— Пожалуйста, — она усмехнулась. — Дариен, отпусти его, он же не может дышать.

Тот промолчал, все еще глядя на меня.

— Неубедительная причина, чтобы позволить этому маленькому ублюдку уйти.

— Дариен... Я жива. Отпусти его. Не заставляй меня включать принцессу.

О, я понял. Она была принцессой, черт возьми, когда хотела ею быть.

Дариен отпустил меня и толкнул к креслу.

— Сядь, черт побери. Немедленно.

Я потер горло и сел.

— Как ты нас нашел?

— Не я, — поводил шеей из стороны в сторону. Господи. Быть схваченным за горло чертовски неприятно. — Энцио послал меня.

— Он знал, где я? — Адриана села. — Точное место? Дьявол, и ты не упомянул об этом раньше?

— Раньше?! — взревел Дариен. — Как давно он здесь?

— Не важно, — Адриана отмахнулась от него. — Хантер?

— Кто-то точно знает, где ты. Сомневаюсь, что Энцио потрудился узнать детали твоего местонахождения. Все, о чем он беспокоится, это твоя смерть. — Внутренне я содрогнулся от собственных слов. Можно было бы сказать и помягче.

— Вау, дерьмово, почему бы не ты? — фыркнула она. — Ты единственный, кто знает, где я?

— Помимо осведомителя, думаю, да. Я пришел один. Прилетел в Неваду и приехал сюда.

— Ты всегда один, когда выполняешь свою работу?

— Нет. Я регулярно привожу ему свидетелей того, как пускаю пулю кому-то между глаз.

Дариен провел рукой по лбу.

— Прошло десять гребаных лет, а вы двое не изменились, — пробормотал он. Я уставился на него и заметил, что Адриана сделала то же самое. — Ей сейчас угрожает опасность?

— Пока нет, — увильнул я от ответа. — Но на данный момент она и не в полной безопасности.

Его губы сжались.

Честность всегда была лучшей политикой, даже если это не то, что он хотел услышать. Я не собирался лгать про ее безопасность.

Дариен достал телефон из кармана брюк и посмотрел на Адриану.

— Я позвоню Армо и заставлю его разобраться в этом чертовом дерьме. У него достаточно собак, которым можно приказать следить за тобой. А ты, — сказал он, поворачиваясь ко мне. — Я хочу, чтобы твоя задница свалила нахрен из моего дома, пока разговариваю по телефону. Усек, Карло?

Конечно, он назвал меня Карло. Я стиснул зубы, но не собирался спорить с этим человеком. Это ни к чему хорошему не приведет. Он бы, вероятно, врезал мне в глаз и вышвырнул в окно.

Окно второго этажа.

— Усек, Дариен.

Он кивнул в знак согласия и вышел из комнаты. Атмосфера моментально потеплела с его уходом, хотя между мной и Адрианой все еще висело напряжение.

— Ты слышал его, — сказала она, вставая. Взяла пистолет, балаклаву, перчатки и протянула их мне. — Тебе нужно уходить.

Я поднялся, схватил пальто и надел, затем взял оружие из ее рук. Глушитель все еще лежал во внутреннем кармане. Я мог чувствовать, как он терся о пистолет. Собирался ли я когда-нибудь убивать ее?

— Вот, — она ткнула перчатки и маску мне в грудь, но отпустила слишком быстро, и они упали на пол между нами.

Я сомкнул ладонь вокруг ее запястья и притянул к себе. Яркие голубые глаза смотрели на меня с яростью и презрением. Взгляд наполнился знакомым чувством. Ненависть. Отвращение. Брезгливость.

— Дай свой телефон.

— Прости?

— Мать твою, я не спрашиваю, Адриана. Дай мне свой чертов телефон! — Я поднял другую руку ладонью вверх и стал ждать.

Нехотя, она положила его на мою ладонь.

— Разблокируй, — я развернул телефон экраном к ней.

Она ввела пароль.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

Набрал свой номер и нажал «Вызов». Телефон завибрировал в кармане, я сбросил звонок и отдал трубку обратно.

— Теперь у тебя есть мой номер. Если я буду нужен, или заподозришь, что в опасности, позвони.

Она бросила взгляд на экран, прежде чем посмотреть на меня. Ее глаза сверкали еще ярче, чем мгновение назад.

— Позвонить тебе? Не думаю, Хантер. Я никогда не захочу увидеть твое лицо снова.

Я наклонил голову к ней.

— Запела по-другому? Ты не жаловалась, когда твой язык был у меня во рту, bella¹².

Она вырвала запястье из моих рук и отшатнулась. И с размаху залепила мне пощечину, звук которой раздался по всей комнате.

— A fanabla, testa di cazzo¹³! — она выплюнула эти слова, развернулась и вылетела из комнаты.

Пошел к черту, мудак.

Мои губы дернулись в улыбке, несмотря на боль в щеке.

Черт, это было неправильно, но мне понравилось.

Я чувствовал себя чертовски живым. 

Я перевернулась на другой бок, наверное, в пятидесятый раз за последние пятнадцать минут и наткнулась взглядом на телефон, лежавший на ночном столике. Вытащила руку из-под одеяла, взяла его, ввела пароль и открыла журнал вызовов.

На экране телефона высветился его номер.

Это произошло уже не в первый раз. Неважно, что на часах четыре утра. Я почти запомнила набор цифр.

Почему он оставил свой номер?

Я не врала, когда говорила, что у меня никогда не появится желание увидеть его вновь. Ни одна клеточка моего тела не сожалела о пощечине, влепленной в его самодовольную рожу после сказанных им слов. Даже учитывая, что гнев, вложенный в нее, был вызван не им. По большей части это чувство было направлено на меня саму.

Почему позволила поцеловать себя? Я должна была сразу же оттолкнуть его. Не должна была цепляться за его рубашку, как будто он спасательный круг в открытом море. Уверена, что определенно не должна была тонуть во вкусе дорогого виски, который дарил его поцелуй.

Не так я представляла наш первый поцелуй. Предполагалось, что он будет сладким и нежным, возможно, на пляже, когда солнце садится за горизонт, а ласковый морской бриз шевелит мои волосы. Либо я воображала, что он будет игривым и неожиданным на фоне прибоя. На выпускном. На моем дне рождения. На Рождество. Или в день его рождения.

Но в то же время он стал именно таким, каким и должен был быть. Реальным, грубым и всепоглощающим. Я чувствовала его везде и в то же время нигде и полностью растворилась в ритме движений наших губ.

Поэтому я не могла уснуть? Потому что не могла забыть этот поцелуй?

Нет.

В основном из-за пистолета, но поцелуй, определенно, тоже был причиной. Так или иначе, это все из-за Хантера. Именно из-за него не могла уснуть.

Не могла поверить, что он был здесь, в Лос-Анжелесе. Не укладывалось в голове, что он в Калифорнии или где-то рядом. Присутствие члена семьи Романо на территории семьи Понтарелли не могло закончиться ничем хорошим. Семьи работали вместе, потому что это было выгодно всем, но это не означало, что Армо благосклонно отнесется к тому, что мой отец отправил своего человека в его город, убийцу.

Дариен заверил меня, что не сообщил им, кто был здесь или кем он являлся для семьи, но я не была уверена, сказал он мне правду или нет. У него не было причин врать мне, но я не могла не задаваться вопросом, беспокоился ли он, что я все еще люблю Хантера, и поэтому не хочет, чтобы переживала из-за него.

Если он так решил, то ошибся.

Тринадцатилетняя Адриана любила пятнадцатилетнего Хантера.

Двадцатитрехлетняя Адриана не имела абсолютно никакого понятия, кем был двадцатипятилетний Хантер.

Возможно, он совершенно незнакомый человек, возникший из ниоткуда, которого отправили, чтобы убить меня.

Хотела бы, чтобы было именно так, но это смешно. Мой говнюк-отец, желая моей смерти, послал человека, которого я любила сильнее всего, чтобы убить меня. Держу пари, что при этом он сидел в кабинете Хэмптонского особняка, ноги на столе, а в зубах зажженная сигара. Факт того, что он послал Хантера, доказал мне, что бессердечный ублюдок ни капли не изменился.

Это разозлило меня.

Я была зла, что он решил продолжить безмолвную войну с моей мамой и мной, которую мы вели последнее десятилетие, в которой теперь осталась практически одна. Отец не полный идиот. Разве что иногда, но он не дурак. Он не случайно послал Хантера.