Соседним отрядам первой линии и сотням второй пришлось стягиваться к местам прорыва, чтобы остановить врага. Силж мысленно выругался, помянув некоторые детали анатомии сил Ночи: риаджангцам всё же удалось заставить легион нарушить выигрышное построение. Теперь следовало ждать удара по несколько «оголившемуся» центру. Так и произошло: стремительные отряды лёгкой пехоты подобно быстрой горной реке хлынули в центр поля боя, стараясь вклиниться между маневрирующими сотнями мадженцев, сломать отлаженные схемы их взаимодействия, навязать хаотичный бой, лишающий обороняющихся преимущества слаженности.

Вскоре в водоворот яростной сечи были втянуты уже почти все сотни второй линии обороны мадженцев. Противник рвался вперёд с нечеловеческим упорством. Кое-где в битву уже вступили тригры, стеною вставая на пути прорывающихся риаджангцев.

На правом фланге ситуация была особо тяжёлой для мадженцев: часть вражеской кавалерии прорвалась сквозь редеющие остатки катафрактариев Мистарты и по широкой дуге ударила в крайние сотни тригров, сметая их ряды. Со стен Скорта полетели стрелы, но как только всадники глубоко вклинились в строй тригров, они иссякли: лучники опасались «покосить» своих же.

Силж всей кожей ощущал нетерпение своих магвоев: вокруг кипело сражение, и им хотелось как можно скорее прийти на помощь гибнущим легионерам. Но капитан старался оттянуть момент вступления в битву, не давая всеобщей «свалке» затянуть и его отряд, ибо помнил о необходимости выполнить приказ. От этого зависело очень многое…

Видя, что соседние сотни уже почти не могут сдержать натиск пехоты Риаджанга, Силж скомандовал своим медленный отход, продолжая зорко вглядываться в новые отряды атакующих. Уже скоро… Скоро должны пойти в бой отборные атакующие маги Третьей дружины.

Вот они!

Силж вскинул над головою кулак, приказывая магвоям прекратить отступление. Капитан углядел компактный отряд в белоснежных плащах с мечами особой формы, бросившийся в стремительную атаку со склона холма. Вот первые два мага взмахнули клинками, с которых сорвались яркие полосы света Дня, без промаха разящие попятившихся перед ними мадженских пехотинцев.

— Вперёд, братья! — заорал Силж что есть мочи. — Вот наша цель!

Магвои, резко набирая скорость, бросились на перехват магов противника, коих насчитывалось около восьми десятков. На бегу Силж успел заметить, что у подножья холма, занятого врагом, разворачиваются в боевые позиции штук пятнадцать огромных катапульт.

«Странно, — мелькнула в его голове тревожная мысль. — Далековато для того, чтобы рассчитывать нанести серьёзный ущерб стенам. Почему их развернули именно там?».

Ответа не пришлось долго ждать. Послышался резкий лязг и гулкое уханье механизмов катапульт, в воздух взлетели огромные камни. Крутнув головой, Силж проследил за их полётом и громко выругался. Ещё несколько голосов бегущих за ним магвоев выразили солидарность с командиром. Катапульты «отработали» не по крепостным стенам, а по позициям третьей линии обороны мадженцев — по сотням тригров. Массивные камни рухнули на головы воинов, сметая враз по несколько человек, стоящих плотными рядами.

Командиры тригров, мгновенно сориентировавшись, отдали приказ наступать и ввязаться в как можно более плотный бой с пехотой противника: по своим камни метать не будут. Но пока сотни тригров успели сняться с позиций и влиться в общий котёл битвы, катапульты дали ещё два залпа, стоившие жизни многим воинам Мистарты…

…Киферхий, глядя на это, позволил себе улыбнуться. Всё пока шло как надо. Военачальник взмахнул рукою по направлению к Скорту, зная, что его приказ поймут и тотчас передадут командиру отряда, обслуживающего катапульты. Тяжёлые камнемёты начали передвигать ближе к городу, готовясь дать первый залп уже по его стенам и воротам. А Киферхий всё внимание сосредоточил на приметном отряде в белых плащах, заметив, что одна из сотен мадженцев, побросав для скорости щиты и копья, служившие им лишь для маскировки, бросилась этому отряду наперерез. Вот и выдали себя магвои! Теперь их ждёт кое-что интересное…

Противный лязг ржавого замка грубо ворвался в дивный сон о Заоблачном крае, его летних лугах и резвых речушках с чистой, почти прозрачной водой. Сальнира резко открыла глаза и вскочила на ноги, с опаской глядя на отворяющуюся дверь камеры. Вместо ожидаемой гнусной рожи тюремного стражника девушка с удивлением увидела благородное скучающе-надменное лицо Версафия. Не проронив ни звука, глава Тайного совета империи прошёл на середину маленькой комнатки и принялся буравить Просветлённую таким взглядом, что она почувствовала себя пойманной в сачок бабочкой, которую вот-вот пришпилят иглой к какой-нибудь доске с десятком других таких же…

— Наш гонец достиг Северного Храма, — проронил он, наконец. — Владыка Кирос ввиду серьёзности дела, которого касался наш запрос, счёл уместным прибегнуть к услугам магов и передать свой ответ быстрым способом. Он заявляет, что никогда не имел встреч с некой Сальнирой из Заоблачного края и, естественно, не посылал её с какой-либо миссией в Джантру ко двору нашего Басилевса, да хранит его здравие Великий День. Владыка также добавил, что в списке Просветлённых, официально служащих по древнему договору Конклаву Храмов, нет никакой Сальниры.

Девушке показалось, что на голову обрушился потолок, а монотонный голос Версафия начал почти физически душить её. Сальнира просто не верила своим ушам, отчаянно борясь с подступающим приступом самой настоящей паники. Всё происходящее казалось дурным сном, нелепым кошмаром…

— Владыка Кирос выразил свою искреннюю радость по поводу того, что нам удалось пресечь коварное покушение на Его императорское величество Иарния IV, и пожелал ему доброго здравия. С девицы же, участвовавшей в сём гнусном злодеянии, даже если она и вправду принадлежит к народу Заоблачного края, от имени Конклава снял всяческое покровительство и защиту Храмов Великого Дня, — Версафий шагнул вперёд и, жёстко взяв Сальниру двумя пальцами за подбородок, заставил её посмотреть прямо в его глаза. — Так что, юная преступница, тебя ждёт заслуженное наказание, которое ты разделишь со своим сообщником.

Девушка нашла в себе силы резко отбросить руку вельможи и отпрянуть от него:

— Этого не может быть! — закричала она, едва себя контролируя. — Я — посланница Храмов! Я не участвовала ни в каком покушении! Это всё ложь!

Видя, что Версафий снова намеревается схватить её, Просветлённая вскинула руки на уровень груди, и меж её пальцами возник яркий сгусток чистого света.

— Я предупреждаю!.. — начала она срывающимся голосом.

— Вот этого не надо, — донеслось от двери.

Свет, прежде всегда покорный воле Сальниры, вдруг угас. Девушка повернула голову и встретилась взглядом с мужчиной, которого видела совсем недавно. Это был тот самый служитель Ночи, который остановил у дверей библиотеки странного мага, в пособничестве коему её теперь обвиняют. Зеленовато-серые глаза глядели, казалось, сквозь девушку. Этот взгляд был способен проникнуть под любую защиту, он, казалось, вторгался в самую душу и вытягивал из неё силы. Просветлённая бессильно уронила руки, вмиг осознав, что не сможет противостоять этому человеку.

— Следуй за мной, юная преступница, — вновь подал голос Версафий. — Через пару часов вас с подельником казнят. А на это время я найду тебе какое-нибудь применение…

Привычно удерживая перед мысленным взором образ меча, мерцающего синим светом, Зоклас полностью сосредоточился на созерцании, позволяя силам Дня свободно циркулировать по всему организму. Ноющая боль в избитом теле отступила под их живительным потоком, мысли растворились в белом ничто, окружающем вымышленный образ. Этим упражнением владел каждый питомец Магармуса, оно позволяло справиться с болью, неуместными сомнениями и беспокойством, прояснить разум и приободрить тело перед важным делом.