- Это была не только его вина! - кричала я, видя пылающую ярость в его глазах. - Ты знаешь это, Хантер. Он рос с Селеной восемнадцать лет. На кого бы ты был похож на его месте? - я сделала несколько быстрых, судорожных вдохов, пытаясь взять себя в руки. - Я не ослепла. Может быть, я дура. Скорее я просто запуталась, я смущена, напугана и соблазнена.

Он сузил глаза, вцепившись в мои глаза, как змея в крысу:

- Соблазнена? Соблазнена чем? Темной стороной? Или Кэлом? Это так? Ты говоришь, что все еще любишь его?

- Да! Нет! Прекрати выворачивать мои слова! Все, что я сказала, это то, что я любила Кэла и думаю, он любил меня, я не могу этого забыть! - я кричала. - Он открыл мне магию! Он заставил меня чувствовать себя красивой! - я внезапно замолчала, тяжело дыша.

В машине повисла тяжелая тишина. Я чувствовала, как Хантер стремится сдержать свой гнев. «Что я делаю?» - думала я несчастно.

Вскоре его лицо смягчилось. Я почувствовала его руку на своей шее, перебирающую мои волосы, ласкающую кожу. Мое дыхание сбилось, я повернулась к нему и прошептала:

- Прости меня, - моя кожа была словно в огне там, где он прикасался.

- Чего ты хочешь? Знаю, ты была счастлива с Кэлом, и я хочу, чтобы ты была счастлива со мной. Но я не Кэл. И никогда им не буду, - сказал он, его лицо было рядом с моим. Голос был нежен. - Если ты хочешь меня, то скажи мне. Мне нужно, чтобы ты сказала.

Мои глаза расширились. Кэл всегда был сильнее: тем, кто решает, упрашивает, соблазняет. Почему Хантер просил меня сделать себя уязвимой?

Будто прочитав мои мысли, он сказал:

- Морган, я рассказал и показал тебе, чего хочу. Но если ты не знаешь, чего хочешь, я не хочу идти дальше. Ты должна понять, чего хочешь, и суметь рассказать и показать это мне, - его глаза - широкие, ранимые. Его губы - теплые, рядом с моими.

О, мой Бог, думала я.

- Позволить мне желать тебя недостаточно, - продолжал он. - Мне нужно, чтобы ты фактически хотела меня в ответ, чтобы могла показать мне это. Мне тоже нужно быть желанным. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Я медленно кивнула, обдумывая сотни мыслей.

- Ты можешь дать мне это?

Мои глаза были огромными. Я задавалась вопросом, могу ли я - хватит ли мне храбрости. Я не ответила.

- Хорошо, в таком случае, - он отступил, мое тело говорило: нет, нет. Он завел машину, осторожно дал задний ход, и мы поехали назад, в Видоуз-Вэйл. Он остановился напротив моего дома, повернулся, чтобы снова посмотреть на меня.

- Я должен найти Кэла, - сказал он. - Ты знаешь это, не так ли?

Я неохотно кивнула.

- Не причиняй ему боль, - почти прошептала я.

- Этого я обещать не могу, - сказал он мне. - Но я постараюсь. Ты подумаешь о том, что я тебе сказал?

Я вновь кивнула.

Хантер взял меня за подбородок и поцеловал в губы, жестко и быстро, снова и снова, с жадностью; со стоном мои губы раскрылись. Наконец он отстранился, тяжело дыша, мы смотрели друг на друга. Потом он снова завел двигатель. Я выбралась из машины и в изумлении направилась к фасадной дорожке.

Белтайн, 1979

Я замужем меньше двадцати четырех часов, а мой новый муж уже угрожает оставить меня - он думает, что это я устроила церемонию, что это не было тем, чего он ожидал, я не уважала его желаний и прочее. Он будет в порядке. Он должен успокоиться, чтобы расслабиться, преобладать над своими страхами. Тогда мы сможем поговорить, и он увидит, что все в порядке, все прекрасно, и нам предназначено быть вместе.

Почему я вышла за Даниэля Найэла? Потому что я не могла помочь себе. Потому что хотела слишком многого, чтобы позволить ему уйти. Потому что я должна быть той, которую он хочет, той, с которой он будет жить и к которой станет приходить домой. Моя мать одобрила бы этот брак. Но любой, кто знает меня, считает, что я спятила. Во всяком случае, Даниэль и я вчера вечером обвенчались, и для меня это было прекрасно, могущественно, основательно. Когда мы стояли, окутанные небом, под зрелой, полной луной с Торневалом, поющим вокруг нас, окруженные ароматами горения смол, теплоты костра, согревающего нашу кожу, я чувствовала себя подобно Богине, полной жизни и плодородия. Для меня было настолько естественно целовать его. Да и как он мог не ответить? Мы были обнажены, и я обольщала его, стояло полнолуние. Конечно, он ответил. Но он нашел свой физический ответ (настолько публичный, такой засвидетельствованный) невыносимым. Для Даниэля это было оскорблением, унижением.

Как я урегулирую эти две области своей жизни? Как я смогу держать свою работу с Амирэнтом тайной? Как я сумею защитить Даниэля от Амирэнта?

Я должна буду решить проблемы, поскольку они прибывают.

В воскресенье я еще раз пропустила службу и старалась проигнорировать неодобрительные взгляды своей матери. Потом родители попытались уговорить меня на обед в Видоуз-Вэйл-Диннер, но я ничего не ела, чтобы очистить тело для наступающего тат-меанма брач с Эллис; таким образом я очищалась. Вместо этого я остался в своей комнате, обдумывая предстоящее. Элис рекомендовала, чтобы в день ритуала я провела по крайней мере три часа, размышляя, чтобы очистить свою душу и разум от отрицательных образцов и беспорядка.

К одиннадцати часам я проголодалась. Мой живот жить не мог без диетической колы и сэндвича, но я сопротивлялся, чувствуя себя целомудренной.

В полдень я только вытащила свой алтарь, как позвонил Хантер. Он безразличным голосом поведал мне, что ходил к старому дому Кэла и Селены и двум другим местам, чтобы найти Кэла, но это не увенчалось успехом.

- Я знаю, что он был там - я почувствовал его следы, - сказал Хантер. - Но куда бы я не пошел, он на шаг впереди меня, и я не могу сказать, куда он направился. Я не думал, что он достаточно силен, чтобы скрыть от меня свой след, как только я выслеживаю его, но он оказался таким.

Я решила, что пришло время сменить тему.

- Мне не верится, что тат-меанма брач уже сегодня вечером, - призналась я. - Я отчасти возбуждена. Так и должно быть?

- Да, - ответил Хантер. - Приезжай ко мне в три, и мы поможем тебе подготовиться. Ты должна выпить чай, затем принять ванну так, чтобы полностью очиститься. И ты должна будешь надеть зеленую льняную мантию Скай. Скажи своим родителям, что пообедаешь у нас, и будешь дома не очень поздно.

- Хорошо, - сказала я, чувствуя себя испуганно и неуверенно.

Его голос смягчился.

- Все будет в порядке, Морган, - прибавил он, - Ты сильна. Сильнее, чем тебе кажется.

После того, как мы попрощались и повесили трубки, я вернулась в свою комнату и открыла книгу с заклинаниями, которую Элис дала мне взаймы, и начала изучать очищающее заклинание, которое она отметила, но мой живот продолжал отвлекать меня. Внезапно, когда я так старалась не думать о еде, меня осенило: мой мозг все еще был невероятно загроможден на Кэле. Я думала о нем, задавалась вопросами о нем, видела его во сне.

Тогда я поняла, что должна поговорить с ним, прояснить раз и навсегда, где мы стояли. Я должна разобраться в своих чувствах к нему, чтобы расслабиться, иначе я никогда буду не в состоянии идти дальше и не смогу принять участие в тат-меанма брач. Так или иначе, я должна с этим покончить, положить конец всему моему замешательству из-за него.

Я знала, что совершала что-то очень опасное. Но я также знала, что должна была сделать это. Прежде, чем отказаться от этой затеи, я поехала к старому кладбищу - месту, где мой прежний ковен, Сиррэс, праздновал Самхейн. Месту, где Кэл впервые поцеловал меня.

Это был другой день: ясный, холодный, солнечный с зимней яркостью и почти безветренный. Сидя на старой надгробной плите, которую мы когда-то использовали как алтарь, я чувствовала себя шатко из-за нервозности, адреналина и нехватки пищи. Приедет ли Кэл? Попытается ли причинить мне боль снова? Не было никакого способа узнать это, кроме как позвать его. Закрывая глаза и пытаясь проигнорировать урчание моего живота, я послала ему ведьминское сообщение - «Кэл. Приезжай ко мне, Кэл». Потом я бездельничала и ждала.