— Извините, здесь живет Саидова Мунис?

— Да, а что случилось?

Рахим почувствовал, как слабеют его колени.

Мужчина шагнул в коридор, показал удостоверение.

— Лейтенант Султанов, — представился он.

— Что-нибудь случилось? Что с Мунис? Ее со вчерашнего дня нет дома.

— Кем она вам доводится?

— Жена. Говорите скорее: что с ней?

— Возьмите себя в руки, я принес нерадостную весть.

Рахим побледнел. Выжидающе смотрел он на лейтенанта, не в силах более вымолвить ни слова.

— Ваша жена… Она погибла… Два часа назад ее нашли на Чорсу… мертвой.

— Как… мертвой?

Рахим пошатнулся, точно от удара. На минуту ему показалось, что он все еще видит сон. Ощутив слабость во всем теле, Рахим прислонился к стене.

Лейтенант взял его под руку, отвел в гостиную и усадил в кресло.

— Призовите на помощь все свое мужество, — сказал он.

Бледные губы Рахима дрожали, из глаз катились слезы. От этого человека в форме он готов был услышать самую недобрую весть, но не думал не гадал, что весть эта будет такой трагической. Мунис погибла. Что он теперь? Зачем ему все? Мунис! Мунис! Что ты наделала?

— Это я убил ее! — сдавленным голосом проговорил Рахим. — Из-за меня… Я во всем виноват.

— Вам необходимо взять себя в руки, — строго сказал лейтенант. — Хлопот у вас будет много. Вы один?

Рахим кивнул. Затем поднял покрасневшие глаза на милиционера, безжизненно проговорил:

— Какое теперь это имеет значение?

— У нее, наверное, есть родители…

— Да… конечно…

— Где они живут? Курите? — Лейтенант протянул сигареты.

Рахим дрожащей рукой взял сигарету, поднес было ко рту и выронил.

— Возьмите другую, — предложил лейтенант. — Так где они живут?

— Что? Ах, да… В Коканде… У них есть телефон… — Рахим назвал номер телефона.

— Ладно, позвоню им с работы. Мне пора.

У самой двери лейтенант обернулся:

— Вашу жену… через два часа доставят в морг медицинского института. Будьте мужественны.

Лейтенант ушел. Рахим продолжал сидеть, потрясенный известием. Да нет же, нет, все это бред! Он очень устал, ему померещилось. Это бывает от переутомления. Сейчас Мунисхон, улыбаясь, выйдет из спальни. На ней шелковая рубашка в кружевах. Подойдет к нему и, сев на колени, теплыми губами нежно коснется его виска…

— Мунис! Мунисхон!

Не в силах более сдерживать себя, Рахим обхватил голову руками и зарыдал…

Капитан милиции Сабир Алиев был не в духе. Завтра предстояло идти в отпуск, и вдруг это дело. Заранее, еще неделю назад, написал он заявление. Уже который год обещает жене, что поедет отдыхать с ней вместе, да так ни разу еще и не выполнил обещание. В этом году, казалось, все складывается как нельзя лучше. Он даже приобрел две путевки в Трускавец. И на тебе — как снег на голову новое дело! Уйди он в отпуск вчера, это дело поручили бы другому. А теперь… Вот и поехал в отпуск летом… По правде говоря, ему не столько было жаль летнего отпуска, сколько совестно перед женой. Живут они уже больше четырех лет, а так еще нигде вместе и не побывали. А сколько было обещаний… Собирался показать ей Ферганскую долину. Не получилось. Хотел как-то повезти в Самарканд — и этому не дано было осуществиться.

Он уже понял, что порученное ему дело непростое и потребует немалого напряжения. Вот и ломай теперь голову, как объяснить все жене. Он сидел в своем кабинете, не решаясь позвонить домой. А она-то уже собрала необходимые вещи…

Вошла секретарша, молоденькая девушка в мини-юбке, принесла чаю.

— Султанов не появлялся? — спросил капитан.

— Нет.

— Как только придет, пусть зайдет ко мне.

— Хорошо.

— Заключение экспертизы не поступило?

— Товарищ Гулямов хотел сам зайти через полчаса.

Капитан занялся чаем, давая понять, что секретарша свободна. Но она не уходила:

— Товарищ капитан, как же теперь ваш отпуск?

— Откладывается…

— Дело в том, что я тоже собиралась отдохнуть…

— Придется вам менять планы, я же без вас как без рук, — виновато улыбнулся капитан.

Девушка вышла. И капитан Алиев позвонил домой:

— Санобар? Это я. Нет, еще не купил, не удалось вырваться. И, кажется, это… не удастся… Ну подожди, выслушай-ка. И слова не даешь сказать… Ну да, дорогая, отменили отпуск… Ты слушаешь? Месяц придется подождать. Всего месяц. Путевки? Пустяки, поменяю…

Капитан положил трубку, с облегчением вздохнул и вытер платком взмокший лоб. Минуту посидев, Алиев открыл лежавшую перед ним папку.

«Саидова Мунис. 1970 год: 22 августа…»

Что же произошло нынешней ночью на площади Чорсу? Он располагал лишь двумя исписанными страницами, где подробно излагалось, как была найдена убитая, перечислены обнаруженные у нее вещи. Перед ним лежали извлеченные из ее сумочки удостоверение и фотография с этого удостоверения, экстренно увеличенная в их лаборатории. Ничего больше пока не принесли — вещи находились в отделе дежурившей ночью опергруппы. Однако все ли? Есть ли среди тех предметов что-нибудь, способное пролить хоть чуточку света на происшедшее? Саидова Мунис… молода, красива… Впрочем, теперь это уже не имеет значения…

Капитан раскрыл ее удостоверение. Ташкентский государственный педагогический институт иностранных языков. Заведующая кабинетом французского языка. Ясно и определенно. Больше это удостоверение не скажет, как ни бейся.

Почему убили? Кто убил?

Секретарша, открыв дверь, доложила:

— Явилась свидетель Шайхуддинова.

— Зовите.

В кабинет вошла бледная и осунувшаяся, как после болезни, девушка-вагоновожатая. Остановилась около двери, растерянно глядя на капитана.

— Проходите, товарищ Шайхуддинова, присаживайтесь. — Капитан указал ей на стул по ту сторону стола. — Ну, товарищ Шайхуддинова, успокойтесь, пожалуйста. И расскажите, как было дело.

Мунира с готовностью рассказала во всех подробностях знакомую уже нам историю.

— Вы эту женщину прежде никогда не видели? — спросил капитан.

— Прежде? — Мунира задумалась. — Не знаю… Я ее и не рассмотрела, темно было.

Капитан положил перед ней увеличенную фотографию Саидовой. Мунира взяла фотографию в руки и долго смотрела.

— Вы знаете, у меня такое ощущение, будто я эту женщину где-то видела… Да, конечно, видела. Она на Чорсу выходила. А вот где садилась в трамвай, сказать не могу.

— Это фотография убитой.

Мунира положила фотографию на стол.

— Бедняжка… Красивая-то какая…

— Да, она была красива. Что ж, товарищ Шайхуддинова, благодарю вас.

Капитан вызвал секретаря, попросил дать Мунире Шайхуддиновой бумагу и ручку, чтобы она записала свой рассказ и подписалась. Выходя из кабинета, Мунира столкнулась в дверях с лейтенантом Султановым.

— Что нового? — спросил у него капитан, когда свидетельница вышла.

— Разыскал местожительство. Видел ее мужа. Одежда помятая, по всему видно, на ночь не раздевался. На всякий случай взял отпечатки пальцев.

— Курит?

— Да. Сигарету отдал на экспертизу. Родители убитой живут в Коканде.

Капитан, задумавшись, потер подбородок. Не успел ответить, вошла секретарь:

— Пришел капитан Гулямов.

— Пригласите.

В кабинет вошел пожилой полный мужчина в форме военврача.

— Закончили, — сказал он, усаживаясь рядом с Султановым. — Смерть наступила часов в двенадцать ночи. Агония длилась около получаса. На теле две ножевые раны. По правому виску нанесен удар тупым тяжелым предметом, обнаружена трещина затылочной кости. Словом, это не несчастный случай, а убийство. И еще одна деталь: за час до гибели женщина выпила коньяк — «Плиску».

Гулямов положил перед Алиевым папку с заключением экспертизы.

— Где вечером был ее муж? — спросил Алиев у лейтенанта Султанова.

— Выяснением этого занимается старший лейтенант Кадыров, — ответил тот.

Капитан повернул рычажок радиорубки:

— Соедините меня со старшим лейтенантом Рузиевым.