Между тем транспорт подошел к подводной лодке настолько близко, что ей пришлось погрузиться. Тут терпение командира лопнуло, и он решил попытаться обмануть противника. Флага или других знаков национальной принадлежности на судне не было видно, вооружения — тоже. Открывать огонь по транспорту из 88-миллиметровой пушки при таком волнении нельзя. Лишь 20-миллиметровая зенитка, находившаяся над рубкой позади мостика, в какой-то мере годилась для осуществления задуманного. «К всплытию!» — приказал Топп.

Часы показывали 17.30, когда лодка всплыла примерно в 1000 метрах за кормой транспорта и продолжала следовать за ним. На мостике лодки подняли фонарь и начали сигналить судну: «Остановить машины! Вышлите шлюпку!»

Сначала ответа не было, но после многократных повторений требования появились ответные сигналы, понять которые было невозможно: цель то и дело исчезала за высокими волнами и тогда сигналы вообще были не видны. Транспорт продолжал следовать дальше. «Если не остановитесь, будете атакованы!» — гласил следующий сигнал. Ответа не было.

Топп, подождав еще немного, приказал готовить зенитный автомат. Первый выстрел — осечка, но потом все заработало. Двумя снарядами на судне повредили такелаж. Только теперь транспорт замедлил ход.

Тем временем начало смеркаться. U-552 осторожно подошла к левому борту транспорта. Она готова была немедленно погрузиться, если оттуда откроют огонь. Расстояние около 800 метров. «Вышлите шлюпку с судовыми документами», — снова передали немцы. Наконец с транспорта ответили, что капитан сейчас прибудет.

Однако никакой шлюпки не появилось. Тогда немцы высадили еще один магазин снарядов в корму транспорта. У противника должно было создаться впечатление, что с ним не шутят, хотя все происходящее построено было на чистом блефе. У U-552 нет ни одной торпеды, и она не может причинить транспорту большого вреда.

На верхней палубе транспорта началось движение. На воду спустили шлюпку, хотя при таком волнении сделать это было не так-то просто. Вскоре в небольшой шлюпке, безжалостно швыряемой волнами, показался капитан судна. Субмарина подошла ближе. С трудом удалось выяснить принадлежность судна — греческий транспорт, груженный английским военным имуществом.

Топп приказал всем оставить судно, которое волнами подносило все ближе к лодке. Пора уже было запускать дизели, иначе столкновения не избежать. На транспорте между тем все приготовились сойти в спасательные шлюпки. Личные вещи членов экипажа были собраны, и моряки держали их на планшире фальшборта. С судна спустили катер.

Повторив в мегафон приказание всем оставить судно, Топп подождал, пока на нем никого не осталось. Он со смешанным чувством смотрел на беззащитный транспорт. Раньше такую добычу уводили в качестве приза. Теперь же, при угрозе удара с воздуха, это сделалось невозможным.

«Подготовить орудие!» — приказал командир лодки. Заняв наиболее удобное по отношению к волне положение, лодка открыла огонь из 88-миллиметрового орудия, стреляя всякий раз, когда она поднималась на волну.

Промокший до нитки орудийный расчет выпустил в темный силуэт парохода, одиноко покачивающегося на волнах, больше десятка осколочных и зажигательных снарядов, пока холодные воды Северной Атлантики не стали перекатываться через бак судна. Наконец пароход погрузился, выбрасывая вверх через люки носовых трюмов лепестки зловещего пламени.

Шлюпки с моряками швыряло по волнам уже где-то далеко. Никто не гарантировал греко-англичанам, что они спасутся.

Вот так уничтожить пароход — отнюдь не подвиг, и подводники хорошо чувствовали это. Но Топп никогда не забывал слова «папаши Карла»: «Каждое потопленное торговое судно противника ослабляет его силы, а это главное!»

Несмотря на постепенный рост количества лодок, успехи немецких подводников в 1941 году снизились по сравнению с предыдущим годом. В последние три месяца года накал подводной войны спал. Похоже, наступил конец «жирных лет», — именно так в среде немецких подводников называли период наиболее удачных походов, длившийся с июня 1940 по декабрь 1941 года.

В первый день ноября одной из субмарин, выдвинутой для ведения разведки в западном направлении вблизи Большой Ньюфаундлендской банки, был обнаружен конвой, направлявшийся в Англию. «Волчья стая», сосредоточившаяся восточнее «наводчика», заняла очень выгодную позицию для атаки. Однако густой туман не позволил нанести удар по конвою. За весь ноябрь субмарины Деница уничтожили в Атлантике только один транспорт (9908 брт). Это был самый низкий результат за все 27 месяцев войны!

Не повезло немцам и в Южной Атлантике. В ноябре германский вспомогательный крейсер «Атлантис», успевший за время двадцатимесячного рейдерства в Атлантике, Индийском и Тихом океанах потопить 22 судна, обогнул мыс Горн и 22 ноября оказался южнее экватора. Корабль должен был в условленной точке встретить субмарину U-126 для передачи ей топлива. Командир лодки капитан-лейтенант Эрнст Бауэр, обнаружив крейсер, отправился к нему на шлюпке, чтобы уточнить порядок передачи топлива. Однако беседу двух командиров очень скоро прервал английский крейсер «Девоншир», получивший от адмиралтейства задание вести в том районе поиск плавучих баз подводных лодок. Как оказалось, «Атлантис» был обнаружен палубным самолетом, высланным с английского крейсера на разведку.

Опасность, нависшая над немецким вспомогательным крейсером, возрастала с каждой минутой. Первый вахтенный офицер U-126, сообразивший, что командир не успеет вернуться, принял решение погружаться. Английский крейсер оказался для немцев недосягаемым, и лодка не смогла его атаковать. «Атлантис» был потоплен прямо на глазах у Бауэра, остававшегося в шлюпке.

Сделав свое дело, «Девоншир» спокойно ушел, прежде чем подводная лодка смогла всплыть и взять на буксир спасательную шлюпку с оставшимися в живых членами команды «Атлантиса».

Получив известие о гибели вспомогательного крейсера, Дениц оперативно выслал субмарины U-124 и U-129, находившиеся в средней части Атлантики, для оказания помощи. Следуя в точку встречи с Бауэром, лодка U-124 корветен-капитана Йохена Мора примерно в 240 милях северо-восточнее скалы Сент-Пол потопила английский крейсер «Дьюнедин», имевший то же задание, что и «Девоншир».

Вместе с подводными лодками на помощь потерпевшим спешило судно снабжения «Питон». Точка встречи с субмаринами находилась примерно в 1700 милях от места гибели «Атлантиса». Англичане о ней знали, поэтому «Питон» уже вместе с находившимися на его борту спасшимися с «Атлантиса» 1 декабря 1941 года был потоплен английским крейсером «Дорсетшир».

Находившимся поблизости от места потопления «Питона» и «Атлантиса» подводным лодкам удалось подобрать 414 моряков. После того как они приняли на борт более сотни человек каждая, субмарины, естественно, стали небоеспособными и рассчитывать на их участие в боевых действиях уже не приходилось. Вскоре они взяли курс на север.

Севернее островов Зеленого Мыса к ним присоединились и стали сопровождать четыре итальянские лодки. Итальянцы взяли на борт половину спасенных с потопленных кораблей. В конце концов все восемь лодок в январе 1942 года благополучно прибыли в базы Бискайского залива, завершив переход почти в 5000 миль.

В декабре положение в Атлантике не изменилось. Действовавшим здесь одиночным «волчьим стаям» приходилось выдерживать серьезные бои с большими силами охранения транспортов.

14 декабря конвой HG-76, состоявший из 32 транспортов, двух эсминцев, трех шлюпов, семи корветов и эскортного авианосца «Одэсити», вышел из Гибралтара в Англию. Через несколько часов английские самолеты из Гибралтара обнаружили и атаковали немецкие лодки, развернутые на пути конвоя. По приказу Деница, сюда были стянуты подводные лодки U-131, U-434, U-127 и U-574, действия которых обеспечивали несколько «кондоров» («Фокке-Вульф-200») с французских аэродромов.

Следующий день принес командующему подводными силами скверную новость: под глубинными бомбами австралийского эсминца «Нестор» погибла U-127 капитан-лейтенанта Бруно Хансмана вместе со всем экипажем. Но это было только начало.