— Охотно, но прежде я взгляну на моих любимцев. — Ален кивнул на закрытую дверь в дальнем углу лаборатории и подмигнул Синди. — Они в порядке? Все?

— Ты, конечно, о своих золотых петушках.

— В какой-то мере золотых, ты права, — согласился Ален.

— Им исполнилось по сто пять дней. Их уже пересадили во взрослые клетки, — сообщила Синди. Она помолчала и добавила: — Очень вовремя. Потому что они сущие бандиты.

— Что они натворили?

Ален с интересом оглядел Синди. А она ничего, особенно когда горячится.

— Они едва не заклевали друг друга. Отрастили такие клювы, что пришлось вызывать специалистов с новым аппаратом.

Ален довольно ухмыльнулся.

— Они молодцы. Страстные натуры. — Он снова ухмыльнулся. — А мы…

Синди порозовела, ожидая продолжения фразы и надеясь услышать что-то многообещающее.

— А мы, — продолжал Ален, — будем направлять их страстность в нужное русло. Так им, значит, обрезали клювы?

— Да, да, — поспешно подтвердила Синди.

— Надеюсь, ничего другого не тронули? — Не ожидая ответа, он расхохотался и вышел.

Синди, конечно, хороша, в ней чувствуется темперамент. Но с некоторых пор, а точнее со времени развода, он отдыхал от женщин. Ему не хотелось никаких интрижек, он и с соседкой в самолете заговорил скорее по привычке. Как всякий уверенный в себе мужчина, Ален Ригби считал, что любая женщина счастлива, если на нее обращает внимание такой, как он.

Так что же меня задело больше всего? — спрашивал себя Ален. То, что ей не нужно было внимание такого потрясающего мужчины, как я?

День стоял ласковый, солнце не жарило, как летом, но было все еще в теле, как говорил Ален о солнце в такие дни. Он смотрел в синее небо с легкими облачками, которые кувыркались в нем, сливались, разделялись. От этого зрелища на душе возникала небывалая легкость.

А вот если бы сейчас ему встретилась та суровая незнакомка, он бы так просто от нее не отстал. Он, Ален Ригби, никогда не отказывается от того, что ему интересно.

— Мистер Ригби-и!

К нему бежала Синди. Ален остановился и смотрел, как колышутся ее груди под тонкой блузкой, как ходят ходуном высокие бедра.

Похоже, и эта женщина не отказывается от того, что ей интересно. Он стоял, ни шага не делая ей навстречу.

— Ален, — она тяжело дышала, — мне только что сказали, что самый лучший петушок… — она откашлялась, — самый лучший петушок, твой… любимый… погиб. — Она поднесла руку ко рту.

— Не может быть, — сказал Ален. — Я уволю того, кто виновен. Я выложил за него почти столько, сколько едва ли не за все стадо!

Теперь это был не просто Ален, с которым у Синди однажды случился роман. Когда Ален был еще сыном мистера Ригби, а не хозяином «Кинг Чикен». Но он, как папочка, неудержимый в гневе, как неудержимый и в достижении своей цели.

Синди покачала головой и усмехнулась.

— Вряд ли ты можешь его уволить.

— Я могу уволить кого угодно! — запальчиво заявил Ален.

— Даже хозяина неба? — Она с интересом посмотрела на него.

Ален уставился на Синди.

— Ты, кажется, никогда не была слишком… набожной. Или я что-то перепутал?

— Нет, Ален. Ты ничего не перепутал. Я такая же, как была. Впрочем, в чем-то, быть может, стала более умелой.

— Ты стала опытнее. С первого раза делаешь укол в ногу цыпленка, — хмыкнул Ален. — Так в чем дело? Что еще за хозяин неба?

— Сокол. Его сбил сокол, — сообщила Синди.

— Сокол? — Ален запрокинул голову к небу. — Кто тебе сказал?

— Наш охранник. Он обходил территорию и у северного забора…

— Так почему он его не подстрелил?

Синди пожала плечами.

— Не знаю.

— Я узнаю, — пообещал Ален. — Но… странное дело, обычно сокол сбивает птицу в полете. Он не бросается на сидячих. Неужели этот мерзавец вздумал летать?

— Я… я однажды видела, как петушок пытался полететь, — сказала Синди. — После того, как я вколола ему витамины…

— Похоже, дорогуша, ты вколола ему что-то другое. — Ален усмехнулся. — Стимулирующее. Больше ничего особенного в его поведении не заметила, кроме попытки взлететь?

— Брось, Ален! — фыркнула Синди. — По-моему, тебе самому нужны стиму…

— Ален! — На знакомый голос Ален оглянулся тотчас, не дослушав сальную шутку Синди. — Привет!

— Алекс, черт побери! Ты, как всегда, вовремя. Стоит чему-то случиться, как ты тут как тут. — Он пошел навстречу брату, раскинув руки. — Привет.

— А что-то уже случилось? Или…

— Не каркай, как ворона. Случилось. Погиб мой самый драгоценный петушок.

— Вот как? Тот самый? А я-то собирался его рисовать. Мне сделали престранный заказ. — Алекс ухмыльнулся. — Но за такие деньги, какие предложили, я нарисую кого угодно. А может, тебя нарисовать, Синди? — Алекс облизал губы. — Ты здорово похорошела. С тех пор, как перестала спать с этим хозяином гарема. — Он кивнул на брата. — Ты мне нравишься. Я пробуду здесь…

— Отстань от нее, Алекс. Ты болтун, это известно даже нашей кошечке Синди. Почему не позвонил, что приедешь?

— Да откуда мне было знать? Я ехал вовсе не к тебе. А потом обстоятельства сложились так, что я подумал — дай-ка заверну. Может, получу то, чего так сильно хочется.

— Ты все еще вегетарианец?

— Да. И все еще…

— Ладно. Остальное меня не волнует. Твои комнаты в мансарде в полном порядке. Располагайся.

— Послушай, Ален, тебе стоит объявить награду тому, кто найдет душителя твоего сокровища. — Алекс ухмыльнулся, глядя на огорченное лицо брата. — Не могу сказать никаких слов в утешение, хотя вижу, как сильно ты расстроился.

— Не рассчитываешь ли ты сам на премию? Неужели настолько сильно потратился?

— Эх, Ален, тебе не понять артистическую натуру.

Синди фыркнула, слушая разговор братьев.

— Похоже, и ты, Синди Уиллер, наша давняя подруга, тоже не понимаешь, что вдохновение художника не то же самое, что вдохновение петушка, готового без устали трудиться ради золотых яиц. — Он деланно вздохнул. — Я все-таки попробую получить призовые. Неважно, в каком выражении. — Алекс подмигнул Синди и направился к дому.

— Паяц! — бросил Ален. — Он рассчитывает, что я и дальше стану оплачивать его развлечения. — Он вздохнул. — Да, но он прав в одном. Хотел бы я узнать, кто на самом деле лишил меня самой лучшей птицы.

— Говорю тебе, сокол, — настаивала Синди.

— Но у этого сокола наверняка есть хозяин.

— Конечно, — согласилась Синди. — Охранник что-то говорил о машине…

— Он запомнил номер?

— Нет, он слышал шум мотора.

— Жаль, я не могу этим заняться сам. Я завтра улетаю в Нью-Йорк. Новые сертификаты меня скоро достанут… — Ален почувствовал, как зубы стиснулись сами собой.

— Ты о правилах на ввоз куриного мяса?

— Восточные европейцы сами не знают, чего хотят. Иногда мне кажется, что дешевле будет, как прежде, выбрасывать окорочка, а не выполнять их условия от первой и до последней буквы.

— Ты ведь покрываешь все затраты и получаешь прибыль от продажи одних грудок, — усмехнулась Синди. — Поэтому…

— Но тогда вы, мои работники, не будете купаться в роскоши, как сейчас. Бонус, который я вам даю вдобавок к зарплате, усохнет, причем весьма заметно.

— Спасибо, Ален, — нарочито проникновенным голосом сказала Синди. — Ты наш кормилец… Но я…

— Ты на самом деле хочешь открыть свое дело? С этими собачьими ароматами?

— Не с собачьими ароматами, — поправила его Синди, — а с духами для собак. Я хочу… я, между прочим, уже почти дилер французской фирмы здесь, в Калифорнии.

Ален поморщился. Потом усмехнулся.

— Почти, гм… звучит многообещающе. Я всегда видел, что ты ветеринар от рождения. Даже когда мы с тобой забавлялись вон в том лесочке после уроков.

— А я всегда видела в тебе обыкновенного петуха. — Синди повернулась и пошла по гравиевой дорожке к офису.

Глава пятнадцатая

Сладкий запах победы