Гражданские авиаторы тесно взаимодействовали со своими военными коллегами. По воспоминаниям ликвидаторов, между ними сложилисьтеплые и тесные взаимоотношения, царила обстановка взаимовыручки. Для координации взаимодействия при правительственной комиссии постоянно находился представитель Киевского ОАО. Первым эти обязанности выполнял А. Куцюк, прибывший в район ЧАЭС 18 мая. На месте он встретился с генералом В. Трибштоком, с которым обговорил вопросы взаимодействия. Обычный рабочий день представителя Киевского ОАО начинался в 7.00 и продолжался до 22.00, потом ужин, небольшой отдых и сон на панцирной кровати в здании школы. Представители работали в зоне ЧАЭС по ротационному принципу: после трех суток, передав «вахту» коллеге, человек убывал в Киев, а через 6–9 дней снова возвращался в Чернобыль. Государство оценивало пребывание в непосредственной близости от ЧАЭС в 2 руб. 60 коп. суточных, так что ни о каких баснословных заработках речи не шло.
И пусть не складывается мнение, что гражданские авиаторы во время проведения ЛПК были «вторым эшелоном»: вместе со своими военными коллегами они работали и над разрушенным реактором, и над промплощадкой ЧАЭС, решали много других задач, которые по тем или иным причинам не могли выполнить военные. Сказать, что им не было страшно в этой борьбе с невидимым врагом, значит слукавить. И каждый из них, прежде, чем сказать: «Да, я полечу в Чернобыль», должен был внутренне побороть себя. Безусловно, все переживали, но не столько за себя, сколько за своих близких: как они будут без меня, если что? Но долг перед Родиной тогда был выше личных интересов…
За участие в ЛПК многие авиаторы были удостоены государственных наград. 26 декабря 1986 г. П. Вороновский, первым из пилотов МГА приземлившийся в районе катастрофы и совершивший в зону ЧАЭС более 100 вылетов, был награжден орденом Ленина. Обладателями высшего советского ордена также стали И. Макаров и А. Куцюк. Ряд авиаторов получил другие награды, в т. ч. ордена Октябрьской революции и Дружбы народов.
Гражданские авиаторы продолжали летать в район катастрофы и после того, как там практически перестали работать военные: и в 1987 г., и в 1990-м. А крайние полеты в зону на забор проб грунта и снега были выполнены в декабре 1994 г.
Автор благодарит В. А. Андриенко, С. И. Володина, Н.А. Волкозуба, Ю.П. Киянченко, Н.П. Крюкова, Д. К. Кушнарева, А.П. Куцюка, С.Г. Лукьяненко, Л.В.Мимку, сотрудников Национального музея Чернобыля (г. Киев) за предоставленные материалы и консультации. В статье использованы материалы, любезно предоставленные полковником Б. Нестеровым.
Владислав Морозов/ Уфа
Фото из архива автора
Хотя формально (согласно «высочайшему повелению») широкомасштабные боевые действия в Чечне, а также соседних Ингушетии и Дагестане считаются законченными, вялотекущая война еще тлеет в этом регионе, и конца ей пока, честно говоря, не видно. Тем более, что противостоять тактике смертников-одиночек — дело крайне хлопотное, если не вовсе безнадежное. Термин «незаконные вооруженные формирования» прочно уступил место формулировке «ваххабитское бандподполье» 1*, но пока этот «хрен» нисколько не слаще «редьки», и операции федеральных сил РФ в регионе продолжаются. Разумеется, сейчас боевые действия не имеют прежнего размаха, поскольку численность бандгрупп редко превышает 10–15 «активных штыков». В основном, операции проводятся силами Северо-Кавказского регионального командования Внутренних войск МВД РФ (основой является 46-я отдельная бригада оперативного назначения (ОБрОн), дислоцированная неподалеку от аэропорта Грозный-Северный) и различных ведомственных спецподразделений. Характерной чертой является активное участие в боевых действиях лояльных федералам чеченских воинских формирований (так называемые «кадыровцы») и слабое задействование армейских подразделений, в частности, 42-й мотострелковой дивизии из Ханкалы. При этом в боестолкновениях продолжают активно использоваться минометы, бронетехника и авиация федеральных сил.
Самолеты и вертолеты ВВС РФ в Чечне на постоянной основе сейчас не базируются. Эпизодически ВВС привлекают к транспортным перевозкам и огневой поддержке войск. При крупных операциях и всякого рода «неприятных неожиданностях» могут задействоваться не только вертолеты, но и штурмовики Су-25 с авиабаз в Буденновске и Краснодарском крае. В Ханкале на постоянной основе находятся усиленная эскадрилья Ми-8МТВ-2, 2-З звена Ми-24П и 1–2 Ми-24В из состава ВВ МВД РФ. Там же постоянно базируется и небольшое количество вертолетов пограничников (ФПС ФСБ РФ): 2 звена Ми-8МТВ-1 и единичные Ми-24П. Все упомянутые Ми-8 и Ми-24 капитально отремонтированы, оборудованы новыми двигателями и авионикой. Нареканий по технической части они у экипажей, в общем, не вызывают.
1* «Ваххабитом» сейчас на Северном Кавказе, не вдаваясь в детали, именуют любого, кто с оружием в руках воюет против федерального центра или помогает тем, кто с ним воюет. А реальные ваххабиты при личном досмотре определяются архи просто — по отсутствию трусов и синяку на правом плече.
Взлетает Ми-8МТВ-1 из состава ФПС. Видна задняя пулеметная установка. Ханкала. Март 2011 г.
Терек — вид с борта Ми-8МТВ-2. Июнь 2011 г.
Среди вертолетов выделяется «продвинутой модернизацией» звено «ночников» Ми-8МТВ-2 из состава ВВ МВД, базирующееся в Ханкале. Под кабиной пилотов с обоих бортов на этих машинах нанесены отличительные эмблемы — стилизованная черная буква «У» в голубом круге. Эти Ми-8 являются «глазами» федеральной группировки и часто являются фактором, позволяющим сберечь самое главное — жизни бойцов. Постоянно действуют не менее 3 таких машин, а максимальное их количество в отдельные периоды достигало 5–6. Они очень интенсивно используются для ночной разведки мест предполагаемого расположения бандгрупп. Ночные полеты на предельно малой высоте при полном отключении всех огней с применением тепловизоров и очков ночного видения для их экипажей давно стали нормой. В течение первого полугодия 2011 г. «ночники» выполнили несколько сотен боевых вылетов, работая практически каждую ночь. Матчасть, в целом, вела себя надежно — никаких серьезных отказов и аварий в ночных полетах не было. При этом, летчики говорят о том, что далеко не все из установленного ночного оборудования оптимально для вертолетов, поскольку имеет явно «танковое» происхождение, а ночные очки при длительном применении очень сильно сажают зрение.
Пограничные Ми-8МТВ-1 интересны прежде всего тем, что, видимо, под влиянием афганского опыта на них восстановили хвостовые огневые установки (на правом борту), где постоянно находится бортстрелок с пулеметом «Печенег».
Сейчас в Чечне применяются самые разнообразные схемы камуфляжа «восьмерок» ВВ и ФПС — от темно-зеленого с коричневым до желтых «пустынных» оттенков (как обычно, в зависимости от наличия той или иной краски на российских ремзаводах). Номера вертолетов ВВ стандартные, двух- или трехзначные, желтого цвета. Как минимум, на части вертолетов ФПС нанесены новые номера, принятые для МЧС и ФСБ с середины 2007 г. — на хвостовой балке буквы «RF» и пять черных или темно-синих цифр. Знаки быстрой идентификации остались прежние — у вертолетов ВВ это белое «кольцо» на хвостовой балке, у ФПС — горизонтальная белая полоса на фюзеляже. Опознавательные знаки — в основном старые, красно-белые звезды. Новые звезды с сине-белой окантовкой наносят при ремонтах на единичные машины, и в Ханкале такие практически не встречаются. На части вертолетов вообще отсутствуют пятиконечные звезды и бортовые номера.