– Печать ты получишь завтра, перед тем как покинешь это место. А пока можешь осмотреться, может, что-нибудь и заинтересует, – после этих слов Диона покинула комнату, даже не попрощавшись со служителем.

– Я все же очень надеюсь, что служители не успеют к началу битвы, нарушив мне, тем самым, все планы, – бросил повелитель хаоса.

– Этого не случится, поверь мне, – Эсткарх растянул губы в некоем подобии улыбки.

– И ещё, мне очень хотелось бы, чтобы все оставшееся время была не очень приятная погода для инженеров Зангара. Мы с сестрой недавно в Шаэдаре и ещё, к сожалению, слишком слабы, чтобы управлять ею. А недеры, – он сделал паузу, тщательно подбирая слова, – они очень неприспособленны к магии. Это совершенно приземлённые существа, для которых даже элементарные удобства не являются чем-то важным.

– Тогда почему они были выбраны вами? Магия решает в этом мире почти всё.

– Мы выбрали их по двум причинам. Одна из них это, несомненно, огромная популяция. А то, что они самые лучшие бойцы хаоса, это, по-моему, неоспоримо. Вот и вторая причина. Очень скоро, когда ворота, открытые нами, станут более стабильными, сюда проникнут ралкса, геасми и непревзойдённые маги – шакти, – Меедар с неприкрытым удовольствием заметил, как перекосилось лицо Эсткарха в гримасе отвращения при упоминании этих существ.

– Шакти из ям Ужаса! Как можно иметь что-то общее с существами, которых ненавидят даже Боги?!

– Мы готовы сделать всё, чтобы вернуть нашего будущего владыку. Абсолютно всё, – тихо, словно говорил сам с собой, прошептал Меедар.

– Шакти никогда не сдерживали своих обещаний, если им было это выгодно. Они потворствовали даже изгнанию своего создателя – Шакти Ужасного. А их позорное бегство в битве около Хеврона?

Как можно уповать в чем-то на них?

– Мы не уповаем на них, но для того, чтобы взять Резиденцию, нам очень понадобится их возможность менять окружающий мир и превращать части реального мира в первозданный хаос! А если мы не уничтожим орден, нам никогда не добиться той цели, что мы поставили перед собой. Или ты забыл, что жезл находиться в его хранилище? А хранительницы? Не думаешь ли ты, что они сами принесут его нам? – издёвка в голосе Меедара не укрылась от Эсткарха.

– Одна из них или все они, но я сделаю так, что они достанутся мне! – издевательский смех Меедара буквально прогремел в его голове.

– Я, конечно, понимаю, что ты один из самых выдающихся людей в плане хитрости, и, думаю, что тебе это удастся. Тем более, это ничего не изменит, нам все равно нужно будет кольцо!

– Я его найду, – гнев служителя утих так же внезапно, как и начался. – И никто не сможет мне помешать. Я залью кровью всю провинцию, но отыщу кольцо.

– Тогда мне придётся признать тебя человеком, сделавшим огромный вклад в гибель, как ордена, так и всей этой империи в целом. Мне интересно было бы узнать твой ответ на один из очень интересующих меня вопросов. Ты сможешь ответить? – прямой взгляд Меедара выводил Эсткарха из себя, и он снова почувствовал нарастающую ярость.

– Только на один.

– В ордене бытует мнение, что Равновесие, которому они преданно служат вот уже несколько тысяч лет, покровительствует хранительницам. Месть его может быть просто ужасна, – Меедар отвернулся и снова уставился на заставленный стол, – можешь не отвечать. Ты не боишься, я вижу это. Для тебя это не больше чем легенда.

– А ты?

– Это единственное, чего я боюсь. Если в Шаэдаре возвеличится Повелитель Боли, Равновесие очень сильно накажет тех, кто помог ему вернуться, – Меедар поднял над головой инкрустированную золотом и драгоценными камнями чашу, неизвестно как появившуюся в этом мрачном, навевающем тоску месте, и каким-то внутренним чутьём Эсткарх понял, что разговор окончен. Он покинул полутёмное помещение, оставив Меедара наедине со своими мыслями, и вышел на улицу.

Сотни недеров сновали вокруг, словно не замечая его присутствия. Они возводили на окраине своего поселения новую пирамиду из камней, и Эсткарх снова удивился той скорости, с которой шла работа. Портал, открытый повелителями, слабо мерцал, когда очередной из недеров входил в мир Шаэдара. Грохот, лязг, крики, окружающие его, были непривычны для любящего уединение и душевный покой служителя, и он поспешил к виднеющимся неподалёку скалам, где специально для важного гостя была построена отдельная маленькая пирамида.

Талисман Боли был найден сразу после взятия войсками Ахерона Шесгаллы крепости, на месте которой сейчас возвышаются башни одного из величайших городов империи – Хеврона. Нашедшая его хранительница потеряла разум, ею стало двигать лишь одно желание – причинение страданий любому встреченному живому существу. Цепь жестоких убийств была прервана после недолгих раздумий самой матерью. Единолично. В состоянии строжайшей секретности талисман был отправлен в Резиденцию вместе с небольшим эскортом исключительно из представителей ордена с приказом доставить его к месту назначения или умереть. Через два дня он пропал на одном из перевалов, названных после этого прискорбного происшествия перевалом Боли, чтобы появиться почти через шесть тысяч лет в Мелоранде, столице империи.

Раним утром он был обнаружен ничего не подозревающими жителями этого огромного, по сравнению с другими, города империи, на площади казней, свисающим с шеи повешенного накануне преступника.

Массовая истерия, охватившая после этого город, не шла ни в какое сравнение с происходящими повсеместно в то не лёгкое для народа время, бунтами. Когда информация была передана императору, он ввёл в городе военное положение, что, впрочем, нисколько не помогло. Через три дня, когда волнения достигли критической отметки, и толпы людей, теперь больше напоминающие орды живых мертвецов, подожгли город, в него вошла гвардия императора и серые стражи ордена. В результате, более чем три четверти населения столицы было вырезано. Среди тысяч мёртвых тел хранительницы искали талисман, ставший причиной гибели столь огромного количества ничего не подозревающих жителей, и на исходе третьих суток, когда, казалось, поиски зашли в тупик, его обнаружили в одном из домов, зажатым в кулаке уже мёртвого служителя Равновесия. Этинара – сестра Атинары, изумрудный плащ, не притронулась к нему, а как ей было приказано, сразу же известила о находке мать ордена. Эскорт из двадцати хранительниц был собран через час и отправлен на равнину Саграм. Мать ордена лично, соблюдая все меры предосторожности, поместила реликвию в шкатулку из минерала каменоломен города Нетер. Ничто не предвещало беды. А, между тем, нашедшая талисман Боли Этинара уже ощущала пагубное воздействие реликвии и держалась только благодаря способности к самоконтролю, полученной в результате десятилетий тренировок. Внешне это никак не проявлялось, и она стала одной из тех, кто должен был сопровождать ценный груз. Это была роковая ошибка для почти всех хранительниц, кто удостоился той же чести.

Глубокой ночью девятнадцатого апреля шесть тысяч триста двенадцатого года летоисчисления, через неделю после того, как эскорт покинул Мелоранд, в ворота Резиденции ордена постучали две закутанных с ног до головы в плащи фигуры. Это были Сиана и Хатэ, находящиеся в последней стадии истощения, с разбитыми доспехами, без камней Наг, но с реликвией. Как оказалось, через несколько часов пути, когда эскорт преодолел уже половину расстояния, Этинара впала в безумство. Двое из тех, кто нёс ящик с талисманом, упали, сражённые её секирой, ящик упал на землю и распахнулся. Остальное происходящее они запомнили смутно. В памяти отпечаталось лишь то, как они вместе, стоя спиной к спине, отражали градом рушившиеся со всех сторон удары и заклинания, охраняя драгоценный груз. Почему так стремительно возросла сила артефакта, сразу же подчинившего своей воле почти всех хранительниц из эскорта, они догадались позже. Виной всему был тракт. Они так и не вспомнили, как смогли добраться до Резиденции. Атинара, узнавшая о гибели сестры, вызвала Сиану, как обладающую более высоким рангом, чем Хатэ, на суд чести, в чем ей было отказано матерью, ввиду беспочвенности обвинений.