— Наконец-то, Камерон. Познакомься с Томом, он замечательный. Не знаю, что бы я делала без него... — Не переставая говорить, женщина быстро обняла сына и отступила назад.

На этом с нежностями было покончено до следующего года. Проявления материнской любви с ее стороны всегда были такими редкими, сдержанными и короткими, что Кэм едва успевал их заметить. Мужчины не должны придавать большого значения таким вещам, но в этот момент Кэм подумал, что в жизни ему не хватало искренних объятий. Он не сомневайся, что Лалли сделала бы это от души.

Ему только сейчас пришло в голову, что Лалли своим присутствием вносила в его жизнь спокойствие и уверенность. Рядом с ней он ощущал мир в душе, какую-то внутреннюю гармонию.

Кэм тряхнул головой, прогоняя сентиментальные мысли, и посмотрел на мать:

— Здравствуй, мама. Лалли, это моя мать, Дана... — Он представил женщин и пожал руку мужчине. «Джон? Нет, Джон был в прошлый раз». — Привет, Том.

— Чем занимаешься, Камерон? Продолжаешь тот же скучный бизнес и немного сочиняешь на досуге? — Дана взяла меню и стала просматривать. — Тебе нельзя переутомляться. Усталость, знаешь ли, не добавляет привлекательности.

— Бессонница и усталость — разные вещи. Я достаточно отдыхаю, мама, — спокойно заметил Кэм. Как обычно, он не был уверен, что Дана его слушает. Он вздохнул и собрался сменить тему.

— Мне кажется, Кэм хорошо справляется с бессонницей, — тихо произнесла Лалли, вмешиваясь в разговор. — Не так-то просто целый день работать, зная, что тебе предстоит бессонная ночь.

Кэм не предполагал, что Лалли решится заговорить. Он заглянул в ее нежные карие глаза и почувствовал поддержку. Напряжение, которое Камерон всегда испытывал при встрече с матерью, начало рассеиваться. Несколькими словами Лалли вернула ему уверенность, но он ощущал ее беспокойство. Кэму захотелось успокоить ее. Пользуясь тем, что мать заговорила с Томом, он тронул ее руку под столом.

— Спасибо, — одними губами прошептал он. — Мама не хотела меня обидеть. Просто мы не очень близки, если вы заметили. Но мне приятно встречаться с ней время от времени. Кроме нее, у меня никого нет.

«Кроме нее, у меня никого нет».

Женщине, обернутой в любовь и поддержку многочисленного семейства, как в кокон, эти слова должны были показаться ненаучной фантастикой. Кэм решил, что вряд ли стоит развивать тему.

— Почему ты не принимаешь снотворное, Камерон? — услышал Кэм слова матери.

Это было бы быстрое и легкое решение вполне в духе Даны. Ей не приходило в голову, что в жизни простые решения часто неприемлемы.

— Уверена, через пару дней твой организм пришел бы в норму.

— Лалли хочет попробовать народные средства аборигенов, может быть, они помогут, — улыбнулся Кэм. — Последнее время я чувствую себя лучше.

Он относил это на счет одного только присутствия Лалли, но не стал говорить об этом.

— Хорошо. — Его мать посмотрела на часы и снова вернулась к изучению меню. — Надо сделать заказ. Официант сейчас подойдет.

Лалли опустила глаза. У Кэма возникло желание снова взять под столом ее руку и не отпускать. Вместо этого он сосредоточился на выборе блюд.

Том завел разговор об автомобилях:

— На чем вы ездите, Камерон?

Кэм сообщил ему модель своей спортивной машины:

— Мне нравится...

— Свежий воздух, — подхватила Лалли с улыбкой. — Сегодня было чудное утро — дорога вдоль побережья, солнце, морской ветерок.

— В каких отношениях вы с Камероном, Лалли? — вдруг с любопытством спросила Дана.

Кэм открыл рот, чтобы ответить, избавив девушку от неловкости. Приглашая Лалли на встречу с матерью, он не подумал о привычке той задавать бестактные вопросы. Но девушка опередила его.

— Я временно помогаю Кэму по хозяйству в Аделаиде, — спокойно сообщила она. — А еще строю для него мозаику из цветной гальки во дворе дома, пока он придумывает захватывающий сюжет нового детектива.

— Ого... — Дана слегка растерялась. — Так вы — мастерица на все руки. Работа с камнем — не очень типичное занятие для женщины.

— Мне вполне по силам сделать небольшое панно. — Лалли быстро изложила суть своего проекта. — Это очень увлекательная работа.

— А мне не терпится увидеть результат, — сказал Кэм, закрывая меню. Если не остановить Дану, она будет допрашивать Лалли в течение всего обеда. — Я сделал выбор. Нет ничего вкуснее пойманной сегодня рыбы. Вы согласны, Том?

За обедом говорили о тонкостях рыбалки и проблемах рынка недвижимости. Как только у Кэма появились деньги, он купил матери домик в Сиднее в надежде, что она будет жить там более или менее постоянно и они смогут чаще видеться. Надежды не оправдались. Она немедленно сдала дом в аренду и отправилась путешествовать, вполне довольная жизнью.

— Ты помнишь, что дом в Сиднее всегда в твоем распоряжении, мама? — неожиданно для самого себя спросил Камерон.

Дана взглянула на него в недоумении:

— Конечно. Это справедливая компенсация за те годы, которые я пожертвовала на твое воспитание. Деньги за аренду позволяют путешествовать в моем фургончике куда захочу.

— Ты могла бы изменить жизнь ради подходящего мужчины и поселиться в настоящем доме, — пробормотал Том с шутливой улыбкой, но сразу нахмурился и отодвинул тарелку.

Кэм посмотрел на часы. Они просидели за столом не более получаса, но ему казалось, что время тянется бесконечно медленно.

— Мои родственники живут в Квинсленде и на Торресовом проливе, — поддержала разговор Лалли, гоняя кусочек картошки вилкой по тарелке. — Мама старается навещать их хотя бы раз в два года. Я, бывало, с удовольствием сопровождала ее. — Она мельком взглянула на Кэма.

«Ах, Лалли. Маму никто не интересует. Напрасно стараешься».

До конца обеда говорили о кухне аборигенов и кулинарных традициях вообще. Потом Дана предложила перейти к кофе.

— К сожалению, мы торопимся. Надо еще найти гостиницу для ночевки. Рад был... повидаться. — Кэм кивнул Тому, но не сделал попытки поцеловать или обнять мать, которая даже не поднялась из-за стола, чтобы попрощаться с сыном.

Кэм взял Лалли за руку, и они вышли из ресторана.

— Ваша мать показалась мне очень... независимой, — дипломатично заметила девушка.

Кэм видел, что она старалась удержаться от комментариев, и оценил ее такт. Он и сам старался не поддаваться привычному разочарованию, чтобы не портить остаток вечера.

— Она не меняется, я здесь бессилен. — Он пожал плечами.

Кэм действительно пытался наладить контакт с Даной, используя все доступные средства связи. Она редко отвечала ему.

— Мать старалась лечить вашу бессонницу в детстве? — нахмурилась Лалли.

— Она считала мою бессонницу глупым капризом, который страшно ее раздражал. — Кэм не мог сосчитать, сколько ночей в прошлой кочевой жизни с матерью провел без сна.

Минуту Лалли боролась с собой, но все-таки не выдержала:

— Бессонница вполне могла развиться от того, что вас все время перевозили с места на место. Если бы вам уделяли больше внимания в то время...

— Это было очень давно. Думаю, причина в другом, — задумчиво сказал Кэм, хотя проблемы со сном действительно начались в детстве. Он считал, что унаследовал бессонницу на генетическом уровне от своего отца, кем бы тот ни был. Обстоятельства ничего не меняли. — Я уже давно живу своей жизнью.

— Но продолжаете все время переезжать, как ваша мать. — Лалли заглянула ему в глаза. — Не хочу сказать, что вы не должны путешествовать. Просто у вас не было возможности обрести душевный покой и снять напряжение.

Кэм открыл было рот, чтобы заявить о том, что переезды для него важны так же, как для его матери, но промолчал. Он не был так уверен в необходимости постоянной смены мест, как ему казалось. Что в действительности заставляло его кочевать в поисках новых сложных задач, интересных проектов, сюжетов для новой книги?

— Возможно, путешествия помогают заполнять время, которого слишком много... — Он пожал плечами, потому что не знал ответа. Размышления на эту тему внушали ему беспокойство. — Поехали поищем ночлег с завтраком.