«Есть тут же отчеты и о других замученных в асийском городе Пергаме; о Карпе. Папиле и женщине Агафонике, со славой скончавшихся после многолетнего и славного исповедания» (Евсевий Кесарийский. Церковная история. IV, XV, 48. С. 164).

Но католические экзегеты относят эти расправы то к временам Марка Аврелия (161–180), то ко временам Деция (240–251). Это очень далеко от времен Апокалипсиса, даже официально принятых (94 год). Ведь этот Антипа должен был умереть до 94 года, если следовать официальным данным, или до 28 года, если принимать наше толкование.

А для всех католических, протестантских или православных экзегетов первый мученик — это диакон Стефан, побитый камнями в 36 году, когда Марцелл сменил Пилата на посту прокуратора.

Таким образом, этот Антипа, умерший в Пергаме за верность делу Иисуса, Антипа, о котором все экзегеты предпочитают умалчивать (всегда обходя без единого слова этот стих и даже не делая малейшей сноски под строкой), становится для официальной истории христианства столь же неудобным и столь же компрометирующим, как Иуда Галилеянин и город Гамала.

«В шестый же месяц послан был Ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, называемый Назарет, к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу из рода Давидова; имя же Деве: Мария. Ангел, вошел к Ней, сказал: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами.

Она же, увидевши его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие. И сказал Ей Ангел: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус; Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего; и даст Ему Господь престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова вовеки, и Царству Его не будет конца.

Мария же сказала Ангелу:

Как будет это, когда Я мужа не знаю? Ангел сказал Ей в ответ: Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим; вот, и Елисавета, родственница Твоя, называемая неплодною, и она зачала сына в старости своей, и ей уже шестый месяц; ибо у Бога не останется бессильным никакое слово.

Тогда Мария сказала: се, раба Господня; да будет Мне по слову твоему. И отошел от Нее Ангел. Вставши же Мария во дни сии, с поспешностью пошла в нагорную страну, в город Иудин, и вошла в дом Захарии, и приветствовала Елисавету» (Лук., 1:26–40).

Из этого рассказа мы определенно узнаем две вещи. Первая — то, что Мария ни на миг не усомнилась в словах ангела, и это доказывается тем фактом, что она сразу же отправилась в дорогу, долгую и утомительную, за сто шестьдесят километров — из Галилеи в царство Иуды. Следовательно, для нее это явление было реальностью, она не усомнилась в нем ни на миг. Во всяком случае, в рассказе IV века, приписываемом Луке, который узнал это от своего учителя Павла, а тот не был непосредственным свидетелем.

Второй несомненный факт: жениха по имени Иосиф не было. Смотрите: вот девушка, официально обрученная с мужчиной из рода Давида, царского рода, который, следовательно, намеревается на ней жениться. Ей сообщают, что она забеременеет, что у нее будет мальчик, что он станет царем Израиля. И она спрашивает, как это может произойти, «когда Я мужа не знаю»! Но в таком случае либо она уже знала, что жених бессилен, либо его не существовало. Первая гипотеза — во многих отношениях шокирующая, потому что предполагает, что Мария уже испытала жениха по имени Иосиф, и тогда она уже не девственница, по крайней мере, в моральном смысле. Либо она согласилась выйти за человека, бессилие которого известно, официально признано, а это противоречит иудейскому закону. Ведь указанный талмудический закон давал бессильному супругу максимум две недели на то, чтобы согласиться вернуть жене свободу (Талмуд, Арахин 5,6 — Кетубот 13,5 — Недарим 11,12 — Кетубот 5,6). После этого суд провозглашал развод. Таким образом, в Израиле брак, который для мужчины с восемнадцати лет был обязательным, имел целью появление потомства. Значит, брак с заведомо бессильным мужчиной или бесплодной женщиной считался безнравственным и противоречил закону.

А мы скоро узнаем, что от истинного отца Иисуса Мария родит не одного ребенка, а пару близнецов, и это совершенно несовместимо с версией, что некое ангельское существо создало в лоне девушки единственного «Сына Всевышнего».

Конечно, Иисус получит прозвище «сына плотника» (Матф., 13:55, и Марк, 6:3). Но так же прозывали Иуду из Гамалы, который тоже и прежде своего старшего сына Иисуса изучал магию, если не египетскую, то по меньшей мере еврейскую каббалу. В самом деле, слово «плотник» на древнееврейском языке имеет два значения. Транскрибируемое как «хет-реш-шин» (heresh), оно означает также «чародей», «маг», откуда: «И тот, кто искусен в магии (heresh)» (Ис, 3:7), и «Славный ремесленник, и искусный чародей (heresh)» (Парал., 9:15)[20].

И наконец, мы подходим к последнему (и бесспорному) доказательству того, что Марии, матери Иисуса, ангел не являлся, и его дают нам сами официальные Евангелия.

«И пришли Матерь и братья Его и, стоя вне дома, послали к Нему звать Его. Около Него сидел народ. И сказали Ему: вот, Матерь Твоя и братья Твои и сестры Твои, вне дома, спрашивают Тебя. И отвечал им: кто матерь Моя и братья Мои? И обозрев сидящих вокруг себя, говорит: вот матерь Моя и братья Мои; ибо, кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат и сестра и матерь» (Марк, 3:31–35).

«И пришли к Нему Матерь и братья Его, и не могли подойти к Нему по причине народа. И дали знать Ему: Мать и братья Твои стоят вне, желая видеть Тебя. Он сказал им в ответ: матерь Моя и братья Мои суть слушающие слово Божие и исполняющие его» (Лук., 8:19–21).

Прежде всего отметим, что в этих двух отрывках слово «братья» явно использовано в прямом смысле «родственники», а присутствие матери это Лишь подтверждает. Несомненно, они пришли просить у Иисуса денег на жизнь, потому что вести бродячую, странническую жизнь, следуя за почти пятитысячной колонной (Матф., 14:21), которую по пятам преследует римская конная полиция, было очень трудно. Иуда Искариот, казначей (Иоан., 12:6 и 13:29), держал казну не только для дюжины учеников.

Далее, как мы уже сказали, откровенное презрение к матери и братьям, выраженное в ответе Иисуса, нечто вроде отречения от родственников по плоти и предпочтение тех, кто слушает его наставления, вполне достаточно показывают, что Мария, его мать, и его братья не следовали за ними, не были его учениками. И в самом деле мы читаем у Иоанна: «Ибо и братья Его не веровали в Него» (Иоан., 7:5).

Эта простая фраза окончательно перечеркивает гипотезу, что братья Иисуса могли быть братьями в эзотерическом смысле, как в монашеском ордене или во франкмасонстве. Ведь очевидно, что в таком случае «братья» означало бы «ученики», «собратья», они бы верили слову учителя и не сомневались.

С другой стороны, Иисус включает свою мать в число тех, кто не следует его учению, мы это видели у Марка (3:31–35) и Луки (8:19–21), цитируемых выше. Это подтверждает и Иоанн: «ибо и…» (7:5). Как же можно представить, чтобы Мария видела и слышала ангела Гавриила, настолько поверила тому, что он ей обещал, что тут же отправилась в Иудею к Елизавете, а впоследствии не верила в божественную миссию сына?..

Причина этого нового противоречия в том, что она зачала Иисуса, как зачинают все женщины, и не было никакого явления ангела, непорочного зачатия, чудесного рождения. Последнее доказательство этого дает нам фраза «Ибо и братья Его не веровали в Него» (Иоан., 7:5), так как она доказывает, что Мария, их общая мать, никогда не говорила им о чудесном рождении и сверхъестественной миссии их старшего брата, «ибо и…» она не верила в это. Во что же тогда превращается ее восторженное заявление, приведенное Лукой (1;46–55) и послужившее сюжетом для «Величания»?