Мерчано вогнал топор в пол с такой силой, что ему понадобилось некоторое время, чтобы вытащить его. Именно этого Сарпедон и добивался.

Вновь сжав силовой посох обеими руками, коман­дор напрягся изо всех сил. Древесина нала была прочной как сталь, да еще к тому же мастера-оружейники обработали ее так, чтобы оружие могло выдерживать предельные нагрузки. Но все-таки Сарпедон был слиш­ком силен. Раздался оглушительный треск, и посох переломился.

Наружу вырвались все остатки накопленной коман­дором энергии.

Точно картинка на хрупком стекле, воспоминания Мерчано разбились на мелкие осколки и опали огнен­ным дождем. Время словно замедлило свой ход, пока оба противника пытались оправиться от неожиданного раз­рушения окружавшей их иллюзорной реальности. Вою­щий Грифон зашатался, застонав от боли и гнева; его разум все еще сотрясали последствия выброса.

Они стояли по колено в воде в украшенном много­численными статуями круглом зале «Провозвестника гибели», где Сарпедон еще до восстания дрался с Евменом. Откуда-то со стороны доносился грохот выстре­лов — Воющие Грифоны и Испивающие Души продол­жали драться за комнаты и коридоры тюремных палуб, но это было совсем другое сражение. Пролом в стене и несколько поваленных статуй указывали путь, про­деланный Мерчано и Сарпедоном, а розоватые разводы на поверхности воды свидетельствовали о жестокости их схватки. Несколько секунд они стояли молча; были слышны лишь отдаленные звуки выстрелов да шумное дыхание обоих противников, пытающихся собраться с силами. Призрачные видения Ада покинули «Провоз­вестник гибели», поскольку Сарпедон просто не мог их больше поддерживать.

По лицу Мерчано все еще струилась кровь, а броня его зияла пробоинами, оставленными когтями командора-мутанта. Лапы Сарпедона также были повреждены, экзоскелет оказался помят и погнут, а из-под рассечен­ного практически пополам наплечника капала кровь.

Мерчано неуклюже двинулся к своему врагу, сжи­мая в руках силовой топор, — казалось, еще немного, и он упадет от кровопотери и усталости. Похоже, его за­ставляла двигаться лишь первобытная ненависть, сияв­шая в глазах. Сарпедон отбросил бесполезные поло­винки посоха и перехватил руку Грифона, вложившего в удар последние остатки сил. Командор привалился к телу упавшей в бассейн статуи, сдерживая натиск Мер­чано. Ему удалось отвести топор в сторону, но Воющий Грифон ударил коленом так, что этого хватило, чтобы оставить хорошую вмятину на кирасе и вышибить весь воздух из легких командора. В ответ библиарий Испи­вающих Души вогнал кулак под челюсть противника и отбросил того назад. Мерчано выронил оружие и по­пытался голыми руками вцепиться в горло Сарпедона, оскалившись и бешено вращая глазами. Командор ста­рался отпихнуть его, но Воющий Грифон пригнулся и, ударив головой в живот, вынудил Испивающего Души присесть на задние лапы.

Враги кружили друг против друга, словно заправ­ские борцы. Годы тренировок и боевой опыт позволяли преодолеть усталость, вызванную ментальным поедин­ком. Кровь покрывала сочленения их тяжелых перча­ток и стекала по лицам. Сарпедон вскинулся, намере­ваясь вложить в очередной удар всю свою массу, но Мерчано успел поймать его за лапу и, выкрутив ее, уронить противника на спину. Затем Воющий Грифон снова вздернул Испивающего Души на ноги и принял­ся раз за разом бить того в висок.

В голове у Сарпедона стоял сплошной звон, а перед глазами повис серый туман; зловещие статуи, украшав­шие свод, казалось, слились в уже знакомое море кор­чащихся демонов… Командор слышал голос Абраксаса, обещавшего ему безграничное могущество, если орден встанет на сторону Темных Богов. Слышал и речь ин­квизитора, объявившего, что Испивающие Души отны­не отлучены и прокляты в глазах служителей Импера­тора. А еще он слышал смех… смех, доносящийся из варпа.

Сарпедон вслепую ударил локтем и угодил Мерча­но в горло. Воющий Грифон отшатнулся, и командор контратаковал, рассчитывая повалить врага, чтобы за­тем продолжить пинать, пока тот не перестанет пода­вать признаки жизни.

Испустив звериный рев, Мерчано провел мощный апперкот, силы которому добавил и собственный ры­вок командора. Лапы вдруг отказались слушаться, и мутант плюхнулся в воду, глуповато озираясь.

Весь мир погрузился в красный туман. Купол те­перь казался столь же далеким, как звезды и хлюпаю­щие шаги подходящего ближе Воющего Грифона.

Голова Сарпедона безвольно свесилась набок. Он даже пошевелиться не мог. Где-то в душе зародилось странное облегчение при виде того, как Мерчано под­бирает свое оружие. Воющий Грифон тоже израсходо­вал все свои запасы энергии, поэтому лезвие больше не светилось, но топор есть топор, к тому же лезвие было наточено и отполировано так, что, подобно зеркалу, от­ражало окрашенную кровью поверхность воды.

Мерчано навис над Сарпедоном и, словно палач, вы­соко занес топор, собираясь отрубить командору голо­ву и тем самым, как он полагал, лишить Носителей Черной Чаши предводителя.

За спиной Воющего Грифона неожиданно возник клинок чистейшей черноты. В помутненном сознании Сарпедона возникло понимание.

Мерчано тоже почувствовал неладное и попытался повернуться, но он и сам был измотан до предела и не имел ни малейших шансов встретить нового врага ли­цом к лицу.

Позади него стоял Евмен, державший в руках Копье Души — самую почитаемую реликвию ордена, оружие с двумя черными вортексными клинками. По сравне­нию с действиями уставшего библиария реакции Евме­на были молниеносными, и чудовищное оружие метну­лось вперед, подобно змее.

Энергетический клинок вошел в затылок Мерчано и вышел через рот. Плоть и кровь с шипением анни­гилировали, соприкасаясь с вортексным полем. Словно зачарованный, Сарпедон наблюдал за тем, как Евмен неторопливо поднимает Копье, аккуратно, миллиметр за миллиметром разрезая голову убитого врага.

Командор попытался найти хоть каплю радости в своей душе. Мерчано погиб, Воющие Грифоны лиши­лись лидера, сам он выжил. Но почему-то было совсем не весело. Не было ни чувства победы, ни удовольствия. Не видел он ничего хорошего в том, с каким наслажде­нием Евмен издевался над уже бездыханным противни­ком.

Это могло вызывать лишь страх… Леденящий ужас наполнил душу Сарпедона, когда он осознал, что сей­час наблюдает не только за смертью лорда Мерчано, но и за гибелью всего ордена.

Наконец клинок вышел наружу. Еще несколько се­кунд мертвое тело с закатившимися глазами постояло, а затем пошатнулось, и топор выпал из руки Воющего Грифона. Из черной раны, разделившей его лицо на две половины, неожиданно хлынула кровь, и труп с гром­ким плеском рухнул в воду, прямо под ноги своему убийце.

Сарпедон приподнялся на передних лапах, а затем подтянул и задние. По правде говоря, он не был уверен, сколько еще сможет простоять. Евмен наблюдал за ним, не опуская Конья Души. Затем молодой десант­ник щелкнул тумблером генного замка, и клинки убрались, оставив лишь небольшой цилиндрик рукояти, ко­торую мятежник, словно простой пистолет, сунул за пояс.

— Евмен, — произнес Сарпедон, глядя на труп Мер­чано. Кровь словно заледенела в жилах командора, но старая гордость не позволяла выказывать отчаяние. — Скажи… Люко еще жив? Нам удалось сдержать Во­ющих Грифонов в архиве?

— Насколько мне известно, — ответил мятежник.

— Значит, все кончено.

— Возможно. Если ты говорил правду.

— Говорил, — ответил Сарпедон.

— А ведь он бы тебя убил.

— Знаю.

— И даже не споришь?

— Нет. Он оказался сильнее. Я не могу этого отри­цать. Ты и сам был свидетелем.

— Получается, я спас тебе жизнь, — улыбнулся Ев­мен. — Я, Сарпедон. Твой злейший враг. Я подверг те­бя унижению, какого не смогли придумать даже боги варпа. И все же я спас тебя. Стало быть, теперь твоя жизнь принадлежит мне. Верно я говорю?

Сарпедон поднял взгляд. Даже сквозь кровавую пе­лену, стоящую перед глазами, он видел, сколь бесстыд­но радуется своей жалкой победе его воспитанник.

— Да.

— Надо говорить: «Да, господин», — наставительно поправил Евмен.