– Ты уже рожаешь? – спросил я.

– Нет, я не за этим звоню. Но когда буду, ты же станешь моим партнером по родам, да?

– Конечно, ты же знаешь, – муж Джулии служил в Ираке, и его не будет дома еще три месяца. Я пообещал сделать все, что в моих силах, и занять его место. Ни у одного из нас не было большой семьи, поэтому, будучи братом Джулии, моей обязанностью было находиться рядом с ней, когда она во мне нуждалась.

– Я просто хотела сказать, что вакансия еще открыта, и проинформировать тебя, что освободила твое утреннее расписание для встречи с несколькими кандидатами на должность.

– А зачем я тебе для этого? – моя сестра была моим секретарем последние пару лет, с тех пор как я решил всерьез заняться строительным бизнесом. Джулия стала для меня подарком с небес, но она собиралась со дня на день родить своего первого малыша, и как бы я не был чертовски за нее счастлив, не мог продолжать вести свой бизнес без кого-то, занимающегося бумажной работой.

– Нам поступила дюжина предложений, и большинство из них я отсеяла, но хочу, чтобы окончательное решение принял ты. Все же это твоя компания, Люк.

Я натянул штаны и взял ключи, сознавая, что безответственно было сбегать с рабочего места так, как я это сделал. Особенно после того, как дал Кертису больничный в такое непростое для нас время и вышел вместо него на смену сегодня утром. Такой труд не входил в мои обязанности, у меня и без того было множество вопросов, требующих внимания.

Но стоило признать одно: не заболей Кертис сегодня, я бы не встретил Лотти.

– Делай, как считаешь нужным. Ты знаешь, что я предпочитаю работать на объектах, но просто скажи мне, где и когда мне следует находиться, и я там буду, ладно?

– Звучит прекрасно, я позже напишу тебе.

– Просто не рожай, пока мы не найдем кого-то на твое место, договорились?

Я повесил трубку и вскоре уже запрыгнул в грузовик. Прежде чем вернуться на стройку, я заехал в магазин, торгующий пончиками. Лотти, конечно, была задиристой, но и я мог бы вести себя с ней повежливей. Одного взгляда в ее обеспокоенные глаза хватило, чтобы я понял: Лотти нуждалась в передышке.

Пока я ждал своего заказа, то думал о том, что с удовольствием обеспечил бы ей такой же отдых, как только что был у меня. Может, все, что нужно Лотти – это старый добрый оргазм.

Но я, пожалуй, начну с мирного вручения ей пончиков.

– Боже, кажется, я тоже становлюсь старомодным.

Было такой глупостью с моей стороны подумать, что все могло пойти как-то иначе. Я опоздала на десять минут, и мне отказали.

Тем не менее, когда я вытерла слезы, набежавшие на глаза, я осознала, что оказалась в безысходном положении. Решив пройтись до дома пешком, вместо того, чтобы использовать последнюю поездку на метро, я думала о том, что могла бы продать в ломбарде.

Китайский сервиз бабушки был прекрасен, но таким он казался только мне, и я сомневалась, что кто-то еще мог бы счесть сколотые тарелки и соусники, которые стояли на нашем маленьком столе каждые праздники, чем-то стоящим денег. Большая часть вещей, которыми я владела, были ценными именно из-за воспоминаний, связанных с ними.

По пути я остановилась около библиотеки: это место на самом деле стало моим вторым домом. Я любила прийти сюда, взяв с собой термос с чаем, и устроиться в уютном уголке, читая газеты и журналы. Сотрудники знали меня по имени, и когда я прошла через входные двери, приветливо мне махнули.

Это мог быть большой город, но я выросла в этом районе. И неважно насколько все тут поменялось за прошедшие годы, мне нравилось, что в этом месте еще оставалась какая-то семейная история.

– Как продвигается сегодня твой поиск работы, милая? – спросила Мелинда, выкатывая тележку, полную книг.

– Не очень. Как бы мне хотелось, чтобы библиотеке были нужны сотрудники.

– Я знаю, сладкая, – Мелинда покачала головой. Она работала тут уже двадцать пять лет. – Они не нанимали новых сотрудников уже на протяжении трех лет. Но если вдруг такое случится, ты будешь первой, кому об этом сообщат.

– Спасибо, Мел. Я понимаю, почему никто не уходит отсюда, стоит им только получить место.

– Держи голову выше, Лотти. Я знаю, насколько все стало тяжело для тебя после смерти Шарлоты.

Я сглотнула подступившие слезы. Прошло всего четыре месяца с тех пор, как бабушку Шарлоту похоронили, и рана все еще была свежа.

– Спасибо, – я постаралась улыбнуться так, чтобы мой подбородок не дрожал. – Я только проверю свою почту.

Я проковыляла к последнему ряду компьютеров и села за один из них, не желая плакать на глазах у всех. Мне просто была нужна передышка. Тоненький лучик надежды.

Может быть, меня ждало послание от потенциального работодателя.

Я выдохнула.

В почте было одно письмо.

Собеседование, завтра утром.

Это был мой последний шанс.

Моя единственна надежда.

Я не могла завтра опоздать, и не важно, чего мне это будет стоить.

Когда я подошла к дому и увидела Люка с отбойным молотком в руках, то подумала, что причина, почему все сегодня пошло плохо, связана с моим собственным поведение.

Мне стало так стыдно.

Когда Люк увидел меня, он опустил инструмент и вытер руки о полотенце, свисающее из его заднего кармана. Когда он снял желтую каску, все, о чем я была в состоянии думать, почему бы ему вновь не стянуть и футболку. Но он этого не сделал, а без единого слова пошел прямо ко мне, поднял и перенес к центральному входу в здание.

Я тоже ничего не говорила.

Когда мои ноги оказались на твердой земле, я уже открыла было рот, чтобы извиниться, но прежде чем я смогла произнести хоть слово, Люк уже отвернулся. Подумав, что он собрался снова приступить к работе, я удивилась, когда он прошел чуть дальше по улице.

Прищурившись, я пыталась рассмотреть, что он делал, но уже через мгновение Люк вернулся с коробкой в руках.

Своими тяжелыми рабочими сапогами он прошагал по щебню, покрывавшему дорогу, и вновь встал передо мной.

Он протянул мне белую коробку.

– Что это? – спросила я.

Люк пожал плечами.

– Извинение.

Я нахмурилась.

– Ты не должен извиняться. Это ведь именно я вела себя словно малый ребенок этим утром, – я опустила взгляд, смущенная воспоминаниями о том, как кричала на него из окна, виня Люка во всех своих проблемах. – Прости, что накричала на тебя.

– Да не за что извиняться. У нас у всех бывают поганые утренние часы. А я мог бы вести себя с тобой полегче, поняв, что что-то у тебя идет не так, как надо.

Я подняла взгляд, благодарно улыбнувшись. Когда Люк оказался ко мне так близко, а мое настроение уже не было таким гадким, я, наконец, заметила, насколько огромным он был. Его широкие плечи возвышались надо мной. Он был из тех людей, которых ты сразу замечал, стоило им только войти в комнату. Его фигура в сочетании с пронзительными карими глазами и четко очерченной челюстью ставили под сомнение, что в городе вообще существовала женщина, которая не обратила бы на Люка внимания.

– Итак, что в коробке? – спросила я.

– Пончики.

Открыв крышку, я вдохнула запах сахарной глазури.

– И все они для меня?

Люк рассмеялся, качая головой.

– Ну, я подумал, что, может, мы могли бы съесть их вместе?

Мои щеки запылали.

– Оу, да что такое со мной сегодня? Клянусь, обычно я не такая грубая и глупая. Конечно же, мы можем съесть их вдвоем, – я прикусила нижнюю губу, напряженно посмотрев на Люка и приняв решение. – Хочешь подняться? Я могу сделать тебе кофе.

Глаза Люка загорелись.

– Я надеялся, что ты это скажешь.

Пару минут спустя мы уже поднимались в мою квартиру, и я огляделась по сторонам, задумавшись, не валялось ли у меня где-нибудь на полу нижнее белье или еще что-то смущающее. Но ничего подобного не было. Может, я и вела себя с утра, как полная задница, но была довольно аккуратной.