– О.

– Сотни человек сегодня колесят по всем Великим равнинам ради того, чтобы телята ели досыта, – сказал Рей. – И я не удивлюсь, если мы вскорости услышим еще о нескольких случаях отравления угарным газом.

– Если я скотовод, – сказала Элеанор, – который хочет использовать участок федеральной земли, на котором проживают рабочие-мигранты, то что я должен сделать? Как мне заставить этих рабочих уехать? Я вызову копов?

– Нет, ты не станешь звать копов. Существует несколько способов решения этой проблемы, – сказал Рей, – но если у тебя есть нужные связи, то первым делом ты звонишь в «Аламо».

Элеанор с минуту раздумывала над его словами.

– Рей, ты сейчас, как минимум, гарантировал Бьянке Рамирес место в гипербарической камере, – сказала она.

Элеанор оказалась права. Доктор Морган действительно пользовался услугами весьма даровитой секретарши.

По одному ее виду становилось ясно, что свое дело она знает.

– Доброе утро, меня зовут Элеанор Ричмонд и я только что говорила с моим боссом, сенатором Маршаллом, – соврала она. – И по результатам этой беседы пришла к выводу, что самым важным делом вашего босса, доктора Моргана, в этом месяце или, возможно, в этом году, станет разговор со мной, который состоится прямо сейчас.

Уголком глаза она заметила ухмылки, которыми обменялись Рей и доктор Эскобедо. Для них эта поездка была чем-то типа карнавала.

Секретарша доктора Моргана выказывала подобающую моменту приветливость. Если она и была в ярости, то ей хватило выдержки не показывать это перед Элеанор. Она дозвонилась до доктора Моргана, который как раз ехал сюда на машине.

Через пятнадцать минут доктор Морган, Элеанор, Рей и доктор Эскобедо сидели вокруг стола в кабинете Моргана. Они немного поболтали о пустяках – кому что добавить в кофе и о том, какая сегодня прекрасная погода. Когда эти вопросы были исчерпаны, Элеанор обнаружила, что все выжидающе смотрят на нее. Она сложила руки на коленях и собралась с духом.

– Я не очень хороша в дипломатии, – сказала она, – поэтому, наверное, лучше всего просто перейти к делу.

– Давайте, – сказал доктор Морган.

– То, что сейчас здесь происходит – это применение грубой политической силы в чистом виде. Или вы обеспечиваете Бьянке Рамирес лечение в гипербарической кислородной камере – или целью жизни сенатора станет превращение вашего медицинского центра в дымящийся кратер.

– Считайте, она уже в камере, – приветливо отозвался доктор Морган. – Доктор Эскобедо, вы обеспечите транспортировку Бьянки?

– Да.

– Превосходно, – сказал доктор Морган. Вид у него был довольный и веселый, как будто он привык просыпаться каждое утро и получать по морде от члена Сената Соединенных Штатов. – Что-нибудь еще?

– Боже, – проговорила Элеанор часом позже, завтракая с Реем, – я здорово переборщила. Мне так стыдно.

Рей пожал плечами. Примечательно, что он не попытался ей возразить.

– Не беспокойся на этот счет, – сказал он. – Главное, ты добилась, чего хотела.

Доставив доктора Эскобедо в окружную больницу, они вдруг заметили, что не успели позавтракать. Поэтому они нашли небольшую семейную закусочную неподалеку от «Аламо». Элеанор взяла яйца по-деревенски. Рей облизывался над большой тарелкой рубца.

– Я иногда забываю, насколько могуществен сенатор, – сказала Элеанор. – Скорее всего, можно было просто позвонить и добиться того же результата. Вместо этого я ворвалась к ним, как Рембо. Воспользовалась огнеметом, когда хватило бы зажигалки «Bic».

– Да ладно. Как минимум, получился отличный спектакль, – сказал Рей. – У тебя определенно талант.

– А?

Рей внимательно посмотрел на нее.

– То есть ты не в курсе? – спросил он. – Ты действовала инстинктивно?

– Поступила как?

Рей, улыбаясь, покачал головой.

– Я не хочу, чтобы ты начала стесняться и все испортила.

– Да о чем ты говоришь?

– Я восхищаюсь тем, что ты сделала с Эрлом Стронгом, кстати говоря, – сказал он, не слишком ловко меняя тему.

– Да, ты сообщаешь мне об этом при каждой встрече.

– В общем, все что нам требуется – это чтобы твой огнемет всегда был направлен в нужную сторону.

– Ага, – сказала она. – Вскрываются тайные замыслы.

– Я уже сказал, что плачу за завтрак. Что скажешь?

– Отличный завтрак, между прочим, – пробормотала она, приступая к еде.

Некоторое время они ели в молчании. Оба смертельно проголодались. Эмоции сжигают калории.

– Я говорил с Джейн Осборн, – сказал Рей. – Я собирался спустить на нее всех собак, но она оказалась очень милой женщиной.

– Тут самое время спросить, кто такая Джейн Осборн.

– Лесничая в Ла Хунта.

– Лесничая? В прериях?

– Как ни странно, именно это она и сказала, когда ее сюда назначили, – заметил Рей. – Ей нравится лес. Она устроилась в Службу леса, рассчитывая оказаться в лесу.

– Вполне логично.

– Она не учла того обстоятельства, что Служба леса владеет обширными степными угодьями. Включая тот участок, на котором семья Рамирес обитала до вчерашнего дня. И службе нужны люди, чтобы присматривать за этой землей. Эти люди называются лесничими. Носят шляпы с медведем Смоки{48} и все прочее. И вот Джейн Осборн застряла там на тупиковой позиции GS-12: на сотни миль вокруг не то что леса – одинокого деревца не найти, всех занятий – что гоняться за оффроад-байкерами по полям да менять дорожные знаки, расстрелянные из дробовиков местными интеллектуалами.

– Должно быть, она разочарована.

– Ну да. Но дальше – хуже.

– Что именно?

– Она как раз собиралась пошабашить, как вдруг ей звонят с Самого Верха и приказывают лично произвести изгнание сотни мигрантов с того самого участка пастбищных земель.

– Как это может сделать одинокая женщина?

– Она вызвала несколько других лесничих и прихватила еще и федеральных маршалов, просто для демонстрации силы.

– Кто отдал приказ?

– Ее босс. Который получил приказ из Денвера. А тот, в свою очередь – из Вашингтона. Я уверен в этом.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, – сказала Элеанор, – но я уверена, что это был не единственный участок федеральных земель в штате Колорадо, на котором живут сквоттеры.

Рей улыбнулся.

– Ты правильно угадала.

– Других тоже согнали?

Рей покачал головой.

– Только это поселение, – сказала Элеанор.

– Только это поселение.

– То есть приказ из Вашингтона не был указанием общего характера. В нем упоминался именно этот участок.

– Выглядит именно так.

– И почему же, – спросила Элеанор, – по твоему мнению, какой-то бюрократ в округе Колумбия вдруг начал испытывать интерес именно к нему?

Рей пожал плечами.

– Могу только предположить.

– Предположи.

– Этот бюрократ, вероятно, посещал адвокатские курсы с одним из помощников сенатора Маршалла. Или был его соседом по комнате в колледже. Или их дети ходят в один детский садик. Что-то в этом роде.

Элеанор погрозила ему пальцем.

– Это всего лишь предположение. Откуда ты знаешь, что здесь есть связь с Калебом Рузвельтом Маршаллом?

– Этот участок граничит с ранчо «Лейзи Зет», – сказал Рей. – И скот, которой сейчас на нем пасется, весь с клеймом «Лейзи Зет».

– Больше ни слова, – сказала Элеанор. – Ты выиграл.

Ранчо «Лейзи Зет» принадлежало Сэму Уайатту. Сэм Уайатт был самым щедрым жертвователем Калеба Рузвельта Маршалла. А также президентом Исполнительного Политического Комитета сенатора Маршалла. Сэм Уайатт являлся одним из десятка или около того человек, кто мог дозвониться до сенатора в любой момент.

Однако в этом случае, скорее всего, на такие крайние меры Сэму идти не пришлось. Вопрос был слишком мелким, чтобы его пришлось решать сенатору лично. Скорее всего, Сэм позвонил одному из его помощников. Скорее всего, он позвонил Шэду Харперу, этому частично недееспособному сукину сыну, сидящему дверь в дверь с Элеанор.

Рей смотрел на нее с изумлением.

– У тебя такой вид, будто ты планируешь убийство, – пошутил он.

– Почти угадал, – отозвалась она.