Так мы и застыли, тяжело дыша и с яростью глядя друг на друга.

— Чего тебе от меня надо? — хрипло спросила я, едва смогла нормально вдохнуть. — Взбесился?! Спятил?! По башке дали, пока на сеновале валялся?! Или она у тебя с самого рождения тупая, а?!

Тирг, тоже опомнившись, глухо зарычал, исподлобья изучая мою потрепанную тушку, но явно не испытывая никаких угрызений совести. Единственное угрызение, которое его беспокоило, похоже, так это наиболее скорое угрызение моей особы. Просто ходить ему пока было трудно, а мне уползти — и вовсе неосуществимо.

— Что?! — вконец разозлилась я. — Белены объелся?! Что я тебе сделала, кот паленый?! Чего ты зубы скалишь, чудовище?!

Он зарычал громче.

— Сам такой! Придурок недожаренный! Чего ты привязался?! Я ж тебя не грабила…

И вот тут меня осенило. Новая мысль промелькнула молниеносной догадкой и заставила с досадой треснуть по лбу: вот же гадость какая!

Измученно застонав, я с трудом сумела поднять руку, нашарила в кармане проклятый камешек, который подобрала вчера на чердаке, и неверяще поднесла к глазам. Ну, конечно… черный камень, червленое серебро на цепочке… кто мог догадаться, что это принадлежит ему? ЕМУ, а не пузатому трактирщику или его любвеобильным служанкам!!! На черной коже ведь незаметно, да и мех густой… вот, выходит, почему на шее он так топорщился? Ну да, кто еще мог оставить там этот дурацкий амулет? Боже… скажи, Двуединый: почему это должно было случиться со мной?! Как я могла догадаться, а?! Кого бы спросила, если он уже ушел?! Просто, похоже, неудачно спрыгнул оттуда или во сне неловко повернулся, разорвав цепь, пока меня не было. А когда она соскользнула, то даже не заметил. Потом, правда, вернулся за пропажей, но вместо ценной вещи нашел только мой свежий след и… теперь из-за этой безделушки на куски готов порвать?!! После всего, что я для него сделала?!! После всех моих мучений и попыток помочь?!!! После того, как я, наконец, по его вине окончательно потеряла Рума?!!!

Да что ж такое-то?!!!

Я в бессильной злости уронила руку.

Как он мог?!!! Как только совести хватило припереться сюда с претензиями?!! Да еще с ходу бросаться с раззявленной пастью, будто настоящий зверь?!! Ничего не спросив! Не выяснив! Не дав мне возможности объяснить!!!

Тигр перестал рычать и странно уставился на мою вчерашнюю находку — напряженный, жуткий, снова подобравшийся и явно готовящийся к прыжку. Просто глаз с нее не сводил, а замолчал совсем страшно. Не надо даже в морду заглядывать, чтобы сообразить: все именно так и было. Это ЕГО вещь. И он убил бы меня сейчас, если бы не моя неожиданная догадка. Убил без жалости и сожаления, потому что проклятая штуковина, похоже, для него гораздо важнее, чем чужая, ни в чем не повинная жизнь.

— Да пошел ты! — зло прошептала я, без замаха швырнув камень прямо в оскаленную морду. — И побрякушка твоя дурацкая тоже!

После чего со стоном поднялась, рывком сдернула свой мешок, судорожно затолкала туда непросохшую одежду и, больше не обращая ни на что внимания, быстро ушла. Почти убежала, с трудом отходя от пережитого и стараясь не думать о том, что рукава новой рубахи не только безнадежно испорчены, но и отвратительно быстро пропитываются кровью. Пошел он… действительно, пошел! Куда угодно, с кем угодно и как можно дальше. Лишь бы больше его не видеть, скотину неблагодарную. Удавить бы на месте, да жаль — он больно здоровый. Так что пусть катится на все четыре стороны, бессердечный мерзавец, а я ему ничего не должна!

Осторожно коснувшись плечей, я с отвращением убедилась, что следы от когтей глубокие и весьма болезненные. Обреченно выругалась, понимая, что скоро они совсем разболятся и будут аукаться еще не один день, но оборачиваться и просвещать по этому поводу лицемерного гада не стала — много чести, уроду мохнатому. Даже жаль, что на него пришлось потратить столько времени и сил. Вот уж правильно люди говорят: не делай добра — не получишь зла…

Я прерывисто вздохнула и, прямо на ходу нервно заплетая волосы в косу, как можно быстрее пошла в сторону тракта: нужно найти тихое место, хорошенько отдохнуть, обработать раны, успокоиться, в конце концов. А еще неплохо бы выпить, потому что после таких переживаний лучше забыться и крепко уснуть, чтобы не бередить свежие царапины и не травить растревоженную душу. Да и полнолуние сегодня. Прямо один к одному! Тирилон этот, трактирщик, клетка, незнамо где болтающийся оберон… устала я. Дико устала от всего. Не могу больше. Вот и голова что-то разнылась…

В кои-то веки мне вдруг захотелось забиться в какой-нибудь тихий уголок, под теплое одеяло. И, сжавшись в комок, как когда-то маленькой девочкой, неотрывно смотреть на пляшущий в сумерках огонь, терпеливо слушая шепот звезд, тихий шелест ветра, постепенно усмиряя гнев и избавляясь от ненужных воспоминаний. Всего лишь немного покоя. Капельку тепла. Крохотную толику тишины, немного времени, и я приду в себя. Обязательно приду, если, конечно, справлюсь с наступающим полнолунием.

Я растерла горящее лицо, незаметно смахнув набежавшую влагу с ресниц, прерывисто вздохнула и, стараясь сделать это незаметно, покосилась за спину. Но, слава Двуединому, никого не увидела, потому что получивший свое сокровище оборотень, судя по всему, угомонился и больше меня не преследовал.

Ночи в лесу всегда наступают неоправданно быстро. Небо над головой еще довольное светлое, а вокруг уже не видно ни зги. Даже солнце не до конца зашло за горизонт, но если тебе не повезло опоздать с возращением домой, считай, пиши-пропало: в сумерках начинается совсем другая жизнь. Открывают глаза совсем иные звери и то, что днем не показалось бы тебе достойным внимания, среди ночи вдруг приобретает другой, более зловещий оттенок. Будь то назойливый комариный писк или кваканье лягушек на ближайшем болоте. Змеиное шипение, треск кем-то сломанной ветки, упавшая шишка возле соседнего дерева, чей-то отдаленный рык…

Я плотнее завернулась в плащ и забилась под низко опущенную еловую лапу, которая почти полностью скрыла меня от довольно улыбающейся луны. Луна была, как назло полная, сильная, невыносимо притягательная. Манящая настолько, что пришлось прикусить губу и до боли сжать кулаки, чтобы не поддаться ее чарам и не выйти наружу. Костер разводить не стала, потому что совсем не была уверена, что сумею удержаться и не наступлю в него в приступе ненормальной забывчивости. Поэтому просто лежала, сжавшись в комочек, потихоньку прихлебывала прихваченное у Дрыги вино и честно старалась не обращать внимания на отчаянно ноющие плечи.

Проклятый оборотень…

Я устало прикрыла глаза, надеясь незаметно уснуть. Но в голову, как назло, лезли разные мысли, неприятные воспоминания, заботы. Нескончаемые догадки, предположения, сомнения… раз за разом они прокручивались внутри, словно бесконечная история, но не давали ни ответов на вопросы, ни понимания того, как мне поступать дальше. Ох, Рум… как же рано ты решил уйти! Где ты, мой верный напарник? Мне так нужен сейчас твой совет, теплое слово или хотя бы знакомое до последней нотки ворчание, от которого сразу станет спокойнее на душе. Куда же ты пропал? Почему так не вовремя меня покинул? Что с тобой произошло, когда нас впервые разлучил оберон? И почему ты сумел найти меня только один раз за эти месяцы? Тогда, когда я оказалась слишком близка к твоему царству теней? А потом снова пропал и больше не подал ни знака, ни голоса. Где ты, мой маленький дух? Ты так мне нужен…

Странная это была ночь. Неправильная. Не страшная, но именно странная, в которой мне впервые за всю жизнь было плохо и неуютно в одиночестве. Может, была виновата луна. Может, и алкоголь оказал свое разрушительное действие. Может, потеря хранителя, наконец-то, оформилась в глухую тоску и грызущее душу отчаяние. А может, все вместе. Не знаю. Мне просто в кои-то веки было нужно крепкое плечо, к которому можно прислониться. Сочувствующий взгляд, понимающая улыбка, несильное рукопожатие, которое показало бы, что я хоть кому-то еще нужна, кроме себя самой, коварной соблазнительницы луны и страшно разозленного оберона. Казалось, весь остальной мир словно вымер, оставив меня один на один с этой загадочной парочкой, готовой разорвать меня на части. Один из них нацеливался на тело, вторая — на душу. Не уверена, что могу дать удовлетворение им обоим. Кому-то придется сегодня лишь облизнуться.