Те, кто делает вид, что уважают западный идеал свободы мнений, читают лекции по всему миру и при этом экономически и с помощью военной силы контролируют другие страны, страны, которые должны управлять собой сами. Очевидно, что все разговоры о демократии и истории, из которых мы должны извлечь урок, — полная ложь. Кто является поджигателем войны и постоянно твердит нам о человечности? Кто проводит военные экспедиции и ведет разговоры о мире, который, очевидно, должен осуществляться военными средствами? Это немецким детям внушают, что они должны извлечь урок из истории? Детям, которые вынуждены выслушивать молебны бессердечной, механической пропаганды, которые позорно используют слова демократии и прав человека, и чья единственная цель — это война.

Понятно, в чьих интересах эта назойливая пропаганда ежедневно выливается на людей. Немцы были всегда честны, когда говорили, что никогда больше война не придет с немецкой земли, и никогда снова немецкий солдат не будет маршировать по другим странам. Они излечились от войны, у них ее было достаточно. Они не нуждаются больше ни в какой пропаганде или исторических уроках. Школа жизни очень эффективна.

Теперь стало ясно, почему эти постоянные исторические эксцессы муссировались годами в средствах массовой информации и в школах — чтобы держать немцев в распоряжении победителей той войны и в готовности для их дальнейших войн.

Немцы не долго удивлялись тому, как именно Израиль, единственный из всех стран, явно жаждал того, чтобы немецкие солдаты вмешались в события на Среднем Востоке, но вскоре они уже были готовы к услугам Израилю со своим оружием. Эти солдаты не только рискуют своими жизнями ради иностранных интересов, они активно поддерживают крайне несправедливую и недобрую вещь: насильственную имплантацию структуры, которая неизбежно должна стать врагом лишенных родины палестинцев и их союзников, так как это — система апартеида, которая строго отгораживает себя, по расовым признакам, от оккупированного населения и делает невозможным любой вид примирения с ним. А отсюда следует, что мы, немцы, также должны понять логику этой враждебности.

Мы все еще пользуемся хорошей репутацией среди большинства людей на затронутых (военными действиями) территориях. Если некоторые немцы желают умирать за иностранные интересы и за попрание законности — мы, во всяком случае, не позволим разрушить нашу хорошую репутацию. И мы, со своей стороны, не позволим разрушить мирное сосуществование народов.

Мы требуем безотлагательного возврата всех немецких солдат!

Я счастлив, что организаторы выбрали для проведения этой конференции день, который отмечается как Международный день защиты прав человека. Последнее время ситуация с правами человека на Западе значительно ухудшилась: люди, объявленные сеятелями ненависти, юридически преследуются согласно закону об антитерроре. Мы знаем, кого подразумевают под словами «сеятели ненависти» — ревизионистских историков. Их больше даже не подвергают судопроизводству. Скоро они исчезнут в тюрьмах без всяких юридических процедур. Чтобы остановить это зловещее развитие событий и сделать его обратимым, нам нужен воинский дух и радикальный возврат к нашим Западным ценностям.

В неоппозиционных немецких средствах массовой информации можно иногда заметить тихие протесты в отношении того, что людей, которые якобы что-то отрицают, подвергают наказаниям за это отрицание. (Между прочим, как можно определить, что кто-то что-то отрицает?) Писатель Бернд Вагнер написал 4 ноября 2006 г. в «Berliner Zeitung»: «Когда отрицание геноцида европейских евреев стало наказуемым правонарушением, не стало слышно никаких критических голосов. Но проблема таких мер ясна: тех, которые не желают учиться, невозможно обратить, они чувствуют себя мучениками, еще менее восприимчивыми к аргументам. Такой закон не защищает истину, но ставит ее под угрозу, превращая то, что окружено табу, в гетто, в котором становится рискованным даже думать об этом».

Бернда Вагнера можно простить, если он не слышал многочисленные критические голоса против параграфа 130 Уголовного кодекса: возможно, из-за их грубого подавления они звучали слишком слабо… Но что более интересно, это то, в чем Бернд Вагнер видит «проблему»: а именно: что «обращение» не склонных получать урок может не сработать. Он рассматривает законы как негодные средства для обращения. Но какое место обращение занимает в открытом и плюралистическом обществе? Вагнер говорит о «предполагаемой истине». Я, который считает себя западником, никогда не говорил бы о вагнеровской истине как «предполагаемой». Почему так? Я просто предоставил бы самому Вагнеру решать, что истинно, а что ложно. И если он держится за свою истину (которая заслуживает сегодня уважения), тогда я не допускаю, что он хочет чувствовать себя «мучеником». Согласно Вагнеру, «истина» (Которая? Абсолютная истина, объективная истина?) должна быть «защищена». В истинно Западном обществе никакая истина не защищена: истины существуют рядом друг с другом, или же они представляют себя, обсуждают или конкурируют на одинаковых условиях друг с другом.

Не в компетенции государства — защищать истину, а в том, чтобы защищать носителя истины, а именно, отопасности быть вынужденным уступить, или насильно быть «обращенным» в другую истину. Насколько мы отдалили самих себя на Западе от мыслителей Просвещения, показывает сообщение 1997 г. агентства «Защиты Конституции» (секретная служба) в отношении к «Sleipnir», журнала по культуре, истории и политике. Причиной внимания разведки стало «значение «Sleipnir» в открытой дискуссии, которую он поддерживает». На самом деле секретная служба осудила издательство, предоставившее место для «открытой дискуссии»! Это невероятно!

Кроме того, Берлинский суд в 2000 г. оштрафовал редактора «Sleipnir» на основании использования «фактического выбора слов» в своем журнале. Из-за этого в доме редактора и в его офисе были проведены обыски, а их компьютеры конфискованы и даже через десять лет не возвращены. Мы, действительно, достигли той точки в Западной Европе, когда открытость, объективность и одобрение дискуссий считаются уголовными правонарушениями!

Западный человек, живущий в духе Просвещения, отличается спокойствием, которое не означает ничего, кроме любви. Но я не верю, что люди, ответственные за нарушения прав человека — полицейские, следователи и судьи, — особенно наполнены ненавистью и лишены спокойствия. Мне кажется, что они боятся.

Я просто считаю их хладнокровными и рассудочными. В конце концов, они преследуют свои интересы. Но действительно ли эти люди верят, что в их интересах красть свободу у других людей из-за высказанного мнения? Может ли это служит миру? И разве мир не является нашей высшей целью?

Евреи слишком поздно, под влиянием принявших их европейских стран, соприкоснулись с Просвещением; и даже сегодня многие из них не избежали еще своего умственного гетто. Вот почему они слепы к тому факту, что святые реликты беспорядочно свалены в кучу. Насаждаемые в приказном порядке истины и святилища требуют проверки их подлинности или рискуют быть разрушенными, так как они связаны с насилием. Каждый подавляемый человек использует любой шанс, чтобы освободиться от своего притеснителя. Из-за этого мы часто наблюдаем безобразные сцены, даже войны. Давайте же предотвратим эти безобразные сцены, позволив всем иметь свою истину и не диктовать истину другим. «Фактический выбор слова» и «поддержка открытой дискуссии» не должны, конечно же, не только наказываться, они должны снова стать нашей отличительной чертой, не важно в каком контексте — будь он еврейским, эскимосским или, как сказал мой друг Серж Тион, по отношению к тем, кто носит галстук ядовито-зеленого цвета.

Дело не в исторических событиях, происходили они или нет. Вопрос в том, чтобы каждый мог делать что угодно «res publica». И это не должно стать материалом для обвинителей и судей. Я спрашиваю ревизионистов, которые вынуждены в Германии не обсуждать с судьями вопросов, касающихся исторических материалов, не свыкнемся ли мы тогда с мыслью, что исторические материалы принадлежат уголовному суду. Эта мысль наносит огромный ущерб нашей свободе. Пусть же ревизионисты и их адвокаты используют конституционный закон и его инструменты при судебной защите и действуют во имя сохранения основных человеческих прав и затем ведут свободную дискуссию по любому вопросу, будучи юридически защищенными. Пусть же и судьи, и обвинители убедятся в этом и преодолеют свой страх.