– Запомни, будь крайне осторожен и осмотрителен. Это непростое дело, но мы должны его выполнить.

– Я понимаю, святой отец, но мне немного не по себе. Зачем нам вмешиваться в дела мирян? Ведь это все бессмысленная суета, боль и страдания. Мы не должны отвлекаться на суетность мира, если хотим когда-нибудь достичь нирваны.

– Сын мой, открой свои глаза и посмотри на окружающий нас мир! Конечно, мы не должны отвлекаться на мирскую суету, если хотим очиститься и просветлиться. Но стены нашего монастыря и наших храмов материальны, еда, которую ты ешь и одеяния, которые ты носишь, очень даже материальны. Золотые статуи Будды и бодхисатв, дорогие благовония, молитвенные ступы, ритуальные барабаны и сундуки, доверху заполненные подношениями паломников – все те святыни, что нам дороги, все они материальны. А главное, что ценно и материально – это твоя жизнь.

– Но учитель – Будда учил, что жизнь иллюзорна и бессмысленна…

– А сам Будда не жил? Послушай меня, может, именно ты станешь одним из святых мужей, может, именно ты познаешь все благородные истины нашей веры. Может, именно ты выйдешь из бесконечного круга сансары и войдешь в блаженное сияние нирваны. Но маленькая свинцовая пуля или острый нож прервут твой славный путь к освобождению. А все почему? Потому что ты проявил глупое, ненужное упорство и не захотел реально посмотреть на окружающий тебя мир. Так вот, усвой одну бесспорную житейскую мудрость: для того, чтобы мы могли полноценно предаваться думам о вечном и высшем – для этого нам нужны люди, обеспечивающие наши приземленные материальные потребности. А мы должны быть им благодарны и помогать, когда им будет нужна наша помощь. И вот сейчас – именно такой момент. Эти повстанцы верят только в своего бога – Мао, и чтят лишь один канон – цитатник, набитый его бредовыми мыслями. А что будет, если они доберутся сюда? Я скажу тебе: то же, что они совершили с нашими братьями по вере в Тибете. Ты помнишь или тебе напомнить?

Молодой монах виновато опустил голову:

– Я помню, учитель.

– Коммунисты уничтожили там шесть тысяч монастырей, убили и бросили в тюрьмы сотни тысяч лам и верующих мирян. Многие из них сбежали в Непал. А теперь здесь объявились такие же маоисты. Мы обязаны помешать им во имя нашей веры и нашего существования для славы Будды. Я думаю, ты понял.

– Да, учитель.

– А теперь повтори еще раз свое задание.

– Я должен добраться до Катманду, найти там улицу короля Бирендры, дом номер шесть. Там сказать охраннику, что я – по вопросу доставки чая с высокогорий. Он должен меня привести к какому-то англичанину, которому я должен сообщить, что леди с захваченным лазутчиком находится у нас в монастыре.

– Правильно. И обязательно добавь, чтобы поторапливались. Время не ждет. Да и сам поспеши… И еще: с этого момента никому и ни за что не рассказывай о своем задании. Ты – простой паломник, направляешься поклониться святыне Боднат. И все. Ты захватил с собой все необходимое?

– Как вы и говорили, я отправляюсь налегке. Со мной теплое покрывало, чтобы укрываться ночью, и запас еды на день. Если я по какой-либо причине буду задерживаться, буду просить еду у местных жителей, как и должен делать паломник. Они не отказывают бедным монахам. Но я уверяю вас, учитель, я буду спешить так, как только позволят мне мои силы, а их у меня предостаточно.

– Поэтому я и посылаю именно тебя. Ну, все, отправляйся в путь, сын мой. Да пребудет с тобой благословение Будды. Я буду молиться за тебя, пока ты не вернешься обратно.

Сказав это, монах с настоятелем обнялись. Прадип Мулми тепло посмотрел на молодого послушника, ставшего ему родным сыном и которому волей судьбы суждено было стать одной из фигур в сложной шпионской игре.

– Еще раз напоминаю: береги себя!

Монах бодро зашагал по пыльной горной дороге. Через тонкую подошву кожаных сандалий он ощущал каждый попадающийся под ноги камешек. Послушника одолевали тяжелые, неприятные мысли. «И зачем я ввязался во все это? Мне нравится жить в монастыре, читать сутры и молиться. Впрочем, я же в это не ввязываюсь, мне повелел Учитель. Он, наверное, прав, нельзя смотреть все время на небо и не обращать внимания под ноги – того и гляди, споткнешься и упадешь. Но все равно – это грязное дело, я чувствую. Ладно, буду считать, что я просто выполняю поручение настоятеля. Я ему многим обязан. Как минимум тем, что он обучил меня чтению и молитвам».

Над путником расстилалось высокое ярко-голубое небо, светило солнце. Монах очень любил такую погоду. Нарендра Биста фактически вырос в этом монастыре. Родители были слишком бедны, чтобы кормить шестерых детей, поэтому двух младших и отдали: его – в буддистский монастырь, а маленькую сестру – в индуистский храм Шивы прислужницей, а фактически проституткой. Так незамысловато родители надеялись вымолить благодать хоть у какого-нибудь из известных им богов.

«Что бы я увидел, не отдай меня родители в монастырь? Грязную халупу и пухнущих от голода детей? Гниющие раны и мозоли на руках от тяжелой и бесполезной работы? Жизнь моя была бы пуста и безрадостна. А так я увидел его – золотого Будду в храме. Он прекрасен, никогда я не видел ничего великолепнее. А еще он улыбается. В моей семье редко кто улыбался, а он улыбается всегда. Воистину, мои родители были мудры и добры ко мне, они поступили правильно. А святыне Боднат в Катманду я все равно поклонюсь. Такой возможности нельзя упускать».

По сторонам раскинулся высокогорный лес, прекрасно знакомый монаху. Нарендра вспоминал, как собирал здесь любимую им дикую ежевику, а также цветы магнолий для украшения статуй Будды, как лазил по заросшим лесом горам и не раз, падая, отбивал себе все, что мог, приходил в монастырь с синяками, шишками и ссадинами. А затем братья-монахи, с укором глядя на него, отпаривали все повреждения травяными компрессами и припарками.

Воспоминания о своей семье и детстве, а также вид любимого и знакомого леса приятно отвлекали от опасного пути и постепенно изгоняли из головы тяжелые мысли. Он уже совсем перестал думать о своей миссии, просто шел по знакомой, как свои пять пальцев, дороге на Катманду и любовался природой. Ноги бодро несли его вперед, а пустынная дорога казалось такой загадочной и интересной после длительного сидения в стенах монастыря. Дорога петляла по горам, то поднимаясь, то опускаясь. Она сузилась, а лес по сторонам уступил место каменной стене горной цепи слева и глубокой расщелине справа.

Молодой гонец, занятый своими мыслями и воспоминаниями, даже и не заметил, как на дороге появился другой монах. Он шел с гор в сторону монастыря и, увидев Нарендру, заспешил ему навстречу. Это был тот самый, не в меру любопытный послушник, который, спрятавшись за колонной храма, так внимательно наблюдал за приездом в монастырь Ингрид Эйерс. Однако его любопытство осталось никем не замеченным. И уж тем более об этом не знал гонец.

Первым поздоровался «любопытный» монах:

– Приветствую тебя, брат.

– Здравствуй.

– Куда ты идешь в такое время? – «Любопытный» знал, что этот вопрос может поставить в тупик молодого монаха, но не предполагал, что такой же встречный вопрос, несомненно, застал бы врасплох и его самого.

Нарендра, впрочем, был слишком увлечен своими мыслями, и поэтому растерялся, не зная, как отвечать на заданный вопрос, и уж тем более не догадавшись задать его самому.

– Я… я отправился в паломничество, брат.

– О, паломничество – это прекрасно! Это настоящий подвиг во имя веры, он укрепляет душу. И куда ты направляешься?

– В Катманду, поклониться святыне Боднат, – голос Нарендры дрожал.

– Позволь мне проводить тебя, сейчас очень опасно, ты же знаешь. К тому же я очень давно хотел посетить другие монастыри.

– Э-э-э… я получил разрешение настоятеля. Я думаю, что если ты хочешь паломничать, то должен спросить у него позволения. Так что иди в монастырь.

– Будь осторожен, брат. В Катманду сейчас неспокойно. Стреляют, смотри, как бы тебя нечаянно не задело!