Рассказывает д. ф.-м. н. М. Л. Левин (1945 г.). Радиотехнический институт, в котором В. А. Фок работал на полставки в теоретической лаборатории М. А. Лсонтовича, часто приезжая из Ленинграда.

«Тут привезли кучу трофейного телефункенского оборудования и деталей и поставили прямо в ящиках во всех проходах и переходах. Ну, многие радиолюбители начали прихватывать. Наш Орлов (замдиректора по режиму. — Б. Г.) распорядился обыскивать на выходе. В первый день задержали человек 50, на другой — двоих, а на третий задержали… приехавшего в институт В. А. Фока. На выходе охранник заметил, что у Фока из кармана проволочка выглядывает. Схватил, а Фок не даст. Тот силой, да и вытянул "немецкую штучку". Владимир Александрович рвется отнять свой слуховой аппарат. Ну, за такую дерзость его затолкали в темный чулан у вахты и тут же послали за Орловым. У нас ведь не постоянные вахтеры, а наряд от военного коменданта. Им что Фок, что не Фок — они никого не знают. А Орлов, как на грех, где-то уединился, так что Фок больше часа дубасил кулаком в стенку… Потом сам нарком ездил к нему извиняться. Еле уговорил».

[Естествен…, 2005. С. 195]

О различии между Евклидом и Эвклидом

Из очерка академика Р. 3. Сагдеева: «Вспоминается рецензия, написанная им (М. А. Леонтовичем. — Б. Г.) по поводу дискуссии с академиком В. А. Фоком для Большой Советской Энциклопедии. В. А. Фок придавал особое, почти мистическое значение «гармонической» системе координат, считая ее особо выделенной в общей теории относительности, и поэтому делал акцент на своей трактовке теории относительности по сравнению с эйнштейновской. Фок к тому же слыл большим формалистом, настаивая на написании Евклид вместо Эвклид. В заключительной части рецензии М.А. написал, что, по его мнению, разница между трактовками Фока и Эйнштейна не больше, чем между Евклидом и Эвклидом».

[Там же. С. 195]

«Немедленно руки на руль!»

«Фок стал председателем Оргкомитета V Гравитационной конференции в Тбилиси в 1968 г. <…>

Запомнилось, как мы с Фоком совершили поездку на автомашине по замечательным горным районам. Темпераментный шофер-грузин, постоянно что-то рассказывая, на самых опасных участках дороги бросал руль и начинал жестикулировать. Тогда раздавалась решительная команда Фока: "Немедленно руки на руль!" Это восклицание я часто вспоминаю, наблюдая современную жизнь в России».

[Халатников, 2007. С. 124]

«Я — академик, а не оброчный мужик»

«Как известно, советские ученые, вернувшись из-за границы, обязаны были заявлять о прочитанных там лекциях и сдавать государству гонорары. Владимир Александрович этого никогда не делал и шутил, говоря своим друзьям: "Академик — не оброчный мужик. Дают пятак, а требуют, чтобы ты сдал им рубль"».

[Там же. С. 125]

Правило Фока

А.Д. Александров вспоминает: «В 1938 г. были поползновения сделать задачей Университета подготовку школьных учителей и превратить его в своего рода педвуз. Это вызвало протесты среди математиков и физиков, преподавателей и студентов. Как всегда, открыто протестующих было мало, хотя с ними были согласны многие, но предпочитали помалкивать. Однажды мы обсуждали эту проблему с Фоком. Между прочим, он неодобрительно отозвался о профессоре, побоявшемся присоединиться к протесту. Фок заметил: "Трусость не влияет на вероятность отсидки"».

[Академик Александр Данилович Александров, 2002. С. 339]

Пояснение составителя. 11 февраля 1937 г. В. А. Фок был арестован НКВД. Его обвинили в шпионаже в пользу Германии на основании соавторства с известным немецким физиком-теоретиком П. Йорданом, который при Гитлере стал активным нацистом. Фок признательных показаний не дал. За него вступился П. Л. Капица, который, узнав об аресте, тут же написал два письма И. В. Сталину и В. И. Межлауку (зампредсовнаркома, который курировал науку).

«Перед тем как освободить, Фока привезли из ленинградской тюрьмы в Москву для недолгой беседы с Ежовым. Мотив беседы, который состоялся в кабинете Ежова, содержал в себе весь набор изречений об огромном количестве врагов народа и бдительности, которую мы все должны проявлять. Беседа была закончена замечанием, сделанным как бы невзначай о том, что при таком огромном количестве работы неизбежны ошибки к что они умеют их обнаруживать и исправлять, чему пример — случай его, Владимира Александровича Фока».

[Кемоклидзе, С. 188]

Яков Ильич Френкель

В этом отделе ЛФТИ в 1920-х — начале 1930-х гг. работала, как тогда говорили, «френкелевская троица»: Г. А. Гамов, Л. Д. Ландау и Д. Д. Иваненко. Сын Якова Ильича В. Я. Френкель рассказывал, что Яков Ильич называл их: Хамов, Хам и Хамелеон. Когда его на каком-то обязательном философском семинаре упрекнули в неправильной идеологии его «учеников», то Френкель сказал: «Можете взять себе этих учеников. Они, змееныши, и сами меня клюют».

(Цит. по кн.: [Горобец, 2008. Гл. 1.])

Исаак Маркович Халатников[11]

О Халатникове до Ландау

Халатников родился и учился на Украине. «Как-то учитель сказал маме, что «мальчик я, хоть и хороший, но шкiднык».

[Халатников, С. 5]

В 1933 г. в Днепропетровске открылась школа-десятилетка. В ней у Исаака Халатникова был учитель физики по прозвищу Топтатель. «Решений (задач из книжек повышенной сложности, о которых иногда спрашивали школьник. — Б. Г) он скорее всего не знал, но нимало этим фактом не смущался, потому что на такие вопросы у него всегда был универсальный ответ: не твоего ума дело. Это вообще очень хороший ответ, и я всем рекомендую взять его на вооружение».

[Там же. С. 9]

В одной украинской книжке ИМ прочел, как председатель колхоза, заканчивая каждое выступление, говорил колхозникам: «Канайтс! План реальный»… Я очень люблю с тех пор это выражение».

[Там же]

«Меня можно считать "сталинским учёным"[12] — я получил первую Сталинскую стипендию и последнюю Сталинскую премию. В 1939 г. были учреждены Сталинские стипендии для студентов — тоже для поднятия престижа науки. И в Днепропетровском университете я получил Сталинскую стипендию среди первых. Мама моя была очень горда, я стал необыкновенно богат, мог угощать девушек шоколадными конфетами».

[Там же. С. 14]

Поначалу Ландау не признал в Халатникове еврея и получил премию за русского аспиранта

У Ландау, как известно, было много учеников, и подавляющее большинство из них было евреями, В то время вообще большинство физиков-теоретиков почему-то[13] были евреями, и Капица по этому поводу подшучивал над Ландау и даже как-то пообещал ему выдать премию за первого аспиранта-«нееврея». «Когда я приехал из Днепропетровска, чтобы сдать теорминимум, Ландау, глядя на меня и на мою фамилию, решил, что я как раз тот самый случай. Впрямую о национальности он меня не расспрашивал, а поскольку я был блондином, то и выглядел подходяще. <…> И он радостно сообщил Капице, что у него, наконец, появился русский аспирант. Потом я слышал уже от самого Капицы, что он действительно выдал Ландау обещанную премию. Капица даже рассказывал, что хотел потом забрать ее назад как незаслуженную»[14].

[.Халатников, 2007. С. 14]

В 1963 г. в Бакуриани состоялся первый симпозиум по сверхтекучести.

«К сожалению, сам Андроникашвили <грузинский академик, директор Института физики АН Грузии. — Б. Г.> не приехал. До нас дошли слухи, что, познакомившись с программой, где на одном из первых мест значилось имя моего аспиранта Андреева <будущий академик и директор ИФП. — Б. Г.>, Элевтер, постоянно вращавшийся в высших государственных и научных кругах, воскликнул: "Буду я еще слушать доклады каких-то аспирантов!" Следует сказать, что Элевтер был человеком необыкновенно талантливым и с хорошим чувством юмора, но иногда проявлял некоторое генеральское чванство. Под занавес бакурианской встречи Элевтеру была послана благодарственная телеграмма, подписанная: "По поручению участников симпозиума аспирант Андреев".