Я вздрогнула, вновь услышав ее имя, но я пересилила себя и взяла книгу из его рук. Аккуратно, так чтобы не коснуться его пальцев. Я погладила старинную обложку, которая была сделана из кожи. Открыв ее, я увидела, что она была написана от руки. "Книга теней?"

"Не совсем Книга Теней'. Хантер перелистнул страницы в самое начало. Туда, где была титульная страница: Книга заклинаний и воспоминаний Роуз МакЭван. "Это больше похоже на мемуары."

"Роуз МакЭван" прошептала я. "Ты думаешь?"

Хантер серьезно кивнул. "Она жила в Шотландии во времена инквизиции. И очень даже вероятно, что она является твоим предком. Эта книга имеет неоценимое значение. Думаю с ее помощью мы сможем понять как появилась темная волна. Мой отец почти дочитал ее, но я даже не заглянул внутрь. " Он закрыл книгу и с надеждой посмотрел на меня. "Хочешь прочитать ее со мной, Морган?"

Я заглянула в ясные зеленые глаза Хантера. Я видела его любовь ко мне, чистую и непреклонную, наряду с болью и надеждой на будущее. Мое сердце все еще болело, осознавая, что он сделал. Но я все же надеялась, что у нас с ним все будет в порядке. В конце концов я обратила внимание на книгу. И когда моя рука прошлась по рельефной обложке книги, я почувствовала прилив энергии. Мой предок. Я точно знала это.

"Да, сказала я наконец. "Давай читать."

Розовый камень.

Он ярко мерцал в моей ладони, ловя лучи света, которые выпускали ворота церкви. Преподобный что-то бормотал, прославляя христиаского Бога. Мои мысли были далеко от церковного алтаря, так как я думала какие заклинания произнести над этим камнем.

Рядом со мной, моя мама подняла голову, притворяясь что молится. Вдруг я сжала кулак, так как не хотела чтобы она увидела камень, который я взяла у неё из шкатулки с магическими вещами. Кристалл, со своим мягким, розовым оттенком, как известно вызывал умиротворяющие, любящие чувства. Это было удивительно для меня, что я носила то же самое имя, что и камень — Роуз — хоть я и никогда не влюблялась. Мама подняла брови, отчитывая меня без слов, и я сунула камень обратно к себе в карман и я скрестила руки как это делали Пресвитериане.

Интересно, будет ли мама против того что я взяла камень чтобы помочь Кире? С самого начала моего посвящение моя мама одобряла работу над моей собственной магией, практику моих заклинаний и ритуалов. Но так или иначе я не думаю что она оценит то, что одной из моих первых попыток будет любовным заклинанием для моей лучшей подруги. Моя мама предупреждала меня что нельзя использовать заклинания против чужой воли, но я думаю любовное заклинание принесёт лишь пользу. К тому же, Фолкнер не обращает внимания на Киру долгое время, и я знала что она из-за этого отчаялась.

Несколькими рядами впереди Кира повернулась ко мне, ее рот немного дернулся, прежде чем она снова повернулась к передней части церкви. Я знала о чем она думает. Церковь утомляла нас. Ничего общего с нашими кругами в лесу, освещенными пламенем свечей, иногда с фестонами из лент, благословленные магическим присутствием Богини. Не то чтобы я была против христианского Бога. Мама мне постоянно напоминала, что все боги одинаковые — Бог и Богиня, просто еще онlа форма, которой мы поклоняемся. Проблема лишь в правительстве, в министрах, которые не могут открыть свои умы и принять нашу преданность и уважение к Богини. И в итоге подчиненные короля и обычные христиане ходили по деревням в поисках ведьм — что привело к тяжелым результатам.

Жестокие пытки. Повешение. Сжигание ведьм на кострах.

И вот, каждую неделю я моя мама опускаемся на колени в этой церкви, склоняем головы, складываем руки на коленях. Мы притворяемся, что мы просвитериане, чтобы избежать участи, которая постигла другие кланы. Они не скрывая занимались магией, и поклонялись Богине. Пуританская волна, которая двигалась через всю Шотландию, унесла много жизней. Потери по всей стране просто ужасающие, рассказывают о том, что преследуют много ведьм, многие из которых женщины.

Только в прошлом году женщина из нашего ковена, нежная и хрупкая девушка по имени Фионнула, была обнаружена при убийстве пава ее бойлином, помеченным рунами. Те из нас, кто знал ее, понимали, что курица не была предназначена для жертвоприношения Богине, а просто как необходимая еда. Тем не менее, горожане нашли подозрительным маркировать свой нож знаками, лишь чтобы убить птицу. Фионнуле было предъявлено обвинение в жертвоприношении и поклонению дьяволу.

Я подняла глаза на алтарь, глядя на одежду, что-то бормотавшего Преподобного, который сыграл такую важную роль в судьбе Фионнулы. На ее суде Преподобный Винтроп засвидетельствовал, что молодая женщина пропускала его проповеди, вопреки христианскому Богу. Он назвал ее вассалом Сатаны.

Я сжала руки, вспоминая ужас, который виднелся в глазах Фионнулы, когда ее приговорили к смертной казни. Христиане приезжали с соседних деревень, лиж бы увидеть это ужасное событие в этих местах. И хотя каждый из Вудбейнов хотел спасти ее, никто ничего не мог сказать в ее защиту. Это было слишком опасно.

На следующий день она была повешена как ведьма.

Иногда я ловлю на себе подозрительные движения горожан — любопытные взгляды и перешептывания, и я сама того не хотя, вспоминаю страх в темных глазах Фионнулы. Ее приговор принес новую завесу тайны в наши круга. Моя мама, как верховная жрица и, имеющая власть, установила еще больше правил. Мама хотела, чтобы я меньше виделась со своей подругой Меарой, она веселая девушка, которая родилась в строгой пресвитерианской семье. все в ковене были предупреждены, чтобы нигде не появляться толпой, будь то торговля мясом баранины на рынке или даже просто стирка в ручье. Теперь, за пределами деревни, ковен Вудбейн не может никому доверять.

Все магические предметы должны быть хорошо спрятаны, и на них нужно наложить скрывающее заклинание. Круги под открытым небом были тоже небезопасны. И на Эсбаты нам приходится собираться по два человека и идти в лес, чтобы там провести свой круг. Мы так боимся быть пойманными, что стараемся, чтобы нас не увидели группами на рынке или в деревне, ничего, кроме простого приветствия. И теперь каждый член ковена ходит по воскресеньям в церковь.

Мы были заложниками в нашей собственной деревне. Ночью мы в тайне практиковали магию. Днем мы играли роль обычных городских жителей.

Несправедливость разжигала во мне ярость. Моя мать — Силь, верховная жрица нашего ковена — должна вставать на колени на их деревянные скамьи. Это было притворство. Это бремя на моих плечах заставляет меня чувствовать себя, будто животное, захваченное в темный мешок. Так много правил, ограничивающих мою жизнь. Я должна скрывать от горожан тот факт, что я кровная ведьма. Я должна избегать всяческих контактов с другими кланами, члены которых считают себя нашими конкурентами, хотя мы так же были ведьмами и поклонялись Богине. (Это утомительная война, я чувствовала это, но мне сказали, что соперничество между Семи Кланами продолжается очень много поколений.) Я должна делать записи в мою Книгу Теней, собирать и сушить травы, обучаться навыкам целительницы, благословлять и маркировать свои предметы.

Да, жизнь Роуз МакЭван была полна ограничений. И нужно ли рассказывать, что я просто задыхаюсь от них.

Когда я думаю о том, что же может сделать меня счастливой, то я не знаю ответа. Я не знаю, чего именно желает мое сердце. Но как бы то ни было, я точно знаю, что это уж точно не моя судьба — провести всю свою жизнь, придумывая заклинания, и колдовать в тайне от всех в провинциальном городке.

Последние молитвы кончились и горожане начали выходить из церкви. Я пробиралась через толпу к выходу, в надежде поймать Киру, пока родители не отправили ее обратно в дом. Кира была моим другом всю жизнь, членом нашего клана и ковена, хотя она и не была настолько хороша в заклинаниях, как я.