Филиппины, по-видимому, были заселены племенами неолита из Китая и Юго-Восточной Азии, хотя железо, по всей вероятности, было завезено с юга около 200 г. до н. э. Одно китайское племя, путь которого был прослежен благодаря его своеобразному обычаю хоронить мертвых в кувшинах, мигрировало на юге до Целебеса в христианскую эру. Арабские торговцы посетили острова к 900 г. на пути в Японию и Корею; первое упоминание о Филиппинах в китайской литературе датируется 982 г.

После прихода к власти в Ханчжоу династии Южная Сун китайские торговцы — возможно, отрезанные от севера монгольскими ордами — плавали по Южным морям, торгуя с кораблей и позже создавая колонии. Фарфоровые изделия эпохи Сун обнаружены близко от берега Манильского залива и реки Пасиг, и позже товары периода Мин — на всей внутренней территории Лусона. Китайцы покупали в архипелаге хлопок, пеньку, жемчужные раковины.

Индусы достигли островов до 100 г. до н. э. и продолжали торговать в течение пятнадцати столетий. К 1350 г. большая часть Филиппин была интегрирована в систему Маджапахит. В начале XV в. прибыл минский флот из 60 кораблей, и в течение непродолжительного времени китайский губернатор управлял Лусоном. Затем распространявшийся ислам вытеснил китайцев, за исключением восточного побережья, и удерживал остров до захвата его испанцами. Японские полупиратские торговцы прибывали в Филиппины в XV и XVI вв., увозя обратно продукты плантаций, намытое золото и фарфор периода Сун, на который был очень большой спрос, поскольку он использовался на чайных церемониях при дворе Асикага.

Сложный характер филиппинского общества можно увидеть при разбивке его на группы: около 10 % считаются аборигенами, 30 % происходят от иммигрантов из Индонезии в каменном веке; 40 % — от более поздних иммигрантов в железном веке, 5 % — от индусов, 2 % — от арабов, около 10 % — от китайцев и японцев. Утверждают, что каждый знаменитый филиппинец в последнем десятилетии был китайцем. В венах 3 % современного населения течет некоторое количество западной крови.

В конце XVI в. Япония была ведущей военной силой в Восточной Азии. Это положение было приобретено благодаря достижениям трех современников, каждый достоин быть причисленным к великим именам в истории: Ода Нобунага, Тоётоми Хидэёси, Токугава Иэясу.

Нобунага, родившийся в семье военного предводителя небольшого ранга, в юности казался таким непреклонным и неуступчивым, что его прозвали Бака, «болваном». Все же в возрасте двадцати семи лет в 1560 г. он утроил размер своего владения. Спустя несколько лет он проявил активность на национальном уровне.

Он увидел, что отсутствие единства в период сёгуната Асикага объяснялось влиянием буддийского духовенства, особенно школ син и монто, чей легкий, доступный догмат спасения посредством обращения однажды к Амида-Будде везде получал признание простого народа.[54] Члены духовенства школы монто женились и завещали храмовые владения своим сыновьям, тем самым возникали сильные имущественные интересы и силы, защищающие их.

В 1571 г. Нобунага нанес удар по большому тэндайскому монастырю, который господствовал над Киото с горы Хиэй. Когда он сжег его три тысячи зданий, он продолжил сокращение числа монастырских крепостей школы монто. Император назначил Нобунагу вице-сёгуном, который рядом с озером Бива построил замок Адзути. В конечном счете Нобунага контролировал тридцать две провинции, или половину Японии. Он создал образ победителя, высокомерного и жестокого, хотя и щедрого. По общему мнению, мстя за бестактную шутку, подчиненный напал на Нобунагу и убил его в середине лета 1582 г.

Нобунага назначил своего внука преемником, оставив его под защитой доверенного советника Хидэёси.[55] Регент был сыном крестьянина, низкорослым и с таким сморщенным лицом, что его прозвали «обезьянкой». За двенадцать дней он отомстил за Нобунагу, но не был намерен разделить власть с внуком Нобунаги.

Хидэёси был превосходным командиром, но его одаренность заключалась в умении вести переговоры, определять характер и использовать его недостатки. Он создал стратегическую базу в Осаке, между Киото и Внутренним морем. Отсюда он осуществил покорение Западного Хонсю и в 1587 г. подчинил себе Симадзу, правителей провинции Сацума на острове Кюсю. После этих побед император даровал ему титул тайко, или регента. Хидэёси оценил значение этого символического акта и заверил в своей лояльности, но никогда не консультировался с императором по политическим вопросам.

Северные феодалы мирно приняли условия Хидэёси. Все еще оставались независимыми десять феодов равнины Кванто на юго-востоке. Все они быстро сдались, за исключением клана Ходзо в их огромной крепости Одавара, когда Хидэёси двинулся в восточном направлении. Однако после трехмесячной осады тайко удалось посеять разногласия среди защитников крепости, которые капитулировали. В 1590 г., спустя только восемь лет регентства, Хидэёси контролировал всю Японию.

Власть диктатора никто не мог оспорить. Хидэёси сумел, немного увеличив налоги, дать своему народу такие безопасность и процветание, которых тот не знал прежде.[56] Однако Японские острова казались ему слишком малым театром военных действий. Кроме того, на них было слишком мало владений для вознаграждения его сторонников. В 1586 г. Хидэёси приказал подготовить две тысячи десантных кораблей. Он хотел использовать западные провинции как плацдарм для вторжения на континент, «легко осуществимого, как сворачивание циновки». В храме Минамото в Камакуре тайко напомнил духу Ёритомо, что он покорил лишь Японию, но добавит к империи Китай.

Между Японией и континентом пролегал только коридор в виде Корейского полуострова. Японские посланцы говорили в Сеуле, что Корее нужно лишь открыть путь для японских армий, ее нейтралитет будет соблюдаться. Шпионы Хидэёси низко оценивали силу Кореи. Корейцы достигли мастерства в керамике, книгопечатании и металлургии, но королевский двор был разделен, дворяне были изнеженными и развращенными, а простой народ не имел ни собственности, ни политических прав. Корейцы научились у китайцев применять артиллерию, но их первое ручное огнестрельное оружие с фитильным замком было в качестве подарка завезено японским посольством. Однако корейский король отказался заключить с японцами предложенный теми союз. «Китай, — протестовал он, — наша родина… Корея не оставит ее».

Хидэёси потребовалось немного времени, чтобы подготовить свои войска. Его люди приобрели ценный опыт в гражданской войне, которая длилась в течение жизни нескольких поколений.[57] Все японцы научились пользоваться португальским мушкетом, хотя тот был малоприспособленным к индивидуальным схваткам в сражениях в Японии. Благодаря конкуренции сформировалось жесткое и агрессивное руководство: командующими его десантным авангардом были Кониси Юкинага, сын аптекаря, перешедший в христианство, и Като Киёмаса, сын кузнеца и набожный буддист. Тайко надеялся, что религиозное соперничество между ними будет способствовать их стремлению больше прославиться в борьбе с противником.