— А?

— Бэ! Ты вообще помнишь, куда и зачем мы идём?

Сергей остановился, переменился в лице:

— Лена, где я? Куда ты меня завела?

Марченко не на шутку перепугалась — настолько натурально изумился экстрасенс. Если бы он тут же не улыбнулся и не подмигнул, она бы бросилась звонить Валуйскому, чтоб спасал её от свихнувшегося Скрипки. Какая жалость, что отпала такая шикарная причина для звонка…

— Стой прямо! — скомандовала Лена. — Пригнись!

— Не пригнусь, — обидно расхохотался Сергей. — Чтоб тебе удобней меня бить было? Не дождёшься! И вообще. Вон стоит Максим Сабанеев, мы же к нему шли, так?

Марченко оглянулась.

Невысокий парень в белой рубашке и серых брюках нервно топтался у стойки приёма багажа.

— Здравствуйте, — подошла к нему Лена. — Я следователь по особо важным делам Следственного Комитета Российской Федерации Марченко Елена Валерьевна, это мой консультант, Скрипка Сергей Витальевич. Вы — служащий камеры хранения, Максим Прохорович Сабанеев?

— Д-да, — Максим растерянно переводил взгляд с Елены на Сергея.

— Вас оповестили о том, что мы придём к вам для беседы?

— Д-да… да, оповестили, я, вот, меня даже освободили на… это… на время допроса.

— Это не допрос, — строго поправила Марченко. — Пока ещё не допрос. Вас предупредили, что вести беседу будет консультант-экстрасенс?

— Д-да… — шепнул парень.

— Можем начинать? — Лена оглянулась на Скрипку и ужаснулась бледной зелени его щёк и мутности взгляда.

Тихонько спросила:

— Тебе… совсем нехорошо?

— Ага…

— Может, нам отсюда уйти?

— Не-а…

— Максим Прохорович, пожалуйста, обратитесь к своему начальству, чтобы нам предоставили отдельное помещение для разговора.

Парень опасливо посмотрел на шатающегося экстрасенса и побежал выполнять просьбу. А Лена взяла со стойки листок бумаги и помахала им на Скрипку. Тот благодарно кивнул, слегка розовея.

— Может, пиджак снимешь?

— Ты что…

— Но тебе же нехорошо.

— Это не от жары. Тут такие выбросы эмоций, — виновато развёл он руками. — Тут столько, столько, кошмарно много людей с такими, такими мощными, яркими эмоциями, они так подолгу держатся, так одна на другую наслаиваются… мне, наверное, нельзя ходить на вокзалы в… мои дни.

— Держись.

Что ещё могла сказать Лена? Ей, правда, было очень жалко Скрипку, и в то же время еле удавалось сдерживать злорадное хихиканье: мужчина с «критическими днями»! Кому рассказать — засмеют и не поверят!

— Держусь, — как-то неубедительно заверил её Серёжа.

Помещение, которое предоставило руководство вокзала, оказалось одной из многих безликих комнаток для «внутреннего персонала». Из-за новеньких компьютерных столиков согнали двух девушек. Одна блондинка, вторая брюнетка, с одинаковыми «французскими» косами по бокам головы, в одинаковых блузках, юбках, колготках и даже туфлях… вроде бы раньше сотрудников вокзалов не обязывали носить униформу?

Как же она им сочувствовала. Лена ведь тоже, «выйдя на дело», оделась по официальному дресс-коду, и теперь изнывала в классическом костюме (хорошо хоть с коротким рукавом!) и колготках.

А Скрипка, бедный Скрипка! Духота после ночного дождя, плюс сломанный кондиционер, плюс рубашка с длинным рукавом, плюс пиджак, да ещё и галстук… Лене казалось, когда она жалеет Серёжу, ей самой становится легче.

Сергей и Максим заняли места друг напротив друга. Их разделял стол. Со стороны могло показаться, что они готовятся к армрестлингу, но передёргивания плеч Скрипки свидетельствовали о желании вытряхнуть из мозга лишние «шумы».

Сергей молчал.

Марченко молчала.

Сабанеев попеременно краснел и бледнел, обильно потел и, естественно, тоже молчал.

— Приступим, — решилась, наконец, нарушить тишину Лена. — Мы хотим помочь вам вспомнить, Максим Прохорович, о том, что происходило девятого августа этого года утром, когда к вам пришёл… или пришла, клиент или клиентка, чтобы сдать в багаж чемодан с двадцатью килограммами золота.

При слове «золото» Максим содрогнулся всем телом.

Сергей наморщил нос:

— Вы не могли бы… реагировать вслух? Пожалуйста. Так мне будет проще выделять вас на фоне окружающих.

Лицо Сабанеева и так было красным, но стало вообще багрово-свекольным:

— Н-но я… э… я не… это… э…

Скрипка устало закрыл глаза:

— Вы реагируете нецензурно, я знаю, но, пожалуйста, попробуйте проговаривать свои мысли вслух. И… не бойтесь так. Ни я, ни Елена Валерьевна не кусаемся.

Максим, похоже, не поверил, но Сергей продолжал всё тем же ровным тоном:

— Я, конечно, не поощряю нецензурную брань, но, если она поможет вам снять нервный зажим, пожалуйста, материтесь вслух.

Лена недовольно поджала губы.

Ишь, нашёлся великий психотерапевт, зажимы нервные снимать надумал! Лучше бы себя как-то подлечил, ведь того и гляди свалится. «Его день» у него, понимаете ли.

— Итак, — изменившимся голосом, медленно и глухо проговорил Сергей. — Девятое августа. Утро. Вы… пришли на работу?

— Пришёл на работу, — покорно повторил Максим.

— Вы…

— Я…

— Вы… — Сергей душевно так хрустнул пальцами.

Сабанеев ещё раз вздрогнул. Да, Лена уже привыкла к фирменному «кххрыканью», но на человека неподготовленного оно обычно так и действовало. Максиму тоже показалось, как и многим до него, что под ним разваливается стул или над ним начинает осыпаться потолок.

— Скажите, пожалуйста, вы пришли ко времени или опоздали?

— Я пришёл ко времени.

— И вы…

— И я…

Скрипка с грохотом поставил локти на стол, с громким стуком уронил голову между ними и с хрустом сцепил пальцы над затылком.

Простонал:

— Ле… Елена Валерьевна, я не могу! Все они!.. Они все!.. не мо-гу!

Максим оцепенел и побледнел.

Лена прищурилась.

Похоже, он решил, что обещанные экстрасенсы-консультанты на самом деле шизофреники-маньяки и вот прямо сейчас начнут его пытать и расчленять.

Сергей расшифровал нервные содрогания Максима точно так же и проникновенно попросил, отклеивая лоб от столешницы:

— Пожалуйста, не бойтесь меня. Я нормальный. Просто я сегодня слишком… чуткий. Я слышу… вот сейчас чётче всего вашего начальника, он очень недоволен тем, что вы вляпались в эту дурацкую историю. Понимаете, это всё может оказаться очень неприятным, очень громким делом, которое может очень негативно повлиять на имидж вокзала — а прежде всего начальника, и долго ли он ещё проходит в начальниках, неизвестно. И даже ваши… кхм… мозговые камасутры менее ярки по сравнению с его дикими страхами. А ещё я слышу одновременно всех, тут так… ярко и громко!.. И…

Он побарабанил пальцами по столешнице.

— И не могли бы вы мне дать листок и ручку? Я, пожалуй, всё же напишу той, что здесь сидела перед нашим приходом.

— Что напишете? — еле слышно прошелестел Максим.

— Я напишу для неё, но не для вас! — окрепшим голосом решительно отрезал Сергей. — Елена Валерьевна, предлагаю перенести беседу в штаб-квартиру нашего отдела.

Мысленно Лена закатила глаза. Сделать это наяву не позволила гордость.

Сегодня Скрипка был особенно невыносим. Интересно, всех экстрасенсов так плющит в «их» дни?

Украдкой Марченко всё же заглянула в записку Сергея. «Он дал неправильные телефоны вам обеим», — гласило послание. Похоже, вместо того, чтобы считывать воспоминания Сабанеева, Скрипка увидел и в меру возможностей решил проблему местных девочек.

Валуйский расплатился за такси, подхватил все три объёмистые сумки и бодрым шагом направился в сторону центрального входа Шереметьево-2.

— Ай, молодой, не гони, не гони! — остановил его лениво-насмешливый голос Али Сочиной. «Цыганка» сладко потягивалась, щурясь на солнце. Река пешеходов каким-то непостижимым образом обтекала её со всех сторон. — Всё равно не улетишь раньше самолёта!

Игорь поудобнее перехватил ремни сумок. Одна гигантская, на колёсиках, две помельче, но потяжелее, на длинных ремнях. Все три принадлежали Але. Лёгонький рюкзак Валуйского болтался у неё за спиной. Игорь взял с собой только самое необходимое: ноутбук, пару флешек и пару сменных комплектов белья. Его искренне интересовало, что ж такого понабрала Сочина?