Когда детектив спросил Дэйна, что это за деревья, тот ответил:

— Их называют Мертвыми.

— Из-за цвета?

— Отчасти, — Дэйн привалился к рулю и, отведя взгляд от дороги, смерил долгим взглядом серые ветви. — Есть легенда о том, что души умерших, ушли из своих могил в корни этих деревьев, и чтобы украсить их, они стали листьями этих деревьев. Считается, если лист опадает, значит, душа, заключенная в нем, освободилась.

— Фантастика.

— В любом случае, когда туземцы стали называть деревья Мертвыми, мы стали делать так же.

Сент-Сир откинулся на сиденье и уставился в дорожную даль, пытаясь выкинуть из головы деревья:

— Скорее бы наступила осень. Не нравится мне их вид.

— Листья никогда не опадают, за исключением двух недель в начале весны и еще двух — в конце осени. Каждый календарный год их становится в два раза больше.

— Мертвым покоя не найти.

— Точно.

Словно в ответ на слова Сент-Сира, деревья сомкнулись еще сильнее, делая дорогу едва различимой. Гравийная дорога резко сменилась грязной грунтовой, испещренной рытвинами, ухабами и черными лужами какой-то жижи. «Ровер» карабкался через все это, подвывая и рыча, поднимаясь все выше в горы, в страну вечного вечера.

Два часа спустя, Дэйн сказал:

— Мы почти приехали.

Они ехали немногим более сорока минут по зловещим и крутым поворотам дороги, которая, казалось, готова была вот-вот обрушиться в неимоверно глубокий кювет, тянувшийся по обеим сторонам дороги. Сейчас, только поднявшись на гору, они тут же нырнули в тоннель, потеряв долину из виду вместе с лучами солнца, освещавшими ее. Будто огромная крыша, их окружала серая арка из листьев, изредка пропуская немного света через кроны. Тут и там сверкали небольшие освещенные отверстия, не больше ярда по площади, хотя, в основном, гораздо меньше. Там, где были прорехи между листьями, свет лился сплошным потоком, освещая только открытую часть.

Дэйн давно включил фары. Дорога становилась все хуже и хуже, вдруг она резко прогнулась на фут, а то и ниже. Они ухнули в рытвину, качаясь, как на шпалах или как на волнах.

— Если здесь и живут оборотни, — молвил Сент-Сир, — это самое удобное место для них.

Дэйн взглянул на него, недоумевая, к чему такой тон, и решил не отвечать.

— Разве у вас нет вертолета?

— Есть, — подтвердил Дэйн.

— Почему же мы не воспользовались им?

— Рядом с деревней его негде посадить, самая ближайшая поляна в часе ходьбы от нее, здесь всюду деревья.

Сент-Сир закрыл глаза и представил, что он где-то далеко отсюда, неважно где.

Вскоре Дэйн сказал:

— Вот мы и на месте.

Детектив открыл глаза и увидел маленькую долину, на которую они въезжали. В долине горело около десятка костров, отбрасывавших дрожащие тени на цветные автомобили, прицепы и тенты. Везде огонь использовался в качестве топлива, он взметнулся выше, пламя лизнуло низкую серую крышу из растительности, разрушая иллюзию огромного потолка в нескольких милях над головой.

— Держу пари, Норья уже ждет нас, — сказал Дэйн.

Сент-Сир еще не видел его таким бодрым, мальчик улыбался, глаза его сверкали.

— Ты предупредил ее о нашем приходе? — спросил Сент-Сир.

— Нет. Но Норья точно узнала, что мы приедем. Она обладает определенными способностями…

Дарманцы не выглядели разумным видом, по крайней мере, внешне они отличались от людей. Они были человеческого роста и весили примерно столько же. Они ходили на двух ногах, имели по одному коленному суставу на конечность, У них было две руки и еще две руки для работы с инструментами. На каждой руке было по шесть пальцев, но это отклонение было почти незаметно и вряд ли вызвало пересуды. Они были темнокожие, но среди них встречались и люди. Все, кого Сент-Сир встретил, были темноволосые, хотя, наверное, можно было найти и пару блондинов. А глаза, казалось, должны быть либо серые, как листья Мертвых деревьев, либо янтарные, как отблески костра в кошачьих глазах. Их уши, лежащие на плоском черепе, похоже, почти не состояли из хрящей. Их носы были короткие и сплюснутые, а ноздри широкие. Вместо губ были темные рубцы в нижней трети лица, чуть ближе к подбородку, чем человеческие губы. Когда они говорили по-английски, как Сент-Сир и Дэйн, их слова звучали приглушенно из-за слишком тонких губ, плохо проговаривающих гласные. Их язык состоял из согласных, щелчков и свиста, которые показались Сент-Сиру даже сложнее, чем китайское наречие. Как только кибердетектив и Дэйн, пройдя между пестрыми палатками и грузовиками, направились к серебряному трейлеру Норьи, Дарманцы заулыбались и закивали, рассыпавшись в редких приветствиях, но при этом не ослабляя бдительности.

Теперь Сент-Сир разглядел, что их глаза больше чем у людей, с огромными тяжелыми веками. Они двигались с кошачьей грацией, проходя мимо, и, казалось, избегали людей.

Как только они подошли к серебряному трейлеру, его дверь открылась. Коренастый, несомненно, человеческой крови, мужчина спустился на три металлические ступеньки вниз и молча помахал им. Он носил окладистую бороду, странно смотревшуюся в век сбривания бород и усов, которая делала его в два раза свирепее, чем он был на самом деле.

— Кто это? — спросил Сент-Сир.

— Его зовут Саларди. Он пришел сюда с группой археологов, исследовавших древние руины. Когда они закончили работу, он решил остаться.

— Он состоятельный?

— Нет. Он живет с туземцами, ест посевы.

Саларди повернул за угол, и быстро зашагал по направлению к оранжевому с синим шатру.

— Он не выглядит довольным своей жизнью.

Дэйн ответил:

— На самом деле он хотел заниматься расследованием преступлений во Внутренней Галактике. Он присоединился к научной экспедиции, чтобы получить бесплатный проезд сюда, подальше от Основания Мирских законов, — он снова двинулся вперед, повернулся и поторопил:

— Идем. Норья ждет.

Запомни Саларди.

Обязательно.

Старый женский голос поприветствовал их из открытых дверей прежде, чем они начали подниматься по лестнице:

— Добро пожаловать, Дэйн. Пожалуйста, пригласите вашего друга детектива войти.

Обернувшись, Дэйн широко улыбнулся Сент-Сиру:

— Видите? У нее есть способности.

По металлической лестнице они поднялись в главную комнату прицепа, дверь за ними закрылась. Они стояли в освещенной свечами комнате, наполненной запахами ладана, витающими в тяжелом воздухе. Мебель, видимо, была ручной работы, каждая деталь была изготовлена из отдельного бруска. «Мертвое дерево?» — предположил Сент-Сир. В дальнем конце гостиной, сидя в самом большом кресле с одеялом, закрывающим ноги, их ждала Норья.

— Садитесь, — сказала она, указав на два кресла напротив.

Они сели.

Сент-Сиру было трудно определить возраст женщины, сидящей перед ним, он был уверен только, что она старая, бесконечно старая. Ее глаза утонули в темных морщинах, морщины покрывали ее щеки подобно ранам, делая рот почти незаметным. Ее темные волосы, давно уже поседевшие, нечесаными прядями падали на узкие плечи. Когда она улыбнулась Сент-Сиру, ее рот походил на рану, сделанную ножом.

— Норья, это…

Не отрывая взгляда от кибердетектива, она сказала:

— Бейкер Сент-Сир. Я знаю. Я видела эту встречу в видении, — У цыганки был надтреснутый голос, он звучал, как кусочек сминаемого желатина, но был достаточно громким и ясным, чтобы его можно было легко услышать.

— На что похожи ваши видения? — спросил Сент-Сир.

— Они приходят внезапно и всегда застают меня врасплох. Несколько минут я живу в будущем, а не в настоящем, — она расцепила свои шестипалые руки и устроила их на подлокотники кресла, будто приготовившись. — Но вы пришли сюда не чтобы спросить о моих видениях. Вас интересует ду-ага-клава.

— Да, — кивнул Сент-Сир.

— Пожалуйста, расскажите нам, — попросил Дэйн.

— Придвиньте стулья ближе, — сказала цыганка.

Они послушались.