Было решено позвонить человеку из Бруклина и узнать, сколько он запросит за свои услуги.

Дуэйн понемногу начал приходить в себя и решил при первой же подходящей возможности перенести заседание на другой день, пока у него есть еще силы добраться до машины, но в это время Бастер Ликл наклонился вперед и, лихорадочно блестя глазами, спросил:

– Теперь, когда с этим покончено, может, поговорим о Техасвилле? Нам очень скоро придется решать этот вопрос, не так ли?

– Конечно, придется, Бастер, – отвечал Дуэйн, чувствуя, что ему уже не хочется мяса, а хочется поскорее попасть в свой дом и уплести тарелку каши с веселым названием «Будь здоров».

К сожалению, для организационного комитета, образованного к празднованию столетия округа Хардтоп, Талиа не всегда являлся главным городом округа. Этой чести он не удостаивался до 1906 года.

Изначально главным городом был Техасвилль, состоявший на первых порах из дощатого почтового отделения, открытого в совершенно глухой прерии двумя земельными спекулянтами, мистером Джо Брауном и мистером Эдом Брауном, не связанными между собой никакими родственными узами. А почта им понадобилась для того, чтобы жадные до земли простаки могли пересылать туда свои переводы. Соответствующее разрешение властей штата было получено, и дело закипело.

По общему мнению (а по высказываниям оргкомитета таких мнений было чересчур много), Техасвилль не превратился в настоящий город, хотя два мистера Брауна выбрали такое место, которое предоставляло любому желающему неограниченные и всевозможные товары и услуги.

К сожалению для двух джентльменов, не многие захотели взглянуть на то, что они предлагали, а те же, кто все-таки решился взглянуть, не пришли в восторг от увиденного. К тому времени официально было объявлено, что с команчами покончено, но находились такие, кто в этом сильно сомневался.

Другим обескураживающим фактом в глазах ранних поселенцев было то, что солнце над Техасвиллем светит слишком ярко. До ближайшего дерева, дававшего тень, нужно было ехать полдня, равно как и до ближайшего ручья. Хотя в своих листовках Джо Браун и Эд Браун уверяли потенциальных поселенцев в обилии воды, многие чуть не умерли, пока добрались до небольшой почты. Тогда два Брауна вырыли колодец и щедро и бесплатно принялись раздавать воду. Однако несмотря и на это земельный бум так и не возник. Даже после того как округу было официально присвоено наименование Хардтоп, жизнь в поселении оставалась вялотекущей. Несколько пионеров, которым удалось добрести сюда, игнорировали Техасвилль и расположились вблизи пяти или шести анемичных ручейков.

Двум Браунам в находчивости нельзя было отказать, и их не так-то легко оказалось сбить с толку. Земельное дело они вскоре забросили, переключившись на грех. Они переделали свое почтовое отделение под салун и раздобыли двух сомнительных дамочек из злачных мест Форт-Уэрта.

На ниве греха им тоже не удалось достичь большого успеха (поселенцам он просто был не по карману), однако приток ковбоев и коммивояжеров оказался достаточным, чтобы Техасвилль продержался еще двадцать лет. Мистер Джо Браун и мистер Эд Браун были лучшими клиентами своего веселого заведения. Мистер Джо Браун упился до смерти в 1915 году, и в тот же год мистер Эд Браун женился на соблазнительной маленькой леди, не отличавшейся пуританскими взглядами.

Спустя несколько лет в этих краях обнаружили нефть. Мистер Эд Браун быстро продал свою мельницу, приобрел буровой станок и принялся наобум дырявить широкий участок земли, который принадлежал ему.

Вместо того чтобы напасть на нефть, он напал на гремучих змей. Свой бурильный станок он расположил вблизи одного каменистого уступа и в его зарослях наткнулся на нору с этими тварями. По самым скромным оценкам, там их насчитывалось тысяч десять, и эта новость выплеснулась на первые страницы печати, докатившись до Вако.

Точность указанной цифры вскоре была оспорена завистливыми охотниками на змей из соседних округов. Нашлись даже такие, кто утверждал, что открыл нору, где кишели гремучки числом пятьдесят и сто тысяч.

В последующие несколько лет утверждения и опровержения заполнили страницы мелких газет, но когда страсти улеглись, выяснилось, что близость норы с огромным количеством змей мало способствует продаже земли вокруг Техасвилля.

Мистер Браун два года ломал голову, пытаясь придумать способ, как наладить бизнес на пресмыкающихся или превратить нору в прибыльный аттракцион для туристов. На его беду в самую нору приходилось вползать, чтобы получше оценить всю ценность открытия, и находились немногие, кто желал бы выкладывать денежки ради того, чтобы, ползая на карачках, осматривать пещеру с десятью тысячами змей.

Эду Брауну такой поворот событий начинал все меньше и меньше нравиться. Вопреки его ожиданиям, компактная процветающая община, о которой он мечтал, отказывалась разрастаться. Техасвилль по-прежнему состоял из одного здания: его собственного салуна и – одновременно – почтового отделения. К нему он приделал третью комнату, выполняющую роль универсального магазина, но и три комнаты – не город.

А между тем в другой части округа возникла и разрасталась та община, о которой он мечтал. Называлась она Талиа и тоже началась с почтового отделения.

Земля в Талиа мало чем отличалась от той, что была в Техасвилле, но почему-то там строились дома и процветал бизнес. Более того, там были даже церкви.

Эду Брауну становилось нестерпимо завидно, к тому же у него появились другие проблемы. Белл Браун, та самая соблазнительная маленькая леди, не отличавшаяся пуританскими взглядами, стала чаще и чаще показывать свои острые зубки. Частенько Эду Браун приходилось слышать от нее пожелание отправляться спать к своим гадам, а не делить ложе с ней.

В отчаянном стремлении использовать единственный источник, остававшийся для него открытым, он предпринял дорогостоящую поездку в Чикаго, чтобы выяснить, не заинтересует ли оптовых торговцев производство фасованного и мороженого мяса из гремучих змей. Его живо уверили, что оно их не интересует, и он вернулся в родной округ конченым человеком лишь затем, чтобы обнаружить, что Белл лихо отплясывает с тремя ковбоями. Недолго думая, он схватил пистолет и разрядил его в жену и ковбоев, но ни в кого не попал. Отыскав затем дробовик, он вновь приблизился к своим потенциальным жертвам, которые, съежившись от страха, засели за бочкой черной патоки, стоявшей в магазине.

– Я проклинаю судьбу, занесшую меня в это чертово место, – сказал тогда он. – Она достала меня настолько, что я разучился стрелять. Чтоб на Техасвилль нагрянуло полчище скорпионов и перекусало всех вас, сволочи, до смерти!

Ниспослав на головы окружающих это ужасное проклятие, Эд Браун вышел с дробовиком в руке за порог дома. В тот же день, на закате, его в последний раз видели задумчиво стоящим у входа в змеиную пещеру.

Попытки вызволить его оттуда были не очень решительными. В нору опускались крючья в надежде подцепить его тело, но когда их поднимали, палки с железными наконечниками были увиты извивающимися гремучками. У спасателей быстро пропала охота к дальнейшим поискам пропавшего мужа Белл Браун, на которых, впрочем, осиротевшая женщина особо не настаивала.

– Могила – всего лишь дыра в земле, – констатировала она.

Через год на старом участке, принадлежавшем усопшим Браунам, исключительные права на который теперь перешли к Белл, была обнаружена нефть. Вскоре на узком пространстве уже работали сто пятьдесят скважин. Белл перебралась в Талиа и отгрохала себе особняк. Будучи к тому времени самой богатой персоной в Талиа, она отказалась поддерживать какие-либо отношения с высшим обществом, уже образовавшимся в городе. За почтой в город она приезжала на муле, а ее енотовидные собаки спали в роскошном «паккарде». Белл просто обожала петушиные бои; в своей необъятной жилой комнате она с немногочисленными друзьями часто устраивала такие состязания. Любила она и выпить и через несколько лет окончательно спилась. Не отличала, кроме того, большая обидчивость, и в адрес любого, ставшего на ее пути, сыпались маловразумительные, но отчаянные угрозы.