На празднестве в честь примирения ассамблейцев с федералами было шумно и весело. Взрослые с удовольствием предавались не только чревоугодию и бражничанию, но и танцевали, и песни вопили — случалось, что даже хором. Ребятишек же развлекали несколько затейников придумками вроде набрасывания колечек на стерженьки или бесплатными боями на игровых автоматах. Малышню занимали хороводами, разучиванием «два притопа, три прихлопа»… Скучно Федьке не было. Даже нравилось, чего совершенно не ожидал. Не напрасно так утюжил свою парадную одежду и начищал лакированные туфли. Тут вокруг все были нарядными и красивыми. На лицах улыбки, отовсюду слышались смех, гомон.

А ещё ему хотелось повстречать Ёжика, и казалось, паренек вполне может находиться где-то среди этой пестрой шумной толпы. Федьке он всерьез понравился, хотелось подружиться — ведь все приятели остались на Земле. А тут, на Прерии, как встретил этого паренька, сразу в душе шевельнулась надежда — а вдруг! Настоящего друга до этого как-то не случилось, даже думал, что это всё ерунда, только в книжках сочиняют про крепкую мужскую дружбу. Но этому мальчишке, сдержанному и деловитому, хотелось подражать и помогать. Однако сколько ни бегал, разглядывая группы гостей, а так знакомца своего и не нашел. Вихрастого белобрысого паренька с загорелым до черноты лицом нигде видно не было.

Впрочем, не грустить же от этого — набережная Белого Города с выходящими на неё верандами бесчисленных кафе заполнилась толчеёй, в которой царил настоящий буйный праздник. И еды много, самой разной, пирожных и мороженного — хоть объешься. И танцевать учили, и много симпатичных девчонок в нарядных платьицах. Фёдору раньше с девчонками не хотелось общаться, но посмотреть-то приятно. Особенно, на то, как танцуют. Некоторые неумело, дергано, а некоторые очень даже ничего. Вдруг потянуло и самому научиться.

Особенно, как увидел отца с Леночкой, которые неожиданно вышли в самый центр опустевшей после окончания последнего танца площадки, и церемонно раскланялись друг перед другом. Стало тревожно — умеют ли? Вдруг получится некрасиво — а они одни у всех на виду.

Но папка как-то залихватски тряхнул головой, мачеха грациозно изогнулась, и мальчик вдруг увидел их словно другими глазами. Отец — с отросшими за месяц кудрями, без обычной своей банданы, в белой аж светящейся в разноцветных огнях рубашке и черных брюках, гладко выбритый и загорелый — стал похож на хищника в броске. На его лице играла уверенная и насмешливая улыбка. Он казался собранным и одновременно расслабленным, и даже чуточку незнакомым. А Леночка в ярко-зеленом словно струящемся платье, ставшая выше ростом на высоких каблуках, с приподнимающей волосы прической, смотрелась на его фоне тоненькой, хрупкой, и в то же время невероятно гибкой. Федька удивился, как он раньше этого не замечал.

Папка кивнул музыкантам, продолжая небрежно обнимать за плечи молодую жену, и вдруг под первые же звуки музыки, резко крутанул её, так что та едва не врезалась ему в грудь и лишь в последний момент замерла, озорно улыбнулась и синхронно двинулась с ним по кругу в начинающемся танце. Федька в жизни бы не подумал, что отец такое умеет. Он удивленно смотрел на их то плавные, то резкие движения, забыв обо всем. «Танго», — как сквозь вату услышал знакомое слово и понял, что так и есть — они танцуют танго! Как-то он видел это в фильме, но даже там это не выглядело настолько красиво. Отец был просто великолепен! Он был красив и мрачен, ни улыбки, ни веселого блеска глаз, он так смотрел на Леночку, словно хотел схватить и… съесть? Нет, не то, но от сурового вида бати у мальчика внутри невольно ёкало. Леночка впрочем, ничуть его не боялась, отвечала достойно, и Фёдор поражался — не знал, что она может так меняться. То властная и неприступная, а в следующий миг легкая, дразнящая, парящая вокруг подхватившего её отца. А танец все не кончался, и жесткий будоражащий ритм оглушающей музыки проникал в каждую клеточку тела. Хотелось двигаться вместе с танцорами, такими родными и такими далекими, или стучать в барабан, чтобы звук стал еще сильней! Или оглянуться и крикнуть всей этой замершей в восхищении толпе, что это его отец так танцует! Пусть бы знали, какой у него папка! Но приходилось сидеть за столиком, присматривая за оставленными тут пистолетами в кобурах и папиным ножом — не больно-то с ними потанцуешь!

А батя с молодой женой продолжали удивлять своей уверенностью — словно оба точно знали, что сейчас сделает другой. То плавно закружатся, то отбивают каблуками четкий ритм в быстрых резких движениях, то замрут, то прижмутся и почти поцелуются, то крутанутся в разные стороны, каким-то чудом успевая схватиться друг за друга кончиками пальцев.

И когда музыка смолкла, разочарование было очень сильным, правда не долгим. Новое чувство захватило Федьку — теперь он внезапно понял почему родители выглядели так странно. Сейчас они так взбудоражено и бесшабашно друг на друга глядели, что мальчишка смутился — как же они так, при всех?! Насмотрелся за медовый месяц, в какие моменты они такими становились… Но тут грянули бурные аплодисменты, и Федька тоже очнулся и так хлопал, что руки заболели. И Фагор, о котором он забыл на время, залился тоненьким радостным лаем, словно понимал, что происходит что-то очень хорошее.

Мальчик с обожанием смотрел, как отец с победной улыбкой и смеющимися глазами и раскрасневшаяся Леночка раскланивались, взявшись за руки, а потом быстро нырнули в толпу, ловко пробираясь в противоположную от Федьки сторону, куда-то на дальний край пляжа. Понял, не дурак… и решение научиться танцевать танго оформилось окончательно.

Когда предки вернулись за столик и набросились на еду, Федька отправился к другому, длинному столу, где симпатичная девушка сразу сунула ему в руки холодный стаканчик с лимонадом. И как догадалась? Опустошая уже второй, краем глаза следил за продолжившимися танцами. Другие пары тоже прекрасно двигались, но исполняли уже не танго и не по отдельности, а все вместе. И смотреть на это оказалось уже не так интересно. Может потому, что ни отца, ни Леночки среди танцующих не было.

И он пошел к мальчишкам постарше, которые резались у автоматов в виртуальную стрелялку. Там как раз шла командная игра и, хотя Федька был младше всех года на два, а рядом хотели играть и более высокие мальчики из группы поддержки, их с Фагором неожиданно приняли. То есть щенок-то просто рядом крутился, а Федька очень даже лихо мочил более взрослых «врагов», не ожидавших от него, мелкого, такой прыти. Он даже умудрился оторваться от игры и заметить, как отец с Леночкой снова вышли на танцпол — спустя полчаса — и даже кивнул им и вернулся, чтобы снова начать присматривать за оставленным на стульях оружием.

А потом в городе громыхнуло, игру у парней сразу как отрубило, а по всей веселящейся набережной мигнул свет и начался такой бедлам, что Фагора пришлось немедленно брать на поводок и уводить в сторонку — как бы не затоптали несмышлёную псинку.

— Оставайся здесь и держись рядом с кем-то из полицейских, — на бегу прокричала ему Лена, хватая со стула оставленные там пистолеты и ножи, мешавшие им с отцом танцевать. — Мне надо в больницу, а папа уже собирает группу прочёсывания, — она на секунду остановилась. — Держи вот второй магазин, — это она уже из сумочки достала.

Ошарашенный и занятый попытками успокоить мечущегося щенка, Федька больше ничего не успел спросить. Леночка убежала, на ходу застегивая ремень с кобурой прямо поверх своего роскошного вечернего платья.

Что делать в снесённой взрывом больнице и зачем сейчас что-то прочёсывать, Федька не понял. Но, приказ, есть приказ. Отыскал фигуру местного полицейского, одетого в салатовые шорты и завязанную на животе форменным узлом цветастую рубаху, и пошел держаться рядом.