- Подождите... Я должна попрощаться.

   Она подошла к Йену, который молча стоял в стороне.

   - Я не скажу им ничего про тебя, чтобы не было проблем - прошептала она, - скажу лишь, что ты нашел меня в пещере и отвел в резервацию. Спасибо... за все.

   Она взяла его ладонь в свою и крепко сжала. Он накрыл ее руку своей второй ладонью, словно теплом, исходящим из нее, старался передать все те чувства, что терзали его сейчас. Даже обняться у них не было возможности, чтобы не вызвать лишних вопросов. В последний раз взглянув в эти манящие черные глаза, Аманда отвернулась, сделав огромное усилие, и зашагала за полицейским, пытаясь унять наворачивающиеся слезы.

   Она сдерживала себя до последнего момента, до посадки в самолет, а во время перелета дала волю накопившимся слезам, вспомнив все, что ей пришлось пережить за эти несколько дней: и плохое, и хорошее, и ужасное, и замечательное. Это была словно другая маленькая жизнь. Неужели она закончилась?

   В аэропорту ее встретили родители и Кристи. Несмотря на умелый макияж, Кристи выглядела измученной. Она обняла Аманду и прошептала ей на ухо:

   - Расскажи, что случилось с моим братом?

   - Поехали ко мне, я все расскажу подробно. Сейчас мне тоже тяжело говорить.

   Аманда рассказала им все, как было, но не сказала ни слова об их с Йеном отношениях. Только то, что в резервации ее вылечили и отправили домой.

   Дома все казалось таким непривычным: роскошная мягкая мебель, дорогая техника. Она вспоминала милую маленькую хижину со скромной обстановкой, узкой кроватью и самым замечательным мужчиной.

   Через пару дней она позвонила режиссеру и дала согласие сниматься в фильме.

   - Отец, я, наверное, вернусь на этот раз в город раньше, чем обычно. Строительство нового дома лучше начать ближе к лету, - обратился Йен к отцу.

   Они сидели рядом на крыльце отцовского дома. Пожилой индеец курил, Йен думал о будущем.

   - Ты можешь жить спокойно у любого из нас, пока не построишь что-нибудь для себя. Здесь все готовы тебе помочь.

   - В городе все равно накопилось много дел. Я давно там не был. Не известно, что творится в кафе.

   - Если бы там что-то было не так, Билл позвонил бы тебе, ты знаешь.

   - Знаю. Билл хороший парень и коллега.

   - Ты сможешь восстановить рецепты, которые сгорели в доме?

   - Не все, конечно, но те, что постоянно используются, обязательно. Невосполнимая утрата.

   - Сын... Не стоит тебе так убиваться ни из-за дома, ни из-за вещей, ни из-за этой городской девчонки. Может быть, все к лучшему.

   - Отец, я знаю, как ты относишься к американцам, но я тебя не понимаю. Все мы - люди. У всех у нас равные права на этой планете. Кто-то из нас лучше, кто-то хуже, кто-то злее, кто-то добрее, кто-то слабее, кто-то сильнее, но это не зависит ни от цвета кожи, ни от национальности.

   - Ты прав, Йен, но я не могу ничего с собой поделать. Во мне сидит обида за наш народ. Она передалась мне от отца, ему от деда. Ты смотришь на все по-другому, потому что много лет провел в городе.

   - Знаешь, если бы мне было, что ей дать, я бы не отпустил Аманду.

   - Удержал бы против ее воли?

   - Нет. Но сделал бы все, что в моих силах, чтобы она не захотела уезжать.

   - Впервые вижу, чтобы ты кем-то так увлекся. Тем более что знакомы вы были всего несколько дней.

   - А мне кажется, что я знал ее всю жизнь... И искал... Ну ладно, хватит задушевных разговоров, мне пора собираться, - Йен резко встал на ноги, отряхнулся и вошел в дом. В общем-то, собирать ему было нечего - все, что у него здесь было, пропало вместе с домом. Но ему не хотелось продолжать разговор об Аманде, чем меньше он будет думать о ней, тем быстрее сможет забыть.

   Позже, когда он уже прощался с Шоном возле автомобиля, готового к дороге, к ним шатающейся походкой подошел Хью. Запах от него был омерзительный.

   - Наконец-то сваливаешь отсюда. Не появляйся тут подольше! А лучше, вообще никогда! - выкрикнул пьяный индеец.

   - Ищешь неприятностей? - спросил Йен угрожающим голосом.

   - Просто пришел сказать на прощание пару слов. Что, бросила тебя твоя шлюшка?

   Йен дернулся в сторону Хью, но Шон удержал его:

   - Йен, он пьян. Не связывайся.

   - Ты ей не нужен, нищий индеец! Она найдет себе того, кто будет платить за ее услуги! - продолжал Хью.

   Теперь уже никто не смог бы удержать Йена. Он отдернул руку Шона и всадил кулак в челюсть Хью, даже не пытаясь контролировать силу удара. Хью упал на спину, затем повернулся на бок и сплюнул выбитый зуб.

   - Ублюдок! Когда-нибудь и я тебя так разукрашу! - простонал он.

   Йен брезгливо посмотрел на него сверху вниз, развернулся и направился к машине.

   - Счастливо, брат. Приезжай ко мне в любое время. Привози отца и Шейлу.

   - Ты тоже давай почаще показывайся. И Хьюго будет рад тебя видеть. Правда, дружище? - усмехнулся Шон.

   Хью, тщетно пытаясь подняться на ноги, пробормотал в ответ грубое ругательство.

   Братья обнялись, и Йен отправился в дорогу.

ГЛАВА 8

   - Стоп! Стоп! Стоп! Аманда, что это такое?! - послышался требовательный голос режиссера, - нельзя же перед поцелуем смотреть на человека с таким отвращением!

   - Извините! Больше не повторится, - сказала Аманда, отстраняясь от партнера по фильму - Филлипа Джонса.

   - Ты мне это говорила и когда обнимала его, как старого приятеля, а не возлюбленного, и когда ледяным тоном признавалась ему в любви. Сколько можно? Съемки только начались, а у меня уже столько проблем с тобой!

   - Возможно, нам просто нужно порепетировать этот эпизод.

   - Если репетировать каждую мелочь, мы фильм закончим лет так через десять!

   Режиссер отбросил мегафон на стол и устало потер лоб.

   - Все, хватит на сегодня... и, Джонс, советую вам пообщаться с этой девушкой, порепетировать и найти общий язык. Завтра жду от вас обоих достойной работы. Все свободны.

   Аманда тяжело опустилась на стул. Что только она не пробовала: и убеждать себя, что влюблена в Джонса, и вживаться в роль героини, и даже представлять на месте Джонса Йена. Ничего не получалось. Она не могла сыграть те чувства, которые испытывала к Йену. Все попытки выглядели либо слишком наигранными, либо неискренними. Его прикосновения не вызывали в ней трепета, глаза не завораживали, а целоваться с ним вообще не хотелось. В конце концов, она поняла, что настоящие искренние эмоции влюбленного человека сыграть невозможно, если ты любишь другого мужчину.

   - Ну, Мэнди, что будем делать? - спросил Филипп, положив ей руку на плечо.

   Это был милый молодой человек. Подающий надежды актер. Он обладал высоким ростом, светлыми волосами песочного цвета и голубыми глазами. Он был привлекателен, но Аманде казался уж слишком смазливым. Возможно, он мог бы понравиться ей, если бы она не знала Йена с его мужественной и немножко диковатой красотой.

   - Дело во мне. Наверное, я плохая актриса, - вздохнула она.

   - Предлагаю сходить куда-нибудь вечером. Пообщаемся в свободной обстановке, получше узнаем друг друга. Что скажешь?

   - Я согласна. Думаю, это пойдет на пользу фильму.

   - Отлично! В восемь я заеду за тобой. Скажи мне свой адрес.

   Аманда стояла у зеркала и машинально укладывала волосы феном и расческой. Наработанная привычка, которая уже позволяла не заострять внимание на действиях. Она смотрела на себя. Что-то в ней поменялось, но она не могла уловить, что. Возможно глаза... Они стали какие-то серьезные и не веселые, как раньше.

   Родители тоже заметили грусть в глазах дочери, но связывали это с гибелью Каспера.

   Прошел месяц после ее возвращения, но не было и дня, чтобы она не думала о Йене. Она очень сожалела, что у нее не было хотя бы его фотографии. А может это и к лучшему - она сможет быстрее его забыть. Нет, забыть не сможет. Ну, хотя бы, не думать о нем, разлюбить... Хотя на данный момент это тоже представлялось ей почти нереальным.