— Ну-ну, успехов вам в ваших поисках, — буркнул Кеплер, и по выражению его лица, Фрэнк понял, что конкурент не испуган, а скорее раздосадован.

— К моему глубокому сожалению, должен прервать ваш разговор, — изрёк Уолт. — Настало время праздничного обеда. Прошу вас, господа!

Вместе с остальными гостями Фрэнк прошёл в огромный зал, где на паласе с восточным орнаментом оранжево-зелёного цвета хаотично стояли круглые столики, застеленные полосатыми, похожими на шкуру зебры, скатертями. Их украшали букеты цветов в низких вазах цветного стекла с позолотой и свечами в изящных, маленьких подсвечниках. Вокруг столиков располагались кресла, закрытые чехлами в виде шкуры леопардов. Массивная люстра, похожая на половинку очищенного апельсина, заливала все пронзительным ярко-жёлтым светом, резавшим глаза. На одной из стен висел гобелен, изображающий саванну со слонами и жирафами, которые купались в озере, окружённом зеленеющими эвкалиптами. А на противоположной стороне — множество живописных полотен.

Подали первое блюдо, курицу с овощным гарниром, изысканно оформленным красными перцем и салатом. Когда все принялись за еду, Фрэнк краем глаза осматривал гостей Уолта. Он почти никого не знал. Рядом с ним не было Роджера, который мог бы познакомить с великосветским обществом. Кроме Уолта и Ирэн Фрэнк знал Кеплера, Раймондса и пару бизнесменов, с которыми ему пришлось изредка контактировать. Здесь он чувствовал себя нищим бродягой, которому милостиво разрешили пообщаться со сливками общества. Играла приятная, расслабляющая музыка, и Фрэнк надеялся, что его не заставят петь.

После нескольких перемен блюд: ухи, фаршированных кальмаров с грибами и копчёным салом начались поздравления супруге хозяина. Фрэнку, выдавив из себя банальностей, сел на место с желанием все бросить и уйти с этого праздника жизни. После основного блюда — жаренного мраморного мяса, музыка стала играть громче, многие гости начали вставать из-за стола, чтобы потанцевать. Фрэнк смотрел, как Ирэн кружится в паре с низким, полноватым господином в чёрном фраке с бутоньеркой в виде ярко-белой орхидеи и вспоминал их собственную свадьбу. Кажется, в очень далёком прошлом. Они устроили её на природе. На зелёной лужайке стояли столики с различными блюдами, граммофон играл весёлые мелодии. Ирэн постоянно счастливо смеялась, забрасывая назад голову и обнажая безупречные белые зубы. Сейчас на её губах улыбка появлялась так же редко, как в пасмурный день через свинцовые облака пробивается луч солнца. Хотя она не выглядела несчастной, скорее производила впечатление королевы, которая довольна своим положением, но скрывает свои чувства в соответствии с этикетом.

После очередного блюда — омлета, фаршированного говяжьей печенью, гости начали выходить на широкую террасу, пристроенную к особняку. Фрэнк ушёл в бильярдную, сев у стены. На него опять нахлынули воспоминания о его первом посещении этого дома, когда Роджер познакомил его с Райзеном. Перед глазами всплыли мёртвые, тёмные глаза акулы и Фрэнк поморщился. Уолт на фоне Райзена казался пародией на властелина города. Но ведь именно ему удалось прибрать к рукам самое ценное, что имелось в городе — сыворотку А-192 и камеры жизни. Фрэнк перебрал весь цвет общества, с которым был знаком раньше, когда судьба забросила его в городе первый раз. Он не помнил ни одного человека с таким именем, такой внешностью. Откуда вынырнул этот новый хозяин?

— Мистер Форден, — услышал Фрэнк голос Уолта и с досадой открыл глаза. — Пожалуйста, просим вас исполнить что-нибудь. Пару песен на ваш вкус. Вы не откажите?

Вместе с Уолтом Фрэнк прошёл в огромную гостиную, поражавшей кричащей роскошью. На стенах, обитых шёлком с геральдическим рисунком, в совершенном беспорядке висело множество живописных полотен в рамах разной формы и размеров, но обязательно из дерева и обильной позолотой. Буквой «П» стояло несколько низких, мягких диванов, обшитых бархатом. Но больше всего привлекал внимание концертный рояль, украшенный живописью и лепниной из золочёной бронзы. Фрэнк вспомнил, что видел на фотографиях такой рояль фирмы «Карл Шрёдер», принадлежавший Ференцу Листу. Даже зная о громадном состоянии Уолта, Фрэнк не мог представить, как новому хозяину города удалось заполучить этот совершенно бесценный инструмент, до которого было страшно дотронуться, не, чтобы играть на нем. Несколько господ во фраках и дам в вечерних, длинных платьях сидели на низких диванах. Ирэн стояла у окна.

— Прошу вас, мистер Форден, — сказал Уолт тоном, не терпящим возражения.

Фрэнк с замиранием сердца сел за рояль, открыл крышку и сыграл несколько аккордов из Второй «Венгерской рапсодии» Листа. Инструмент отозвался уныло и фальшиво. Вряд ли кто-то его настраивал за последние сто лет. Фрэнк обвёл присутствующих взглядом и хотел сказать, что ему не хочется играть на расстроенном рояле. Но вдруг увидел глаза Ирэн, в которых промелькнуло любопытство. К роялю подошла высокая, худая дама в облегающем чёрном платье, с глубоким декольте, обнажавшим костлявые ключицы. Из-под очков в толстой оправе торчал длинный нос, под которым виднелась тонкая ниточка рта с опущенными уголками.

— Подыграйте мне, мистер Форден, — произнесла она низким, глухим голосом.

Увидев его растерянность, дама подошла к маленькому полированному столику на гнутых ножках, стоявшему рядом с камином, взяла оттуда пачку бумаги и жеманно подала Фрэнку со словами:

— Вот ноты, пожалуйста, страница тридцать семь.

Когда дама запела «Хабанеру», сильно форсировала звук, пытаясь свой небольшой голос выдать за оперный. Фрэнк, наклонившись над клавиатурой, тщательно скрывал улыбку. Раздался гром аплодисментов, когда она закончила.

— Миссис Гонзалес, вы как всегда потрясающи, — проронил Уолт.

Фрэнк бросил быстрый взгляд на Ирэн, но она удивительно спокойно отнеслась к подобному исполнению, будто фальшь совсем не резала ей слух.

— Ну что же, теперь мистер Форден нам исполнит что-нибудь? — сказал Кеплер, с чуть заметной издёвкой. Это подстегнуло Фрэнка, он ударил по клавишам и стал петь «Come Fly with me», яркой импровизацией скрывая фальшь великого рояля. Он заметил, что интерес Ирэн к нему увеличивается и её глаза, наконец, зажглись живым, мерцающим светом, как раньше, а на губах заиграла улыбка. Он решил исполнить минорную «Cycles»: «Я не буду вешать нос, хотя моя девушка покинула меня, а в эту пятницу меня уволили. Но я буду продолжать петь, только не спрашивайте меня, как мне это удаётся». В глубине души теплилась надежда, что Ирэн поймёт, что он хочет сказать строчками этой печальной песни. Но она лишь, наклонив немного голову набок, с интересом слушала, но не более того. Когда Фрэнк встал из-за рояля, Уолт проронил:

— Благодарю вас, мистер Форден. Вы прекрасно поёте.

Гости стали выходит из гостиной, а Фрэнк присел на одном из диванов и закурил, ушел в свои мысли. От размышлений его отвлёк голос Кеплера, который с долей насмешки проронил:

— Зря вы подарили миссис Уолт автомобиль.

Напротив Фрэнка вальяжно развалился на диване Кеплер.

— И знаете почему? — продолжил он, не дождавшись возражений. — Миссис Уолт не выходит из дома без своего супруга. А мистер Уолт предпочитает машины моей компании. То, что для вас эксклюзив, для нас самый нижний уровень. Стандарт. Мы с этого начинаем. А высшего уровня вам не добиться никогда, — медленно, с расстановкой проговорил он. — Мы продаём одну машину, а вы — десять.

— Я очень рад за вас, — произнёс Фрэнк спокойно. — У нас с вами разные ценовые ниши. Вы делаете шикарные тачки для богачей, а я — для простых людей.

— Осторожней, мистер Форден, — вдруг изрёк Кеплер. — Ваше поведение уже многим кажется подозрительным.

— Что вы имеете в виду, Кеплер? — удивлённо спросил Фрэнк.

Кеплер выпустил в потолок сигарный дым и спросил с презрительной усмешкой:

— Почему, мистер Форден, рабочие вашего завода получают зарплату в два раза выше, чем на других? Ведь работают они не лучше остальных. Да и ваша продукция вовсе не так уж популярна. Это отдаёт альтруизмом. Кажется, вы строите больницу для бедных. Я что-то слышал об этом.