Рева, почему ты остановилась?

«Наверное, это просто один из этапов в моей жизни. Пройденный этап», — подумала она, взялась за руль и потянулась. Прямо над ними горел фонарь, и в его желтом свете, лившемся в стекло, волосы Хэнка казались белыми, а лицо ненатурально бледным. Вокруг стояли деревья с голыми ветвями, качавшиеся на сильном морозном ветру. Рева понятия не имела, где они находятся. Наверное, припарковались у какого-то небольшого сквера. Но это не имело значения.

Нам надо поговорить, — вполголоса, твердо сказала она, глядя парню прямо в глаза. Это звучало очень патетически, но что уж тут поделаешь. Вообще, вся эта история была такой, и Рева решила играть свою роль до конца.

Поговорить? О чем? — спросил Хэнк, потирая глаза ладонью.

О нас, — драматическим тоном произнесла Рева, делая вид, что за ее лаконизмом скрывается целая буря эмоций.

Хэнк вдруг ухмыльнулся.

— Мне нравится эта тема. — Он наклонился к ней, пытаясь взять за руку.

Но Рева твердо держалась за руль. Черты ее лица словно окаменели, и она послала Хэнку очень холодный взгляд.

— Я решила, что мы с тобой должны расстаться.

Девушка, сама безжалостность, не спускала глаз с его лица. Ей хотелось насладиться реакцией. Лицо Хэнка перекосилось, словно волна удивления прошла по нему, глаза расширились, рот раскрылся сам собой.

— Что?

«Наверное, он удивился, — подумала Рева с удовольствием. — Но, надеюсь, не будет из-за этого слишком расстраиваться». Внезапно она вдруг испытала то же чувство опасности, которое в свое время и привлекло ее к Хэнку. В большинстве случаев, надо признать, это был очень приятный парень, добродушный, заботливый, неиспорченный. Но ей всегда нравилось, когда тот сердился. Однажды он прошиб кулаком кухонную дверь из-за того, что она отказалась пойти с ним на тупой фильм с Арнольдом Шварценеггером.

Девушка сама удивлялась тому, как она любит наблюдать за взрывами его темперамента. Говорят, противоположности сходятся… Хэнк, безусловно, являлся ее противоположностью. Рева всегда была спокойна, всегда контролировала себя и тщательно взвешивала, что можно говорить, а что — нет. Временами она восхищалась спонтанностью его реакций, тем, как он действует, не раздумывая. Но в последнее время ловила себя на мысли, что все чаще и чаще смеётся над парнем, который напоминал ей неандертальца.

Слушай, о чем ты? — спросил Хэнк, кладя руку на плечо подруге. — Ты сердишься на меня, или что?

Не прикасайся ко мне, — рявкнула Рева. — Нет, я на тебя не сержусь. Просто мы должны расстаться, и все.

Хэнк убрал руку и попытался вытянуть свои длинные ноги в не слишком просторном салоне машины.

Но почему? — недоуменно спросил он, и девушка заметила в его глазах искорки гнева.

«Может быть, стоило вести этот разговор в более людном месте», — подумала Рева, глядя на голые и темные деревья. За все время их беседы здесь не проехало ни одной машины. А вдруг Хэнк рассвирепеет и побьет ее?

Давай не будем создавать из этого проблемы, — сказала она нетерпеливо.

Но для меня все слишком серьезно, — ответил Хэнк. Видно было, он смущается от того, что приходится проявлять эмоции.

Рева зевнула.

Ничего личного, поверь, — пробормотала девушка, взглянув на часы. Шесть минут девятого. Так, надо заканчивать. Ведь она обещала папе заехать за ним в магазин в восемь вечера.

Рева знала, что отец обрадуется ее разрыву с Хэнком. Он никогда не понимал, зачем дочь встречается с этим парнем.

Но почему? — спросил Хэнк. — Скажи хотя бы почему.

«Милый, ты слишком взрослый, чтобы так хныкать, — подумала Рева. — Ты мне гораздо больше нравишься, когда выглядишь настоящим крутым парнем».

Хэнк, пожалуйста… — начала девушка, ведя себя так, как будто это она пострадавшая сторона. — Оставь меня в покое, ладно?

Но почему ты хочешь расстаться со мной? — спросил он дрожащим голосом, явно теряя над собой контроль.

— Просто решила вступить в новый год с кем-нибудь поинтереснее.

«Какая же я зараза!» Рева репетировала эту фразу с самого утра. В последний момент решила, что это будет слишком жестоко, но поделать с собой ничего уже не могла.

Хэнк откинулся на спинку сиденья, как будто его застрелили.

О Господи! — грустно воскликнул он, а потом вдруг резко повернулся к девушке и схватил за плечи: — Рева, пожалуйста…

Неужели он сделает ей больно? Неужели не сможет сдержаться? Ударит кулаком, как ту дверь? Рева решила применить против него его собственные приемы.

А ну, не трогай меня! — завизжала она на пределе своих вокальных возможностей.

Сработало. Пораженный Хэнк отпустил ее.

Ты пожалеешь об этом, Рева, — дрожащим голосом сказал он и, отвернувшись, уставился в окно, не в силах посмотреть в глаза бывшей подружке и стараясь, чтобы та не заметила, как ему больно.

«Только этого не хватало, — подумала Рева. — Если он заплачет, я взорвусь».

Ты пожалеешь, — повторил парень, уставившись в одну точку.

Девушка нажала на кнопку, снимая блокировку дверей. «Да, это не так смешно, как я предполагала, — сказала она себе, проводя рукой по волосам. — Я-то думала, что он начнет со мной спорить… А он ноет, как ребенок, и угрожает мне тоненьким голосом». Внезапно в голову пришла мысль о том, что, может быть, она действительно небезразлична Хэнку, но Рева быстро отбросила ее. «Ну и что, что небезразлична? Зачем он мне нужен?»

Рева, ты не можешь со мной так поступить, — сказал Хэнк, поворачиваясь к ней. Черты его лица стянулись в суровую маску.

Мне пора, — холодно произнесла она и, перегнувшись через парня, повернула ручку и открыла дверь. — А ты пойдешь пешком, Хэнк,

Он замялся, глядя на нее темными сердитыми глазами. Рева видела, что Хэнк стремительно соображает, не зная, что сказать или сделать.

Ты пожалеешь, — еще раз повторил он.

Уходи, — отрезала девушка, нажимая ногой на педаль газа и запуская мотор.

Хэнк коротко глянул на нее, потом выскочил из машины и захлопнул за собой дверь. Рева включила фары и тронулась с места. Проехав несколько метров, вдруг остановилась и опустила стекло.

Хэнк! Хэнк! — закричала она.

Тот послушно подбежал к автомобилю, не вынимая рук из карманов своей кожаной куртки.

— Что?

Счастливых тебе праздников! — добродушно сказала Рева и, рассмеявшись, унеслась прочь, оставив его стоять столбом посреди дороги.

«Дурак, настоящий дурак!»

Машина Ревы двигалась по улицам города, через обогреватель струился тёплый воздух. Деревья по обеим сторонам дороги уступили место ярко освещённым домам, многие из которых были уже украшены к Рождеству. Чувствуя огромное облегчение оттого, что все закончилось, девушка расслабилась. Наслаждалась чувством свободы, тем, что теперь сама по себе, что сейчас зимний предпраздничный вечер и она одна едет по родному городу. «Я свободна, свободна, как ветер», — подумала Рева и сразу упрекнула себя за такие мысли. Но ведь это была правда! Первый раз за полгода она могла пойти куда угодно и с кем угодно. С кем угодно!

Кому бы назначить свидание? Не нужно было долго гадать, отвечая на этот вопрос. Митч Кастелона. Она уже давно о нем думала. «Митч — потрясающий парень. Густые черные волосы, прелестные ямочки на щеках, когда улыбается. И хорошо играет в теннис». Может быть, стоит пригласить его в закрытый теннисный клуб, членом которого она состоит?

Да. Митч Кастелона. Неплохая перспектива. «По-моему, пора увести его от этой противной Лизы Дьюи», — подумала Рева с ухмылкой, включила радио и сразу же узнала песню. Это была «Безмолвная ночь», богато аранжированная версия. Свернув на Дивижн-стрит, деловую улицу, застроенную офисными зданиями и магазинами, девушка начала петь вслух. Какая красивая песня!

Одновременно она попыталась изгнать из головы мысли о Хэнке, но безуспешно. Вот у него действительно безмолвная ночь, идет домой в полном одиночестве. Подумав об этом? Рева снова рассмеялась.

Все еще хихикая, она доехала до универмага «Долби» и поставила свой серебристый «Вольво» на парковку для менеджеров высшего звена.