Сам же он присел рядом, видимо, понимая, что собраться быстро у паренька не получится. Не новое и не особенно чистое обмундирование было дырявым и влажным.

— С убитого, что ли? — спросил мальчик, разглядывая отверстия на куртке.

— Вестимо, — ответил взрослый.

— Кто это его так?

— Ты.

Федьку молниеносно вырвало, еле успел отвернуться. Единственный зритель этой сцены даже ухом не повёл. Только добавил рассудительно:

— Нашивки я поспарывал от греха, ну и отполоскал чуток. А дырки зашить тебе есть кому.

Что-то навело Федьку на мысль, будто мужик намекает на девушку-снайпера. Неужели для местных это так серьёзно?

— Слышь, Скопцов, — шестое чувство подсказало, что это именно тот самый куркуль, — а почему она тут командует, а не кто постарше?

— Дык образование получила военное. Мы ж не солдаты. Кто пахарь, кто рыбак. Бортники есть, охотники, старатели. Нас людей учили не убивать, а наоборот — беречь. Потому она и верховодит, что имеет об этой кухне какое-никакое представление. Давай ремень, я в ём ещё одну дырку проковыряю, — совершенно без перехода переключился мужик с общего вопроса на частный.

Потом этот же дядька научил пацана накручивать портянки, без которых добротные армейские ботинки просто не держались на ноге. Кроме обмундирования были получены нож в ножнах, фляга и ещё несколько важных мелочей.

— Ты не спеши, если хочешь оружие почистить, так давай, — дядька легко уловил порыв юношеской души, возникший при виде футляра с принадлежностями, — я контролирую обстановку.

Также терпелив он был и пока шло разбирательство с начинкой шлема. Считавший себя продвинутым в вопросах пользования подобной аппаратурой, мальчишка возился с ней довольно долго. Зато, когда справился, не пожалел. Крутой оказался гаджет — давал картинку в разных участках спектра, усиливал звуки и ещё какие-то непонятки в нём были. Одна только карта наблюдаемой местности чего стоила!

— Нах-Нах, скотина! Выключи немедленно эту хрень и тикай быстрее собственного визга — тебя наверняка уже засекли, — вдруг ожили наушники голосом Мелкой.

— Бежим, сейчас накроют! — вскочил Федька, увлекая за собой Скопцова. К счастью, питание всей машинерии шлема отрубалось простым тумблером.

После спринтерской двухсотметровки остановились и прислушались — тихо. Артналёта не последовало.

Ночевали в пещере на наклонной поверхности в обширной карстовой пустоте. Горячий ужин, толща камня над головой и неограниченное количество воды — это оказалось чудесно. Несколько фонарей рассеивали мрак, а слова, отражённые от стен, эхо повторяло по нескольку раз.

Мелкая подошла к Федьке, прихлёбывающему чай из мятой алюминиевой кружки. Присела рядом:

— Сними куртку, я отверстия зашью, — сказала она, доставая кисет с иголками и нитками.

Чувствуя себя последним идиотом, мальчик подчинился. Некоторое время молчали.

— Ещё, когда это всё закончится, я должна буду познакомить тебя со своими родителями, — добавила она возвращая одежду.

— Мы теперь что? Жених и невеста? — решил уточнить парнишка.

— У нас это называется сговоренные, — нехорошо улыбнулась Мелкая. — Впрочем, если ты закрутишь с другой, обычай разрешает мне послать тебе тыкву. У нас, у куркулей, много старинных традиций, — она положила руку на голову Фагора, уткнувшегося носом в ноги хозяина и даже обхватившего их лапами почти по-человечески.

— А кроме куркулей, какие ещё народы живут на Прерии, — полюбопытствовал Федька.

— Вы, городские, да беспортошные ещё.

— Про нас, городских — понятно. А кто такие эти беспортошные? Чем они отличаются?

— С виду — вроде ничем. Только они хитрые — каждый год отправляют на Землю выпускников школ на учёбу. В смысле — много. А у нас редко кто умудряется скопить достаточно средств, чтобы оплатить пребывание юноши в одном из крупных городов метрополии в течение нескольких лет. Ну и на оплату самого университета, и на билет, ясное дело, денег тоже нужно немало.

— Так, может, они скидываются? — удивлённо приподнял брови Федька. — Вы бы тоже могли… — насмешливый взгляд девушки смутил его: — точно! Сказала же, что куркули. А тут, в нашей команде, кто есть кто? — продолжил он расспросы.

— Про всех в точности не скажу — когда все одно дело делают, разницы не видно. Дяха — наверняка из куркулей, только он уже с голозадыми сдружился, так что скоро и не отличить будет.

— Слушай, — от внезапной мысли мальчик чуть не подпрыгнул. — А чего это вдруг нас с тобою обручили так срочно? Ведь до этого мы без проблем переночевали чуть не в обнимочку, а тут — раз — и сговоренные.

— Ты, когда башкой ударился, такое руками вытворял, что меня чуть не голую из-под тебя вытянули. Знаешь, каких синяков мне наставил! — она вздохнула.

— Это из-за удушья, — сконфузился Федька. — Я в ужасе был, думал — помираю. И обоссался ещё, — добавил он совсем тихим от смущения голосом.

— Не, это не ты. Это я потом, уже когда нас вытащили, на твои синяки помочилась. У нас всегда ушибы так лечат.

Почему-то от этого парню стало значительно легче. Он обнял свою «наречённую»…

— Не при людях же, — остановил его шёпот в ухо. — И вообще, пора выходить на позицию.

Мелкая надела на голову трофейный шлем, и показала, какие его функции категорически нельзя активировать:

— А то твоя отметка сразу появится на экране системы слежения, — объяснила она. — И начальник, пославший разведгруппу, мигом поймёт, что ты — не его подчинённый. Дальше объяснять? — приподняла она бровь.

Третий день войны начинался терпеливым ожиданием. Неплодотворным ни в малейшей степени. Участок дороги, за которым присматривала Мелкая, никого не интересовал. Склон, откуда наученный вчерашним опытом Федька не спускал глаз, точно также ничего интересного напряжённому взору не предлагал. Потом появился Илья и сказал: «Представитель Президента приказал кончать войну. И ещё выразился в духе, будто портал накрылся медным тазом, так что десанту надо с нами срочно мириться. Просил нас не обижать их».

— Так, деточки! — встретил их дядя Слава буквально на пороге лагеря. — Война окончена — марш в школу. До города за остаток дня дотопаете, а потом, чтобы духу вашего больше здесь не было!

Федька взял на поводок радостно подбежавшего к нему Фагора, Мелкая обменялась парой фраз с Ильёй, а откуда-то из-за невысокого штабеля извлечённого грунта пред очи ясные присутствующих предстал Бахром.

— Шутки в стороны, — продолжил Дяха. — Больше недели прошло с начала учебного года, а уважительные причины для того, чтобы пропускать занятия, уже закончились, — он смущённо улыбнулся, и добавил: — При разминировании толку от вас никакого. Валите по домам.

Малыш Бахром быстренько обменивался с кем-то всякой всячиной. Мелкая втолковывала что-то Дяхе, а Федька сохранял неподвижность и наливался гневом.

Только что, ради удобств и безопасности его наречённой дружно трудилась куча крепких обстоятельных мужиков. И вдруг — словно отрезало: Марш в школу… недоучки! Вот, что им велели. От того, чтобы начать выкрикивать обидные слова, адресованные этому несправедливому миру, мальчика удерживал только опыт последнего месяца, когда судьба делала крутые повороты и выписывала неожиданные кренделя. К тому же, он ведь взрослый, и должен держать удар… но слеза из глаза выкатилась.

Неожиданно ожили давно и надёжно молчавшие визоры:

— Федя, где ты, — встревоженно спросила мачеха.

— Должен к вечеру добраться до дому, — ответил он машинально, а потом спросил: — а папа с тобой связывался?

— Да. Но он обещал быть только к полуночи.

— Нас не разбомбили?

— Нет. Не пугайся, если не застанешь меня дома — очень много раненых. Ты здоров?

— Да. Пара синяков, но они уже сходят.

Показалось? Или на том конце, действительно, облегчённо перевели дух.

Когда тропа вывела на дорогу — ту самую грунтовку, по которой позавчера из города валила толпа мирных жителей — карта в шлеме показала, сколь изрядный кусок пути они срезали. Но: «кто ходит напрямик, тот дома не ночует», — в справедливости этой поговорки они убедились практически мгновенно, когда метрах в десяти за спиной кусты на обочине дороги раздались, и на грунтовку деловито выкатилась «коробочка». Непонятная какая-то, без башни. И ведь не то, что ни один трак не лязгнул — даже ветка под гусеницами не хрустнула. Как говорил один опытный охотник: «даже тигр не умеет подкрадываться так тихо и незаметно, как это делает слон». М-да! Слона-то они и не приметили…