Рёв мотоцикла расставил всё на свои места.

       Огромное сверкающее чудо, выдержанное строго в чёрно-серебрянных тонах, оглашая окрестности горделивым рёвом, вырулило из-за нашего дома. И вёл его... это мой папа?!

       Этот мужчина в чёрном хайратнике с серебристо-белыми скорпионами, кожаной безрукавке, шипастых напульсниках, кожаных брюках и ботинках, зашнурованных чуть ли не до колена...

       Мой папа!

       Белый кролик громко икнул, нелепо запутался в лапах и рухнул на землю - уже тощеньким юношей Филиппом.

       -- Всем привет! -- папа поставил мотоцикл на подножку и подошёл к нам. -- Вижу, вы решили прекратить игру в шпионов и рассказать всё друг другу?

       -- Ага... -- выдохнула Вера.

       -- Не-а! -- возмутились Фил и я.

       -- Ч-ч...че-го? -- прозаикался Игорь.

       Папа сел рядом с ним, вовремя ухватив за плечо, иначе бедный Гар задал бы стрекача.

       -- Я уж думал, это никогда не случится, и вы так и будете то друг за другом следить, то друг от друга скрываться... ребят, живите дружно. Места в этом мире хватит всем, и оборотням, и вампирам. И людям тоже. Мы же цивилизованные... существа, верно? А теперь... -- он встал, потягиваясь и щурясь от попадающих в глаза лучей. -- А теперь, я думаю, у вас действительно есть, о чём поговорить. Буду к вечеру, -- последнее говорилось уже специально для меня. -- Библиотека закрыта на ремонт, и у меня есть время вспомнить былое. Волки ждут!

       Если бы он не был моим отцом, я б в него влюбилась, честное слово! Теперь я понимала, что он имел в виду, говоря: "Карина влюбилась сначала не в меня, а в мой байк и в блеск заклёпок на куртке. А ещё ей нравились мои сапоги." Сама попала под их очарование, этих заклёпок, а эта аура уверенности и мужества, которую папа излучал, как маяк в ночи! Вера томно изогнулась, когда он улыбнулся ей. Подтверждено! Аура действует не только на девочек-вампиров! Я устало плюхнулась на освободившееся рядом с Игорем место.

       -- Ну, что? Будем разговаривать, нет?

       -- Да чего тут разговаривать? -- Верины руки сыграли мускулатурный аккорд. -- Вы и так всё видели. Мы -- оборотни.

       Гар экспрессивно заткнул уши и потряс головой.

       Я развела руками:

       -- Та сказка была не совсем сказкой?

       -- Какая сказка? -- тут же среагировал Игорь.

       Это как же надо уши затыкать, чтобы всё слышать?

       Вера наиехиднейшим образом ухмыльнулась и завела уже знакомым мне "сказительным" голосом:

       -- Давным-давно, в те времена, когда посёлка Фролищи ещё не существовало, а на месте Флорищевой пустыни стояла одинокая хатка отшельника, пришли в места эти оборотни. Целая стая! Где проходили они, там оставались мёртвые поселения. Не щадили звери ни малых, ни старых, ни женщин, ни мужчин...

       Похоже, она намеревалась пересказать слово в слово всю ту историю, что я уже однажды слышала у костра.

       Ну, ничего... Игорю полезно.

       Я обхватила руками колени, подтягивая их к груди. Стало вдруг как-то грустно-грустно, просто нестерпимо.

       Ну, оборотни Фил и Вера, и что с того? Я же тоже, в конце-то концов, вампир.

       Ну, человек Гар, и хорошо.

       А вот Эдик... ну, вампир... но я же тоже...

       Люблю я его.

       -- А в те дальние времена леса здешние уже были так же густы и высоки, как и теперь! Но только ещё гуще! Ещё выше! И простирались они на много-много дней... -- Вера между тем добралась до своего любимого момента, и голос её зазвенел особым чувством:

       -- Дней! Недель! Месяцев пути! Белка! Белка могла, не слезая с дерева! Не слезая с дерева, проскакать! От самого Белого моря! И до Индийского океана!..

       Игорь и Филипп слушали, затаив дыхание.

       Решив, что моего отсутствия особо никто не заметит, я тихонько двинула назад к дому. Прошла через коридорчик на другую сторону, к улице.

       На стоянке для автобусов раскинулся палаточный городок, там в уюте и комфорте суперсовременных палаток отдыхали "эмобойзы". Они только просыпались, хоть день уже катился к вечеру, потягивались и позёвывали, пошатывались между машинами и палатками, постреливали масляными взглядами в мою сторону. Ага, сейчас, увижу, заценю, растаю. Я поздоровалась с ними всеми разом и проскользнула в сторону Луха.

       Всё-таки надо было сосредоточиться. Всё как следует обдумать. Полюбоваться текущей водой и додуматься, как жить дальше.

       Фролищи, кролики, сосущий дерево Эдик, Косичкобородец Акакий, напрягающий уже одним фактом своего существования, всё кружилось внутри головы, ускоряя темп, когда я приняла решение идти к Эдику, а мне навстречу из тени последних перед рекой деревьев шагнул...

       Не думала, что господин Акакий столь лёгок на помине.

       Он стоял, заложив большие пальцы за ремень шортов, улыбался, и ветер играл божьей коровкой на конце бороды. Какой-то миг мне мерещилась та жуткая вонь, что обычно сопровождала его появления, но пах Акакий классическим вампиром.

       Вот оно как.

       -- Я убью тебя, -- спокойно и жутко сказал он.

       Я прикусила язык и не спросила "за что" или там "зачем", ведь у меня ни на миг не возникало сомнений в намерениях преследующего меня Косичкобородца, но, видно, Мерзлихин прочёл вопрос в моих глазах.

       -- Просто так, -- объяснил он, пожимая плечами. -- Хочется. И убью. И тебя, и Эдика. И папу твоего. И маму. Поняла?

       Я шагнула назад, он за мной. Я улыбнулась и, наверное, целую минуту мы смотрели друг на друга и улыбались так, что сводило челюсти. Потом он хохотнул, оскалился и набросился на меня.

       Ожидая чего-то подобного, я отпрянула с дорожки в кусты, споткнулась о ветки, упала на бок, перевернулась на спину. Акакий прыгнул на меня сверху. Я перекатилась в сторону. Он зарычал, и гулкое эхо потащило утробный рык голодного зверя над рекой.

       -- А ну стой! -- ревел Косичкобородец. -- Всё равно достану! Стой!

       Мельком подумав, что можно было бы и ответить что-нибудь вроде "так достань же меня, подлый кто-нибудь там", я не стала тратить дыхание на слова, побежала к реке и вдоль неё, в ту сторону, которую Вера обозначала, как охотничьи угодья оборотней. В ушах шумел ветер, от стремительных прыжков Акакия содрогалась земля у меня под ногами, и липкий, холодный ужас расплетал щупальца внизу живота.

       -- Всё равно поймаю! Всё равно убью! И тебя убью! -- Косичкобородец кричал мне вслед, и было заметно, что он всё-таки отстаёт. -- И тебя! И этого Клюева! Убью!

       Даже не знала, что умею бегать настолько быстро! Песок и хвоя летели во все стороны, когда без разбегу перескакивала через сосновый молодняк и выгоревшие на солнце кустики.

       -- Убью-у-ааау-ай-йииии...

       Оглянувшись, я даже на миг остановилась: Акакий Мерзлихин, видимо, не рассчитал высоту очередного прыжка, и уж не знаю, приложился он чем-то о макушку молодой сосенки или запутался ногами в кустах, уже потом с размаху ляпнулся, но сидел теперь на земле, согнувшись в три погибели, и подвывал не своим голосом.

       Он дрогнул, и я помчалась дальше. С него станется прикинуться! А вдруг это всё напускное, и он меня заманивает в ловушку? По широкой дуге я летела к себе домой.

       Возле моего дома Вера с Филом больше не сидели. Я взлетела наверх, схватила свой сотовый, тут же набрала маму, но её телефон не отвечал. Папин тоже подозрительно молчал. Тогда я побежала дальше, искать братцев-кроликов.

       У дома Игоря их тоже не было. В саду у Захарченко тётя Валя весело напевала какую-то песенку без слов и скакала с лейками вокруг сохнущих на грядках помидоров.

       -- А где моих потеряла? -- спросила она меня, но тут же заметила, что я никак не могу отдышаться.