тесте на простейшую арифметику

В 1959 г. в Киеве состоялась научная конференция, на которой присутствовали В.К. Гейзенберг и Л. Д. Ландау. В. И. Гольданский так описывает сценку в холле гостиницы: «Гейзенберг и Ландау о чем-то тихо говорят, поодаль — группа почтительно любопытствующих. К великим подходит Альварес, поочередно отводит каждого из них в сторону и проводит тест. Он открывает столбиком одно за другим числа: 1000, 40, 1000, 30, 1000, 20, 1000, 10 и просит быстро называть сумму. 1000, 1040, 2040, 2070, 3070, 3090, 4090… Но вместо окончательного итога в 4100 все почему-то мгновенно произносят 5000. На сей раз улов, особенно завидный — и Гейзенберг, и Дау оба ошибаются — и Альварес, довольный, уходит со своей задачкой к другим группам».

[Воспоминания о Л. Д. Ландау, 1988. С. 98]

Алексей Алексеевич Абрикосов

А. Абрикосов принимал пересдачу экзамена в Московском институте стали и сплавов. Подошел студент и сказал:

— Алексей Алексеевич, я очень извиняюсь, но если бы я вчера не сдал Вам экзамен, меня бы отчислили. Поэтому я поставил себе тройку и подделал Вашу подпись в ведомости. Делайте со мной, что хотите!

— О'кей, — сказал А. А. — Сдавайте экзамен! Если сдадите — ничего не будет! А нет— я Вас выгоню из института!

Студент ответил на все вопросы.

— О'кей! — сказал А. А. — Вы ответили на 5. Но, как в преферансе, перебор не оплачивается.

И поставил тройку в зачетную книжку.

(Рассказано к. ф.-м. н. С. Н. Фединым)

Яков Борисович Зельдович

Я. Б. Зельдович занимается перераспределением аспиранта

Будущий членкор АН СССР И. Д. Новиков вспоминает: «Он (Я. Б. Зельдович. — Б. Г.) повел меня на работу в институт Келдыша ИПМ АН СССР и после семинара представил президенту АН СССР:

— Это тот самый молодой человек, о котором я Вам говорил. Я хотел бы взять его в мою группу.

— В чем же дело? Берите, — ответил Мстислав Всеволодович.

— Трудность в том, что он распределен в ГАИШ.

— Так позвоните Ивану Георгиевичу и договоритесь.

Тут Яков Борисович в несколько грубоватой манере сказал словами известного анекдота:

— Мстислав Всеволодович, как говорится, папа может, да бык лучше…[4] Президент рассмеялся и в тон ему ответил:

— Знаете, Яков Борисович, если использовать быка по всякому случаю, его ненадолго хватит. Ну, что с Вами делать… Пойдемте ко мне. Из кабинета Мстислав Всеволодович позвонил по «вертушке» Ивану Георгиевичу, тот велел мне сразу приехать и тут же написал распоряжение о моем переводе в институт Келдыша».

(И. Д. Новиков в сб.: [Знакомый…, 1993. С. 243])

Обсуждая совместное с А. Д. Мышкисом учебное пособие «Элементы прикладной математики», в письме ему Зельдович писал: «В функциях нескольких переменных хороша была бы хохма. Найдите и перечислите седлообразные точки на теле близкого Вам человека (жена, любовница, младенец)».

[Мышкис. С. 210]

Математическое ожидание — это произведение вероятности на неприятности.

Пояснение составителя, m = pn, где p — вероятность события, а n — число повторений испытаний. Например, если вероятность попадания в мишень у стрелка в заданных условиях 0,4 и он делает 5 выстрелов, то наиболее вероятное число попаданий будет m = 2.

Три книги Я. Б. Зельдовича «Высшая математика для начинающих физиков и техников» (с И. М. Ягломом), «Элементы прикладной математики» и «Элементы математической физики» (обе с А. Д. Мышкисом), написанные в 1960-1970-х гг., стали классическими учебными пособиями. Но из-за нетрадиционного подхода к изложению материала их напечатание встретило яростное сопротивление академиков математиков и механиков.

Профессор математики из университета г. Питгсбурга (США), известный поэт Борис Кушнер, рассказал (в письме Б. Г.) вот что: «Я присутствовал на обсуждении одной из книг Я. Б. Зельдовича в Математическом Институте АН СССР. Высказывания в адрес Зельдовича были резкими. Затем появилось письмо, кажется, в «Успехах математических наук», подписанное тремя академиками: Л. И. Седовым, Л. С. Понтрягиным и А. А. Дородницыным. Трудно было отделаться от впечатления, что забота о математической строгости была не единственным (и, возможно, не главным) мотивом трёх замечательных учёных. Это письмо иногда называли "Три Героя против одного трижды Героя", который преодолевал ожесточенное сопротивление математиков, в первую очередь, академика Л. И. Седова (председателя редакционно-издательского совета АН СССР) и его команды».

Но Я. Б. Зельдовича крепко поддержал М. В. Келдыш. Книги вышли и стали бестселлерами среди учебной литературе по высшей математике.

Профессор А. А. Рухадзе, крупнейший физик-теоретик по плазме, вспоминает, как впервые увидел Я. Б. Зельдовича

Весной 1953 г. нам вдруг сказали, что завтра к нам, теоретикам 5-го курса МИФИ, приедут И. Е. Тамм и Я. Б. Зельдович и будут отбирать студентов для работы на объекте (речь шла об Арзамасе-16). Действительно, на следующий день, часам к десяти утра к нам приехали два очень живых, подвижных человека небольшого роста: потолще был И. Е. Тамм, похудее — Я. Б. Зельдович, говорили, что Ландау его называл «жизнерадостным сперматозоидом». Большинство из нас получило такое приглашение и даже требование ехать туда. Тогда, я помню, Е. Е. Ловецкий сочинил басню:

Борис Яковлевич Зельдович

«Боря был в детстве очень инициативен. Был случай, когда он с ребятами проник за забор на территорию ИХФ, там они нашли бочку из-под негашеной извести (ее называли карбидом), и Боря пописал в нее, а потом кинул туда спичку. Произошел взрыв. Если кусок карбида попадет, например, в лужу, то карбид не взорвется — будет выделяться ацетилен, который горит голубым пламенем. Но бочка рванула из-за ограниченного пространства, в котором быстро скопился горючий газ».

Это пояснение получено от физика и участника того опыта Ильи Лейпунского, друга Бориса. Брызги попали Боре в лицо и немного в глаза, он получил химические ожоги. Его родителей в тот момент не было дома. На помощь прибежал А. С. Компанеец, сын которого был еще одним участником опыта. Он отвез Борю в больницу, что, наверное, сохранило ему зрение.

(Рассказано И. Лейпунским)

Уильям Томсон (лорд Кельвин)

Уильям Томсон вынужден был отменить свою лекцию и написал на доске: Professor Tomson will not meet his classes today. (Профессор Томсон не сможет встретиться сегодня со своими учениками.) Студенты решили подшутить над профессором и стерли букву «с» в слове classes. На следующий день, увидев надпись, Томсон не растерялся, а, стерев еще одну букву в том же слове, молча ушел[5].