До перерыва счет оставался без изменений. Когда судейский свисток возвестил начало второй половины игры, Манюсь крепко сжал кулаки и прошептал:

— Сейчас или никогда!

С горящими от возбуждения глазами следил он за желтым мячом, который попеременно переходил то к белым, то к красным майкам. Отсюда, с высоты, казалось, что мяч обладает какой-то магической притягательной силой. Два десятка ребят гонялись за ним в ожесточенной борьбе.

— «Сиренка»! «Сиренка»! «Сиренка»! — вопили болельщики с Воли.

Им немедленно отвечали жители Муранова, которые сконцентрировались возле ворот своей любимой команды.

— «Антилопа»! «Антилопа»! «Антилопа»! — отзывался хор хорошо спевшихся голосов.

А на поле тем временем продолжалась ожесточенная борьба. «Сиренка» любой ценой стремилась сравнять счет, «Антилопа» — удержать результат и с победой уйти с поля.

— Может быть, сейчас, — пробормотал Чек про себя.

В этот момент Метек Гралевский как раз подавал угловой. Разбежавшись, он мягким ударом послал мяч на штрафную площадку. Мяч вычертил дугу над головами игроков. Вратарь «Антилопы» высоко подпрыгнул, пытаясь схватить его, но рядом с ним, как из-под земли, вынырнул Манджаро и головой направил мяч в ворота.

— Сравняли! — вздохнул Чек. Носком тапочки он подтолкнул сидящего ниже Рыжего Милека: — Видел? Сравняли!

За воротами «Сиренки», как стая голубей, взлетели вверх шапки. На поле ребята окружили Манджаро, обнимали его, целовали. «Теперь будет самое интересное! Посмотрим, кто выиграет!» — говорили болельщики.

Манюсь, покрепче ухватившись за ветку и вытянув шею, кричал сдавленным дискантом:

— Давай, «Сиренка»! Давай!

Он увидел, как Ромек Мармол отнял мяч у полусреднего «Антилопы».

— Ромек, веди! — советовал он, не думая о том, что его не слышно на поле. — Давай, братец! Теперь обводи этого. Хорошо!.. Теперь отдай… Держи, Игнась!.. Ну и лопух же ты! Такой мяч отдать!.. Держи его, Паук! Держи!.. Прекрасно!. Та-ак… Отдай! Манджаро!.. Блеск! Манджаро, чего ты ждешь? Бей! Бей! Е-е-е-есть!

— Есть! — оживился и Милек. — Эта «Сиренка» совсем неплохо играет. — Он посмотрел на Чека, который в этот момент, упиваясь успехом, целовал ветку, нежно обнимая ее, как лучшего друга.

— Есть! Есть! Есть! — шептал он сияя.

Ему казалось, что это он своими советами помог забить гол, который давал «Сиренке» преимущество в счете.

Матч приближался к концу. «Антилоповцы», чувствуя, что проигрывают, начали нажимать. Ежеминутно волна красных маек накатывалась на ворота Жемчужинки. Но маленький вратарь был начеку. Он выбегал из ворот, бросался под ноги нападающим, отбивал мяч кулаками, прямо творил чудеса. Однако угроза «ничьей» все же нависла над «Сиренкой».

— Ребята, держитесь! Держитесь! — шептал Чек. — Франек! — вдруг закричал он. — Франек, что ты делаешь!

Франек Мотыльский, правый защитник «Сиренки», видя, что мяч катится к воротам, а он не может достать его ногой, бросился на землю и схватил его обеими руками. «Одиннадцатиметровый!» — промелькнуло в голове у Манюся. В ту же минуту судья остановил игру и указал на белый кружок. Чек схватился за голову.

— Ох, — простонал он, — был выигранный матч, а этот лопух — руками!..

Воцарилась тишина. Жемчужинка стал посреди ворот, нервно переступая с ноги на ногу. Темный, стройный центральный нападающий «Антилопы» установил мяч на одиннадцатиметровой отметке. Все вокруг замерли. Глаза нескольких тысяч людей уставились сейчас в одну точку — на маленький желтый мяч. Наконец раздался свисток, и стройный парень с разбегу пробил по воротам. Мяч сверкнул в воздухе, но одновременно ему навстречу метнулся красный свитер Жемчужинки, и две протянутые руки как бы приклеились к мячу.

— Взял! — выкрикнул Чек, изо всех сил хлопая Милека по плечу.

Раздались восторженные крики.

— Взял! Жемчужинка, дорогой, спас честь команды!

Свисток судьи возвестил о том, что матч окончен. Чек вздохнул с облегчением.

— Трудный был матч, — сказал он Рыжему Милеку, — но мы его все-таки выиграли!

Проснувшись на следующий день, Манюсь подтолкнул локтем Рыжего Милека:

— Слушай, братец, я все обдумал. Возвращаюсь в команду. Не могу смотреть, как они мучаются без порядочного левого крайнего. Если бы я вчера играл, они бы выиграли под ноль.

Милек, протяжно зевая, протирал заспанные глаза.

— Ну хорошо, а как же с нашим путешествием?

— После турнира что-нибудь придумаем. А сейчас самое важное — это турнир. Мы уже в четвертьфинале.

Рыжий Милек зевнул, потянулся еще раз и вынырнул из-под тряпья, которым он укрывался.

— Но как же ты вернешься?

— С честью, братец, чтобы не было позора. Я уже все обдумал. На «Экспрессе» мы зарабатываем совсем не плохо. Будем теперь брать пачки побольше, и увидишь — все распродадим. Вдобавок я еще заработаю на бутылках. Как насобираю сто семьдесят злотых, пойду к Королевичу и скажу, чтобы отдал мое заявление.

— А если он не отдаст?

В смеющихся глазах Манюся появился злой блеск.

— Не отдаст — придется ему иметь дело с Чеком. Уж я-то быстро сведу с ним счеты. Хватит из меня дурака делать! Я должен вернуться в «Сиренку», они без меня проиграют, понимаешь?

Сидя внизу у деда за завтраком, они разработали план на день. Прежде всего порешили пойти к Висле за бутылками, и, если все сойдет хорошо, сделать пробный рейс на ялике. После обеда — продажа «Экспресса». План был прост и не требовал дальнейших обсуждений. Мальчики рассуждали солидно, как взрослые люди. Погода, однако, им не благоприятствовала. День выдался хмурый, дождливый. Черняковская улица, на которой стояла халупка деда, тонула во мгле. На тротуарах блестели лужи. Вздымая рыжую пену, текли потоки грязной воды. Редкие прохожие, съежившись под зонтами, старались быстрее добраться до дому.

Однако ничто не могло заставить Чека отказаться от принятого решения. Когда Рыжий Милек заикнулся было, что в этакую слякоть не стоит выходить из дому, Манюсь наградил его насмешливой улыбкой:

— Можешь оставаться. Я пойду один.

Вышли вместе. Милек успел уже крепко привязаться к Манюсю. Они шли вдоль Черняковской набережной, шаря по кустам и закоулкам в поисках бутылок. После того как ребята сдали бутылки в ближайшем магазине, Манюсь хотел было поделиться с Милеком выручкой, но тот запротестовал.

— Послушай, ты ведь должен насобирать на свое заявление.

— Но ведь нужно по справедливости, — решительно возразил Чек.

— Не беспокойся. Пусть только закончится этот турнир — мы объединимся и будем вместе копить деньги на путешествие. Придется закупить сухарей, консервов, взять с собой запас пресной питьевой воды. Ведь до Мадагаскара далеко: я смотрел по карте.

Все эти планы и мечты Манюсь не принимал всерьез. «Вбил себе парень в голову! — думал он. — Ну ничего, пускай тешится». Манюся, правда, тоже влекли дальние странствия, но пока у него на уме был только футбол.

Под моросящим дождиком брели они вдоль Черняховской набережной. Глядя на свои дырявые тапочки, Манюсь подумал, что, пожалуй, следовало бы приобрести новые. Однако сейчас прежде всего нужно отдать долг Королевичу.

Мальчики дошли до Сольца, поднялись на виадук моста и на сто семнадцатом автобусе доехали до пристаней.

На этот раз за проводника был Рыжий Милек. Он лучше разбирался в лодочных делах, знал, как лучше пробраться, кто из сторожей меньше следит за имуществом станции.

Ребята выбрали маленькую лодочную пристань, отгороженную от улицы высоким забором. Без труда перемахнув через него, они, крадучись, добрались вдоль зарослей по берегу Вислы до навеса, под которым стояли лодки. Достаточно было только снять ялик со стоек, дотащить его до воды — и перед двумя искателями приключений открывалась возможность путешествия по реке.