- Господа! Мы уже встречались с вами в воскресенье при весьма печальных обстоятельствах, последовавших за убийством Франца Ковальского. Сегодня я прошу вас ещё раз подумать и попробовать вспомнить какие-то дополнительные детали. В таких делах не бывает мелочей. Ну, например, вы заметили что-нибудь странное в поведении присутствующих, видели через ограду передвижения каких-то людей неподалёку от усадьбы и так далее. Знали ли вы вообще, что на территории усадьбы находится посторонний человек – Франц Ковальский?

Корецкий: - У меня почти нечего добавить к нашему прошлому разговору. Мы вообще ничего не знали о Ковальском. Я только могу увеличить ваш список подозреваемых лиц. Дело в том, что Андрей Звягин успел рассказать всем ещё до происшествия, что он заказал в центре обслуживания банкетов доставку мебели для пикника. Во дворе дома в воскресное утро в течение часа находились грузовик, водитель и два рабочих, выполнявших сборку мебели. Если в это время Ковальский уже возился во флигеле, то можно предположить, что люди из центра услуг тоже теоретически могли совершить убийство.

- Молодец, Корецкий! Мы об этом уже знаем, это хорошая версия, этих людей мы уже проверяем.

Корецкая: - Господин следователь, скажите, а уменьшение числа подозреваемых лиц поможет вашему следствию?

- Определённо поможет!

Корецкая: - Тогда я заявляю, что четверо лиц: мы с Сашей, Марк и Катя Голдины никак не могут быть включены в круг подозреваемых лиц.

- Это почему же?

Корецкая: - А потому, что дом Голдиных и изгородь двора имеют систему сигнализации. Марк каждый вечер подключает эту систему перед тем, как все в доме идут спать. Система подключена к центральному пульту охранной сигнализации полиции. Каждое утро Голдин набирает специальный код и выключает сигнализацию. Попасть в дом или выбраться из него при включённой сигнализации можно только на вертолёте. В воскресное утро Марк отключал сигнализацию поздно - в 10.50. Он продемонстрировал нам процедуру отключения и хвастался высокой надёжностью оборудования компании Siemens. Запись об отключении системы сигнализации, наверняка, присутствует в компьютере центрального пульта управления.

- Ну, а как можно доказать, что один из вас вообще не ночевал дома или срочно, после отключения сигнализации, не рванул в Юрмалу покушаться на жизнь господина Ковальского?

Корецкая: - А это уже совсем просто: в 12 часов дня мы заехали на заправочную станцию в Риге, на улице Ганибу Дамбис. Мы все зашли в магазинчик при заправке, и Саша набрал веников для русской бани. Саша и Марк ещё обсуждали с продавцом, какой веник лучше для парилки, дубовый или берёзовый? Продавец их идиотские дискуссии о физике листьев дерева в условиях горячих температур, определённо, запомнил. На этой заправке можно сразу набирать бензин, а потом платить деньги. Саша удивился и сказал, что даже в Штатах такая доверительная форма оплаты большая редкость. Я думаю, что как только машина подсоединилась к шлангу, её номер автоматически фотографируется. Если водитель решит сбежать, не расплатившись за бензин, его машину сразу объявят в «перехват». Беглец сможет доехать только до первого пункта дорожной полиции. Если нас всех четверых в 12.00 видели на заправке, фото номера машины записалось, да ещё цена веников добавилась к стоимости бензина и об этом квитанция у Марка имеется, то любого из нас невозможно даже за уши притянуть к убийству Ковальского, если оно случилось в воскресенье до 13.00. От любого места в Риге до усадьбы Звягина езды не менее 45 минут. А в остальное время мы всегда были на виду у всей компании.

- Здорово! Браво, американская миссис Корецкая! Отличная логика! Собственно ни вас двоих, ни господ Голдиных мы и не думали всерьёз рассматривать, как подозреваемых – никаких мотивов. Но такая у нас работа: мы должны проверять даже самые дурацкие версии. Я скажу вам по секрету, что в этом деле мы видим явную связь между убийством Франца Ковальского и аферой с двойной продажей дома. Как нам удалось установить, вашего приятеля Андрея Звягина «кинули» с юрмальским домом – он купил недвижимость, которая неделю назад был уже продана другому покупателю. Понимаете, в Латвии ещё только налаживаются законодательство и юридические процедуры по продаже частной собственности. Злоумышленники сумели воспользоваться временным бардаком в системе учёта и регистрации актов продажи. Скорее всего, убийство Ковальского - это уничтожение главного свидетеля, продавца дома. Я рассказал вам об афере с домом не напрасно. Вы всё равно узнали бы об этом от Марка Голдина – полиция вынуждена открыто работать с вашим кузеном по этому делу, так как именно его банк осуществлял передачу денег Звягина на счёт в швейцарском банке UBS, указанный в контракте.

А ещё у меня есть определённая просьба к вам обоим о помощи расследованию. Вы, конечно, вправе мне отказать, но моя просьба должна показаться интересной для Саши, как для писателя. Суть одолжения состоит в следующем: рядом с трупом Ковальского были найдены рассыпанные бумаги, а среди них несколько толстых тетрадей, полностью исписанных записями с датами. Записи почему-то выполнены на английском языке, хотя Ковальский всю свою сознательную жизнь прожил в Латвии, а по национальности он поляк. У нас на всё управление полиции имеется только один эксперт английского языка, который сейчас занят по другому делу. Тетради очень старые, раньше в таких гроссбухах вели бухгалтерские балансы небольших предприятий. Записи тоже сделаны давно, скорее всего, это дневник. Для вас английский уже стал родным языком – пожалуйста, просмотрите тетрадки. Может так случиться, что записи содержат какие-то планы Франца Ковальского по осуществлению аферы. Писатель, тебе же должна быть интересна чужая жизнь?

Корецкий: - Ты прав Миша, это может быть интересно. Я согласен бегло просмотреть пару тетрадок, но только если ты не начнёшь давить на нас со сроком. Мы же в отпуске, у нас обширные планы. Мы собираемся съездить в Литву, а потом возможно в Стокгольм и Копенгаген. Я надеюсь, что наши передвижения больше не ограничиваются латвийской полицией?

- Ну что ты Саша! Да ваши передвижения никогда и не ограничивались, я даже не отправил письмо в американское консульство. Да, ещё, я чуть не забыл. Все свидетели запомнили, что госпожа Корецкая очень активно снимала всех участников пикника. София, давайте будем дружить – в следующую нашу встречу передайте мне, пожалуйста, карточку памяти из вашего фотоаппарата. Мы только напечатаем копии для себя, а магнитную карточку я верну.

Когда Марк, на обратном пути высадил нас в полдень в центре старой Риги, я сказал жене:

- Софийка! Я не всё тебе рассказал…

Когда мы вместе со Звягиным вбежали в цветочную оранжерею, я нашёл на земле салфетку, на которой во время юбилея Марка я записывал стишки для идиотского конкурса поздравлений. Я спрятал её в карман – утаил важную улику от следствия. Что теперь делать с салфеткой? Если отдать её полковнику Веткину, то неизвестно, как он отреагирует на сокрытие улики. Мне кажется, что лучше продолжать молчать об этом.

- Я боюсь, что тебя кто-то хочет подставить. Скорее всего, это сделано для «перевода стрелки» - так называется этот приём преступников в специальной литературе. Но эта бумажка действительно может оказаться серьёзной уликой.

Давай посмотрим, как будут складываться события, а потом, может быть, расскажем следователю Веткину о салфетке – вдруг эта зацепка хорошо уляжется в его логические построения.