Вместе с несколькими другими авантюристами он приобрел судно грузоподъемностью около пятисот тонн, которое они замыслили переделать в пиратский корабль, прорезав бойницы для орудий и установив на верхней палубе три-четыре карронады — короткоствольные облегченные пушки малой дальности. Название кораблю было дано, с позволения сказать, «Добрый самаритянин» — более неуместного имени для подобного плавающего средства и представить нельзя: ведь ему было уготовано отнюдь не исцелять раны, но стать прикрытием, под которым нечестивцы сии намеревались причинять разорение.

Авантюры подобного рода были совершенно во вкусе нашего героя, и потому, прихватив с собой узелок с одеждой, без единого шиллинга в кармане, он отправился в город на поиски капитана Моргана. Юный Гарри обнаружил великого пирата обосновавшимся на постоялом дворе в окружении небольшого сборища оборванцев да головорезов, весьма громко разговаривавших и поглощавших ром стакан за стаканом так, словно то была лишь подслащенная вода.

И в какого же красавца превратился Генри Морган! Сколь разительно бравый буканьер отличался от жалкого неприметного приказчика с сахарной пристани! Сколько на нем было золотой тесьмы! А какая чудесная испанская сабля с серебряным эфесом! А уж яркая бархатная перевязь с тремя отделанными серебром пистолетами! Если до сей поры, мастер Гарри еще не решился окончательно стать пиратом, то подобное зрелище великолепия разом избавило его от всех сомнений.

Наш герой попросил славного воителя отойти с ним в сторонку, и когда они укрылись за углом, поделился с ним задуманным и изъявил желание завербоваться в предстоящую экспедицию джентльменом удачи. В ответ на это наш пиратский капитан разразился хохотом и, весьма ощутимо хлопнув юного Гарри по спине, не стесняясь в выражениях, поклялся сделать из него настоящего мужчину, поскольку никуда не годится превращать столь отменный материал в какого-то там священника.

Капитан Морган оказался верен своему слову, ибо когда «Добрый самаритянин» с попутным ветром отплыл на Ямайку, среди авантюристов на его борту был и мастер Гарри.

Доведись вам увидеть Порт-Ройял, каковым он выглядел в 1665 году, вы бы, несомненно, нашли представшее зрелище весьма достойным внимания. В то время там не было ни красивых домов, ни огромных кирпичных контор, каковые можно встретить сегодня, но лишь скопления на улицах деревянных да плетеных лачуг, залезающих одна на другую и украшенных столь яркими флажками да тряпками, что перед ними померкла бы сама описанная Джоном Баньяном в «Путешествии пилигрима» Ярмарка тщеславия. Сюда стекались все пираты и буканьеры, коими кишели те края: драли глотки, ругались на чем свет стоит, играли в карты да беззаботно спускали денежки, пока, быть может, смерть от лихорадки не прекращала их веселье. Ибо небо в тех знойных широтах сплошь затянуто облаками, так что жара стоит что под одеялом, и когда показывается солнце, лучи его припекают дымящиеся пески, и дома превращаются в духовки, а улицы — в топки; поэтому не удивительно, что люди там мерли, как мухи. Но, казалось, местное население это совершенно не заботило, и повсюду пред вашим взором предстало бы множество раскрашенных женщин, евреев, купцов да лихих пиратов в кричащих нарядах из алых шарфов, золотых галунов и прочего глупого тряпья, которые все как один беспрестанно дрались меж собой, проигрывали в карты и выменивали сокровища ограбленных испанцев.

Здесь прибывшего капитана Моргана ожидал весьма сердечный прием и послание от губернатора с просьбой посетить его превосходительство при первом же удобном случае. Прославленный пират, не теряя времени, взял с собой нашего героя (к которому он уже весьма привязался) и отправился с визитом к сэру Томасу Модифорду, занимавшему в сем пристанище греха пост королевского губернатора.

Его превосходительство принял их в огромном мягком кресле в тени планчатой веранды с вымощенным кирпичом полом. По причине жары он был облачен лишь в рубашку, бриджи, чулки да тапочки. Губернатор попыхивал сигарой неимоверных размеров, а рядом с ним на столе стоял кубок с коктейлем из сока лайма, воды и рома. В укрытии сем действительно было прохладно и весьма приятно: сильный морской бриз задувал меж планок, из-за чего они то и дело поскрипывали, да шевелил длинные, до плеч, волосы сэра Томаса.

В тот день, доложу я вам, Генри Морган и губернатор беседовали об освобождении некоего мсье Симона, которого вместе с женой и дочкой захватили испанцы.

Сей джентльмен удачи (я имею в виду мсье Симона) несколькими годами ранее был назначен буканьерами на пост губернатора острова Санта-Катарина. Место это изначально было основательно укреплено испанцами, но затем его захватили пираты, кои и утвердились на нем, изводя коммерцию в тех водах до такой степени, что ни одной испанской флотилии не удавалось избежать нападений. В конце концов испанцы, более не силах сносить подобные бесчинства, направили против флибустьеров огромный флот, дабы выжить их из островной крепости. Это им удалось, и Санта-Катарина вновь оказалась в их руках — вместе с губернатором, его женой, дочерью, а также всем буканьерским гарнизоном.

Победители сослали гарнизон этот кого на галеры, кого на рудники, а кого и вовсе бог знает куда. Губернатору же — мсье Симону — предстояло отправиться в Испанию, дабы предстать там перед судом за пиратство.

Новость об этом, доложу я вам, еще только-только достигла Ямайки — посредством испанского капитана, некоего дона Родригеса Сильвы, который, помимо прочего, вез еще и депеши испанских властей касательно данного дела.

Таково вкратце и было содержание состоявшегося в тот день разговора, и пока наш герой и его капитан возвращались из губернаторской резиденции на постоялый двор, где они остановились, буканьер объявил своему спутнику, что намерен нынче же заполучить упомянутые депеши у испанского капитана, даже если для этого потребуется применить силу.

Все это, как вы уже наверняка догадались, было предпринято исключительно по причине дружбы, кою губернатор и капитан Морган водили с мсье Симоном. И этого и вправду было не отнять — до чего ж поразительно честны и преданны были сии порочные джентльмены в отношениях друг с другом. Ибо, да будет вам известно, и губернатор Модифорд, и мсье Симон, и буканьеры — всё это были одного поля ягоды, в те времена представители власти сплошь и рядом имели свою долю с пиратства и держались друг друга, словно были честнейшими людьми на свете. Поэтому-то Генри Морган и был столь решительно настроен вызволить мсье Симона из испанского плена.

Вернувшись на постоялый двор после встречи с губернатором, капитан Морган обнаружил на оном несколько своих компаньонов из числа тех, кто обыкновенно болтался там, дабы присутствовать при его персоне: одни были из команды «Доброго самаритянина», другие ошивались поблизости в надежде заполучить какую-нибудь выгоду, третьи — просто оборванцы, слетавшиеся на блеск его славы и мечтавшие, дабы их считали его последователями. Удачливый пират почти всегда имел подобную небольшую свиту.

Отобрав с десяток из этих плутов, капитан Морган уведомил их о своем намерении — найти упомянутого испанского капитана и потребовать у него документы — и призвал их следовать за собой.

С подобным эскортом буканьер и выступил на улицу: по одну руку от него шествовал его лейтенант, корнуоллец по имени Бартоломью Дэвис, а по другую — наш герой. Так они шатались по городу не менее часа, прежде чем обнаружили испанского капитана. Уж не знаю, чем сие можно объяснить: дошел ли до того слух, что его разыскивает сам капитан Морган, либо же он просто почувствовал себя весьма неуютно, оказавшись в кишащей врагами местности, но испанец сей счел за благо схорониться, и буканьеры прочесали едва ли не весь город, пока им наконец не удалось установить, что предмет их поисков скрывается в гостинице, принадлежавшей португальскому еврею. Туда-то они и направились, и капитан Морган совершенно спокойно и невозмутимо, с толпой галдящих приверженцев за спиной, вошел в помещение.