Ее красные губы произнесли звонкий приказ. Белая рысь остановилась возле Фаллона и зарычала. Дева-валькирия подъехала к бессознательному Хейзингу, низко наклонилась и подтянула его, положив поперек седла. Следующим валькирия взяла подобным способом норвежца. Затем Фаллон почувствовал, как с невероятной силой девушка взяла его за плечо и перебросила на третий крюк своей лошади.

Дева-лидер без шлема прокричала следующую команду и поскакала вперед. И целый отряд загалопировал по снежному ущелью, с вихрями позади и серебряным криком под Северном сиянии.

— Эй хо!

Фаллон понял, что все это должно быть бред перед смертью, и все же он осознавал, как трясется на галопирующем коне. Он мог смутно слышать голос Хелверсона, бредящего около него.

— Я говорил Вам, что старые боги ожили! Мы мертвы и они несут нас к Валгалле!

Затуманенное сознание Фаллона задалось вопросом, а что если скандинав может быть прав. Это ведь могло оказаться в действительности — их тела мертвы.

Он открыл глаза в последний раз. Они скакали через ущелье к узкому, снежному проходу. За его гребнем лежала большая долина, которой придавали чашевидную форму, возвышающиеся ледяные пики.

Но он не мог видеть внизу эту долину. Было ли это его замутненное видение или в действительности волшебство, которое заставляло целую долину казаться невидимым мертвым местом?

И все же девушка-лидер бесстрашно ехала вперед, сопровождаемая другими валькириями. Фаллон внезапно почувствовал острый, мучительный удар, как если бы он упал с большой высоты. Теперь он оказался в долине мертвого места.

И теперь, он мог видеть ее интерьер. Она протягивалась на мили вдаль, перетекая в тусклую перспективу леса, а тот, в свою очередь, в каменные замки, на отдаленном утесе, напротив которого сморщилась масса самой большой каменной цитадели.

Больше этого сознание выдержать не могло. Когда он проваливался в темноту, его последний проблеск сознания услышал безумный, ликующий крик Хелверсона.

— Валгалла! Валгалла!

Глава III

Дочь богов

Фаллон проснулся от тяжелого сна с чувством экстраординарной легкости и благосостояния. Он изумленно заозирался. Фаллон лежал на кровати, сделанной из массивной деревянной структуры, чьи четыре угла были вырезаны в виде волчьих голов. Она занимала часть темноватой каменной комнаты, которая не имела никакой другой мебели, кроме нескольких скроенных стульев.

В комнате было два окна — высокие и узкие, подобно разрезу. Они были полностью открыты и без утепления, пропуская воздух, и, таким образом, в помещении было резко холодно, что привело Фаллона в дрожь.

У одного из окон возвышалась массивная фигура Хелверсона, пристально вглядывающегося в далекий серый дневной свет.

— Нелс! — воскликнул американец, сев. — Я думал, что ты почти мертв. Те две раны…

Хелверсон повернулся. Его синие глаза мерцали с любопытным величием, когда он приблизился.

— Да ведь я мертв, — сказал норвежец просто. — Ты тоже.

Фаллон почувствовал порыв нетерпения.

— О чем ты говоришь? Ты такой же живой, как и я.

— Мы мертвы, — повторил Хелверсон с устойчивым осуждением. — Мы умерли в этом снежном ущелье, и валькирии прибыли, чтобы отнести нас сюда, в Валгаллу.

Фаллон внезапно вспомнил крушение их самолета, борьбу с Хейзингом, невероятный отряд диких дев-валькирий, которые галопировали в ущелье и несли всех их троих в скрытую странную долину, которая не могла быть замечена снаружи.

Но ведь это все было бредом? И все же, если так, то где они оказались теперь, и как они появились здесь? Фаллон торопливо поспешил к одному из узких окон.

Удивление и страх обуяли его, когда он посмотрел вдаль. Его окно оказалось высоко в массивном, квадратном, каменном замке, который огибал вырисовывающийся утес во главе долины. Он мог видеть прямо внизу строения и маленькие каменные здания. Там двигались люди. Они носили нагрудники, рогатые шлемы и короткие меховые безрукавки. И еще они носили мечи, щиты и топоры!

Ошеломленные глаза Фаллона поднялись, чтобы оценить расстояние. Серый дневной свет имел любопытное бледное, облачное качество, но сквозь него он мог видеть, как далеко простирается долина. Темные леса косматых сосен и елей, склонялись над пропастями.

Он бросил взгляд на маленькие каменные замки в далеких милях. Теперь он не сомневался, почему долина не видна снаружи — все дело в окружающем бледном свете, полностью укутывающем долину.

— Я не понимаю этого, — произнес Фаллон. — В этой дикой местности северной Норвегии не может быть никакой жизни! Что это за место?

— Это Валгалла, дом старых богов, — сказал Хелверсон с абсолютной уверенностью. — Рай, куда переносят всех, кто умирает в сражении. Если не валькирии, то кто принес нас сюда? — продолжил норвежец. — Их лидером был не Тор, а непосредственно его дочь — богиня-воин Бринхилд. Она — волшебная хозяйка молний, ветра и шторма, как и ее отец.

— Дочь Тора? — теперь Фаллон вспомнил красивую девушку, которая ехала без шлема во главе тех диких дев-воинов, с большой рысью у колена.

— Да, дочь Тора, бога молний, — подтвердил Хелверсон. — Она всегда ведет посыльных Одина.

Американец взорвался.

— Тор, Один и другие старые норвежские боги — только мифы! Ты, должно быть, сошел с ума от ран. Позволь мне посмотреть на них.

Он открыл запачканную кровью куртку Хелверсона. Холодное изумление потрясло его. Он обнаружил, что два пулевых ранения норвежца исчезли. Остались только два мертвенно бледных шрама, отметивших их место.

Фаллон ошеломленно поднял руку к своей собственной голове. Видимая борозда, которую оставила пуля Хейзинга исчезла. Он почувствовал только вылеченный шрам.

— Это безумие, — прошептал он. — Наши раны исчезли. Это волшебство!

— Да, волшебство сонма богов, старых богов, — искренне прогрохотал Хелверсон.

— Теперь, когда мы мертвы и в Валгалле, никакие раны не могут повредить нам.

Сознание Фаллона из двадцатого века пошатнулось от воздействия необъяснимой тайны. Его скептицизм дрогнул. Что, если они действительно умерли в том ущелье?

Он знал легенды о старых норвежских богах. Легенды об их невероятном доме в Асгарде, замке Валгалле, к которому переносились все воины, которые погибли в сражениях, и кто там жил в бессмертии. Тысячи лет в эти легенды твердо верили жестокие викинги севера. Что, если те истории не были легендой, а правдой?

— Я не верю этому! — вскричал Фаллон, пытаясь найти поддержку. — Сейчас 1940 год и не тьма веков. И я не мертв — я жив. Если бы я не жил, то чувствовал бы себя холодным?

Он действительно дрожал от острого холодного воздуха из открытого окна.

Осматриваясь, он заметил меховые куртки, висящие на вешалке в углу каменной комнаты. Он надел одну из коротких, подобно безрукавке, предметов одежды. При этом Фаллон обнаружил внутри собственной униформы тяжелый пистолет, который он вырвал у Хейзинга в борьбе. Его магазин был все еще наполовину полон, и это придало ему новое чувство уверенности.

— Слушай, я хочу, чтобы ты возобладал над этим сумасшедшим понятием, что здесь Валгалла, и спустился на землю, — сказал он быстро Хелверсону. — Мы сейчас выйдем и узнаем, где находимся, как добрались сюда, и какой самый короткий маршрут к северным деревням побережья.

Норвежец покачал желтой головой.

— Мы не сможем уехать отсюда. Те, кого девы-валькирии переносят в Асгард, никогда не возвращаются к людям.

— А мы вернемся к людям, — пообещал мрачно Фаллон. — Информация, которую я имею о нацистской обороноспособности Нарвика, будет жизненно важна, если я смогу вернуться в Англию. И я собираюсь осуществить это.

Он сунул руки в меховые карманы и двинулся к тяжелой дощатой двери комнаты.

Она внезапно открылась прежде, чем он достиг ее, и двое мужчин шагнули внутрь.

Они были фигурами из исторического романа, викингами, большими мужчинами с желтыми волосами, растекающимися по их плечам, чьи бледные глаза были холодными, как северный лед. Каждый был вооружен тяжелым мечом и круглым щитом. Каждый носил рогатый шлем, меховую куртку и штаны из мягкой кожи.