— Предатели уже совсем близко! — отправил Сар­педон сигнал по всем отрядам. — Заканчивайте молит­вы и готовьтесь к драке. На сей раз им придется сра­жаться на нашем поле, и они будут уязвимы, пытаясь удрать. Они не щадили нас, пока их защищала кре­пость. Теперь мы имеем полное право отнестись к ним так же.

До магистра долетали отзвуки негромких молитв, раздающихся вдоль всего строя. Космодесантники чи­тали избранные места из «Военного Катехизиса» и бое­вых псалмов, более старых, чем даже сам орден.

— Подумайте же, Сарпедон, — снова заговорил Тад­деуш, — что могло привести нас обоих на один и тот же забытый Императором мирок?

Испивающие Души напряглись в ожидании битвы, и все они, кроме самого Сарпедона, уже успели занять назначенные позиции. Но тут магистр осознал, что сло­ва Таддеуша не лишены смысла.

— Ванквалис имеет схожие предания, — произнес ко­мандор.

— Черная Чаша, — помрачнев, подтвердил инквизи­тор. — Фонтан, откуда изливается все зло мира. Расска­зывают, будто он плывет в варпе, распространяя по Галактике заразу Хаоса. Носители Черной Чаши — огромные воины в броне — используют ее изображение в качестве герба, и однажды они спустятся с небес, что­бы завоевать Ванквалис. Кто-то, связанный со старым орденом, уже побывал в системе Обсидиана много лет назад и совершил нечто такое, что навсегда оставило след в памяти жителей этой планеты. Я явился сюда, чтобы изучить легенды, связанные с Черной Чашей, но в итоге узнал, что сюда прибыли и Испивающие Души. Поэтому мне пришлось высадиться, чтобы предупре­дить вас.

— Кто-то привел нас сюда, — сказал Сарпедон. — На­ми манипулировали.

— Где-то поблизости враг. Мне многое пришлось принести в жертву, чтобы выследить вас, так что вра­гом можно считать и меня. Но есть в мире вещи поху­же, чем орден отступников. И это тот, кто способен заставить такой орден плясать под свою дудку.

Магистр лихорадочно соображал. Трудно было при­нять то, что он только что услышал от Таддеуша. К то­му же это могло оказаться ловушкой, ведь Инквизиция часто прибегала ко лжи… но этот человек уже однажды отпустил Сарпедона, и была в нем прямота, о которой тоже не следовало забывать. Испивающие Души вновь оказались в ситуации, подготовленной кем-то из преж­него ордена, которую командор не мог понять. Эта мысль разбудила в Сарпедоне давно уснувшую ярость, не напоминавшую о себе с тех самых пор, как был по­вержен демон-принц Абраксас, обещавший ему неверо­ятное могущество в обмен на вечное служение.

— Этот орден никому не принадлежит, — угрожаю­щим тоном произнес магистр. — Мы не станем оружи­ем в чьих-то руках.

— Знаю, — согласился Таддеуш, — Вот почему вы и должны жить.

В душе командора вновь, как прежде, разгорелось пламя гнева. Предательство Евмена почти сломило его, но теперь Сарпедон был действительно взбешен. После всего, что им пришлось пройти, после всех тех жертв, что были принесены на алтарь свободы Испивающих Души, где-то все еще существовал враг, полагающий, что сможет использовать их в своих целях. Ничто во всей Галактике — ни бесчинства Хаоса, ни тлен Импе­риума, ни даже предательство Евмена — не было спо­собно разбудить в Сарпедоне это чувство, кроме пони­мания, что его людьми воспользовались.

— Ванквалис потерян, — сказал он. — Покончив с предателями, мы покинем планету и сделаем все, чтобы выследить тех, кто полагает, будто Испивающие Души станут повиноваться их воле. Мы не познаем покоя, пока этот враг не будет повержен.

— Боюсь, что все может оказаться не столь про­сто,— сказал Таддеуш. — Чтобы прибыть сюда, мне по­надобилась помощь, и мои «друзья» заинтересованы в Черной Чаше не меньше моего.

— О чем это вы? — Сарпедон развернулся к инкви­зитору.

— Визуальный контакт! — раздался в воксе голос сержанта Салка. — Приближается бронетехника!

— Бронетехника? Но у предателей не было танков, — пробормотал Сарпедон.

— Это не мятежники, — сказал Салк.

Командор побежал по обугленному лесу к противо­положному краю расчищенного пожаром склона, где уже возникли темные очертания машин, сминающих сгоревшие деревья. Танк подпрыгнул, переваливаясь через поваленный ствол, и упавшие на броню солнеч­ные лучи позволили разглядеть красную и золотую раскраску. Впереди шел БТР «Рино», за ним следовал «Хищник», автоматическая пушка которого разворачи­валась к позициям, занятым Испивающими Души. За­тем из тени джунглей появились и другие машины, на которых Сарпедон смог разглядеть герб в виде атаку­ющего грифона.

— «Друзья», говорите? — обратился командор к по­дошедшему сзади инквизитору.

— Воющие Грифоны, — ответил тот. — Они полага­ют, что сражаются с Носителями Черной Чаши.

— Вы вооружены?

— Всегда, — усмехнулся Таддеуш, вынимая автома­тический пистолет из-под полы плаща.

— Тогда вставайте в строй, — приказал Сарпедон.

Капеллан Иктинос выкрикивал последние слова воен­ного псалма, призванного защитить души космических десантников от грехов отчаяния и пораженчества. Каж­дый Испивающий Души готовился встретиться лицом к лицу с врагами, которые, как понимал командор, не оста­новятся, пока все его люди не будут мертвы.

Несмотря на рев моторов «Лендрейдера», вокруг Мер­чано установилась полная тишина — духовное затишье перед бурей, последние секунды перед тем, как начнется бойня.

Топор — тот самый, что сразил Периклитора, — ка­зался непривычно тяжелым, словно на нем повисли все деяния былых дней. Его обух был украшен изящными письменами псайк-контура, проходившего через все ору­жие и позволявшего Мерчано вкладывать в удар свои ментальные способности и вырывать из тел врагов их души. Этот топор в течение многих поколений переда­вался от одного библиария к другому и, как всякая дру­гая реликвия Воющих Грифонов, нес собственный груз клятв и обязательств — безжалостность по отношению к любой скверне и разврату, непримиримость и нетер­пимость к любому оступившемуся, будь то хоть один из боевых братьев, и всепоглощающее стремление под ко­рень истреблять врагов Императора.

Топор служил символом клятв, принесенных Во­ющими Грифонами еще несколько тысяч лет назад. Ма­ло было одержать верх на Черной Чашей, отбросив ее Носителей обратно во тьму и не дав им получить то, что они искали на Ванквалисе. Хотя обычный солдат и счел бы это победой, для Грифонов это стало бы непрости­тельным поражением. Орден должен был найти и уни­чтожить саму Черную Чашу, разбить ее на осколки, раз­веять их по ветру и истребить всех ее последователей до последнего человека. Все, кроме тотального уничтоже­ния, считалось бы неприемлемым. Те лорды-библиарии, что владели топором прежде, служили примером подоб­ной непримиримости. И Мерчано был обязан сделать все, чтобы превзойти своих предшественников.

— Вижу врага! — раздался в воксе голос техноде­сантника Тола, находящегося в головном «Хищнике». — Это Астартес!

Мерчано покосился на пикт-экран, передававший изображение с танка Тола. На зернистой темной картин­ке среди обуглившихся деревьев были видны воины в темно-фиолетовых доспехах, чем-то напоминавшие рой гигантских жуков, — энергетическая броня, космические десантники, прячущиеся во тьме. Библиарий даже видел белые наплечники с золотой чашей на них, настолько отчетливо бросающейся в глаза, словно отступники гор­дились своим грехопадением. Отвращение, которое ис­пытал Мерчано, мог затмить разве что его гнев.

— Все закончится здесь и сейчас, — заявил библиа­рий, и командный отряд дружно склонил головы в без­молвном согласии, а брат Родриго сжал древко знамени Первой роты, готовясь развернуть его.

— Воющие Грифоны, — возгласил Мерчано на об­щей частоте, — время молитв и сборов прошло. Очис­тите свой разум и будьте готовы впитать душой гнев Императора. Перед нами Черная Чаша, до краев наполненная злом, и мы повинуемся длани Императора, при­казывающего пойти и покончить со скверной! В этот час мы исполняем клятвы, данные нами тысячи лет назад, и принимаем на себя великую ответственность. Ярость и ненависть должны кипеть в наших сердцах! Смерть Черной Чаше! Месть во имя Императора! По­беду Воющим Грифонам!