В одном из них Прин опознал линейный корабль «Ройял Оук», а второй принял за линейный крейсер «Рипалс». Лишь после войны выяснилось, что вторым был старый военный корабль «Пегасус» — плавучая база для гидросамолетов. Несмотря на то, что ночь была светлой и казалось, что поверхность воды, окруженная высокими темными горами, собирает весь свет, Прин приготовился к атаке. После полуночи, сблизившись с линкором, U-47 в надводном положении выпустила три торпеды. Как показалось Прину, — насколько можно было судить по наблюдению с мостика, — цели достиг лишь один «угорь», попавший в носовую часть линкора. Остальные прошли мимо и не взорвались.

В первый момент после взрыва воцарилась неестественная тишина. Странно, но со стороны англичан никаких ответных действий не последовало.

Тем временем Прин стал удаляться от берега, но его U-47 не спешила покидать рейд. Он приказал снова зарядить три освободившихся аппарата — четвертый оказался неисправным — заранее приготовленными торпедами. Перезарядку произвели за 24 минуты — рекордно короткое время, но для тех, кто находился в подводной лодке и понимал: противник будет охранять выходы из бухты с удвоенной бдительностью, — оно тянулось бесконечно долго. Как только торпедные аппараты были заряжены, лодка снова сблизилась с кораблями. Теперь торпеды выпустили с более короткой дистанции — около 12 кабельтовых. Все они попали в «Ройял Оук», который опрокинулся и быстро пошел ко дну, забрав жизни командующего флотом адмирала Блэнгроува и 832 членов команды.

Только теперь оборона противника стала проявлять активность. Как выяснилось позже, местное английское командование никак не могло поверить в возможность прорыва немецкой подводной лодки на рейд. Сначала англичане решили, что взрыв произошел из-за чьей-то халатности, внутри линкора, а затем приняли случившееся за разрыв немецкой авиабомбы. По сигналу воздушной тревоги все в базе всполошились, но субмарина продолжала оставаться незамеченной. Да ее, видно, и не искали. Ослепительно вспыхнули и начали шарить по всем направлениям лучи прожекторов, зенитные орудия открыли беспорядочный огонь, и трассирующие снаряды, оставляя светящиеся следы, исполосовали небо. Начались поиски дерзкого бомбардировщика.

Между тем пришло время отлива. U-47 развернулась и стала уходить. Однако у пролива Кёрк впереди неожиданно показались эсминцы, один из которых шел почти прямо на подводную лодку. Расстояние между ними быстро сокращалось. Прин сомневался, успеет ли лодка незаметно подойти к проливу, поскольку лучи прожекторов продолжали шнырять повсюду, освещая район. Прижавшись ближе к берегу, чтобы силуэт лодки не очень выделялся на фоне темных скал, Прин шел на юг. Топовый огонь эсминца приближался все быстрее.

В это время по дороге вдоль берега промчался автомобиль. Внезапно он резко затормозил и стал разворачиваться. Свет фар ослепил подводников, скользнув по серому борту лодки и по боевой рубке. Развернувшись, машина быстро понеслась обратно. Похоже, субмарину заметили.

Вода за бортом шумела и пенилась, но лодка шла слишком медленно. И это несмотря на то, что дизеля и дополнительно включенные электромоторы, борясь с сильным, прорывающимся через пролив течением, работали на предельной мощности. В свете призрачного северного сияния все отчетливее вырисовывался силуэт приближающегося грозного эсминца. Вот и на его мостике включили сигнальный прожектор.

Напрягая всю мощь дизелей, лодка упорно продолжала борьбу с невероятно сильным течением, кидавшим ее то в одну, то в другую сторону. Прин ждал, что в любой момент на него могут обрушиться артиллерийские снаряды. За кормой лодки от винтов предательски пенился, оставляя светлый след, клубящийся бурун. Оставалось только надеяться на то, что лодку не заметили. Прин прекрасно понимал, что стоит лишь немного сбавить скорость — и течение тотчас отнесет субмарину обратно в бухту.

Вскоре эсминец неожиданно начал менять курс, и его топовый огонь отклонился в сторону. Несмотря на небольшое расстояние, англичане, похоже, так и не заметили лодку, которая уже подошла к проливу. Эсминец отвернул, чтобы, вероятно, продолжить поиск на рейде. Через пару минут далеко позади раздались разрывы глубинных бомб. Даже если теперь англичане постараются воспрепятствовать выходу подводной лодки, это им не удастся — U-47 уже вошла в пролив и в конце концов благополучно миновала затопленные брандеры, пройдя над ними всего в нескольких сантиметрах.

Несмотря на успех, поставленная перед U-47 задача была решена не полностью — ведь главных сил Королевского флота в тот момент в Скапа-Флоу не оказалось. Но вины Прина, который сделал все возможное и невозможное, чтобы выполнить приказ, здесь, конечно же, не было. Всего лишь за сутки до прорыва Прина на рейде, по сведениям германской авиаразведки, находились авианосец, 10 крейсеров и пять других крупных кораблей.

В том, что произошло в Скапа-Флоу, была вина и британского казначейства. Считая установленные в проливе Кёрк заграждения недостаточными, адмиралтейство за две недели до происшествия решило приобрести стоявшее на приколе в Лондоне старое большое судно, чтобы затопить его в проливе. Однако сумма, запрошенная владельцем за старую посудину, показалась завышенной. Тем не менее адмиралтейство, продолжая настаивать на необходимости приобретения судна, все-таки добилось от казначейства выделения нужных средств. Но, несмотря на это, судно продолжало находиться в порту: расходы по его содержанию увеличились, и владелец снова стал повышать цену. Адмиралтейству пришлось просить дополнительные ассигнования и доказывать необходимость усиления защиты флота в Скапа-Флоу. Не в меру скупое английское казначейство отказалось дать дотацию. Лишь после долгих переговоров и доказательств оно наконец раскошелилось. Но, увы, по горькой иронии судьбы, как раз 13 октября, то есть в тот день, когда основные силы британского военно-морского флота вышли из Скапа-Флоу, а Прин вслед за этим ночью проник в бухту, закупленное старое судно только выводилось из лондонского порта.

Через несколько дней после прорыва Прина на Скапа-Флоу совершили налет немецкие самолеты. Их нападение было предпринято скорее для запугивания, поскольку никакого флота, временно распределенного по другим гаваням, здесь уже не было.

В Вильгельмсхафене U-47 встречала ликующая толпа, оркестр и командование флота во главе с гросс-адмиралом Редером. Успех Прина еще выше поднял дух немецких подводников, а слава ее командира перешагнула границы Германии. Экипаж подводной лодки U-47 был награжден Железным крестом II степени, а сам Прин удостоился Рыцарского креста из рук Гитлера, когда весь экипаж лодки предстал перед фюрером в Берлине. В тот день толпы людей на берлинских улицах скандировали: «Мы хотим Прина!» Вечером герои прошлись по ночным клубам, где в их честь был даже отменен запрет на танцы.

С этого момента Прин стал кумиром Третьего рейха, но слава не слишком его испортила. На его лодке по-прежнему царила железная дисциплина, а сам Прин пользовался любовью у подчиненных и коллег за чувство юмора, личную храбрость и высокий профессионализм. По статистике Кригсмарине, всего за время участия подводной лодки Прина в боевых действиях ею было потоплено судов противника общим водоизмещением 164 959 брт. Прин стал пятым германским офицером, получившим Дубовые листья к Рыцарскому кресту. Долгое время он считался в Германии «подводником номер один». Хотя после войны выяснилось, что он «всего лишь» на девятом месте. Первым оказался Отто Кречмер, одержавший 44 победы и «выдавший» максимальный тоннаж — 266 629 брт.

Карьера блистательного корветен-капитана Прина оборвалась через 17 месяцев. В тот день ни шарф жены, ни трогательные письма детей, которые он всегда брал с собой в каждый боевой поход, не уберегли его от гибели.

8 марта 1941 года во время атаки союзнического конвоя субмарина Гюнтера Прина вместе со всем экипажем из 45 человек была уничтожена кораблями сопровождения английского командора Джеймса Ройленда. Командование Кригсмарине долго скрывало гибель экипажа Прина и лишь 23 мая обнародовало эту горькую для Германии весть. Однако там долгое время упорно распространялись самые невероятные слухи о судьбе Прина и его матросов. Поговаривали даже, будто экипаж U-47 взбунтовался и попал в штрафбат где-то на Восточном фронте, что будто бы Прин оказался в лагере близ Эстервегена. Но Прина уже никто не мог воскресить. Осознание этой истины повергло в траур всю Германию.