Стенания астропата были едва слышны даже до то­го, как Иктинос навалился плечом на каменный гроб, сталкивая его в воду.

Бросив еще один взгляд на показания приборов, ка­пеллан немного повозился с настройками систем пода­чи воздуха и питательных смесей, а затем покинул санк­тум и направился к выходу из пещеры. На ходу он сно­ва надел шлем, скрыв лицо за маской в виде оскалив­шегося черепа.

Иктинос всегда верой и правдой служил своему ор­дену и не сдавался даже тогда, когда самые отважные десантники и собратья-капелланы предавали свое свя­щенное слово и традиции. И теперь он знал, что будет вознагражден… но не богатствами или миром, но воз­можностью сыграть роль в величайшем событии во всей истории Человечества. Космодесантники, и в особен­ности Испивающие Души, всегда славились неимовер­ным самомнением, но Иктинос преодолел этот грех, и теперь вовсе не гордыня горела в его сердце, заставляя исполнять свой долг.

Теперь он знал, что, когда завершит начатое, ничто в этой Галактике — и даже во всей Вселенной — не останется прежним.

Сарпедон, магистр Испивающих Души, вышел в центр аудиториума, сопровождаемый взглядами нескольких со­тен верных воинов. Предводитель ордена являл собой пу­гающее зрелище. Выше пояса он был обычным космоде­сантником, библиарием, облаченным в пурпурные доспе­хи с высоким воротником, содержащим защитный контур эгиды, и с золоченым символом чаши, нанесенным на каждую гладкую поверхность. Сарпедон был глубоким стариком по стандартам большинства людей. Его лицо покрывали многочисленные шрамы, полученные во мно­жестве войн, а глаза глубоко запали от всего, что ему довелось увидеть. Но ниже пояса он был настоящим чу­довищем — восемь паучьих лап, заканчивающихся длин­ными когтями, заменяли ему ноги. Одна из передних лап была заменена бионическим протезом, поскольку насто­ящую магистр потерял в бою, случившемся, казалось, це­лую вечность назад.

— Братья во ордене, — начал он свою речь, и голос его разнесся по аудиториуму, — мы прошли столь дол­гий путь, что уже трудно и поверить, какими мы были когда-то. И это хорошо, поскольку показывает, как да­леко мы ушли от тех времен. Конечно, не все из вас знали прежний орден. И я даже рад этому, рад, что, несмотря на все то, что пытается противопоставить нам Галактика, мы продолжаем вербовать рекрутов. Мы ни­когда не опускали рук в прошлом и не станем в буду­щем. Молодые кандидаты и те, кто уже успел заслу­жить свою броню, служат тому подтверждением.

Сарпедон обвел взглядом собравшихся Испиваю­щих Души. Он видел давно знакомые лица тех, с кем познакомился еще в первые дни своей службы, до того, как орден решил сбросить тиранию Империума. Но много было и новичков, набранных уже во время изгна­ния.

Аудиториум некогда служил анатомическим теат­ром ксенобиологической лаборатории на борту иссле­довательского судна, затерявшегося в варпе. На стенах были закреплены огромные запыленные сосуды с за­спиртованными трупами удивительных инопланетных существ, а сам Сарпедон вещал с большой каменной разделочной плиты, с которой до сих пор свисали фик­сирующие ремни.

— Некоторое время мы были разлучены, — продол­жал магистр. — Мне бы хотелось услышать отчеты ка­питанов. Каррайдин?

Капитан Каррайдин был едва ли не самым старым воином, кого когда-либо встречал Сарпедон. Перешед­ший по наследству из старого ордена, он носил один из немногих имеющихся у Испивающих Души комплектов терминаторских доспехов. Лицо его выглядело так, слов­но кто-то пережевал его и выплюнул. Раздался натуж­ный гул сервоприводов брони обеих массивных ног и бионического протеза, заменявшего одну из них, поте­рянную капитаном в битве на Стратикс Люмина.

— Лорд Сарпедон, — произнес скрипучим голосом Каррайдин, поднявшись. — В Сулейтанской кампании многие новобранцы заслужили честь носить полный комплект брони. Им удалось предотвратить эльдарское вторжение и уничтожить множество пиратов-ксеносов. Наши воспитанники вызывают гордость.

— Будут рекомендации?

— Полагаю, сержант Евмен достоин возглавить пол­ноценный отряд, — ответил Каррайдин.

Сарпедон нашел упомянутого десантника взглядом — магистр помнил Евмена еще скаутом, одним из молодых рекрутов ордена, и вот юноша уже стоит в полной броне и, по всей видимости, вполне уютно чувствует себя под защитой массивных керамитовых пластин.

— Снайпер Раек отличился в вопросах разведки и устранения, — продолжал старый капитан. — Моя реко­мендация оставить его в составе скаутов и передать ему командование группами новобранцев. Учитывая сложив­шуюся ситуацию, я склонен полагать, что ордену полезно иметь скаут-ветеранов — таких, как он.

Миловидный тихоня Раек был лучшим стрелком Ис­пивающих Души — некоторые даже поговаривали, что он столь же хорош, как некогда капитан Дрео.

— Пусть будет так, — произнес Сарпедон. — Что на­счет последнего набора?

— Урожай вновь был обилен, — с явным удоволь­ствием сказал Каррайдин. — Прирожденные солдаты. Все, до последнего человека.

Испивающие Души вербовали новых бойцов среди угнетенных и мятежных людей Империума, превращая их в космических десантников так же, как это прежде делал старый орден, с той лишь разницей, что теперь они отказались от использования столь жесткой гипнодоктринации — Сарпедон решил, что умы его во­инов должны быть такими же свободными, как и сам орден.

В течение последних месяцев новобранцы, находив­шиеся в подчинении Каррайдина, старались заслужить честь стать полноправными десантниками, вступая в бой с врагами Императора среди миров, разбросанных по практически разоренному сегментуму Темпестус.

— Когда мы одержали свою величайшую победу, — сказал Сарпедон, — обманувшие нас силы решили сло­мить, ввергнуть в отчаяние, уничтожить нас одного за другим, заставить вновь броситься к их ногам, чтобы не скатиться в бездну. Но мы прогрызли свой путь на волю и сами создаем свое будущее. Мы потеряли не­скольких лучших воинов, чтобы заслужить это, и я уве­рен, что по-прежнему хватает тех, кто мечтает нас оста­новить. Но до тех пор, пока мы продолжаем прини­мать новобранцев, верящих в наше дело, и пока эти новобранцы успешно добиваются права носить броню, истребляя врагов Императора, нашим противникам не победить.

— Впрочем, — продолжал он, — мы всегда обяза­ны помнить: враг не знает усталости. К счастью, после Грейвенхолда мы восстановили свою численность и те­перь, я верю в это, готовы вновь сражаться как еди­ный орден. Доходят слухи, что Око Ужаса открылось и Абаддон вернулся. Все больше и больше сил Импе­риума уходит на сдерживание тиранидских флотилий. Его уязвимые места оголились, но Империум слишком прогнил, чтобы защитить себя. Мы клялись служить Императору и вряд ли можем исполнить этот долг, от­сиживаясь в заброшенных и удаленных уголках Галак­тики.

— Таких, как система Обсидиана, — раздался голос из толпы Испивающих Души.

Говорил Иктинос, капеллан, ярко выделявшийся среди собравшихся благодаря черной броне и бледно­му, словно смеющемуся черепу на забрале шлема. Он стоял, окруженный своей «стаей» — теми десантника­ми, которые потеряли своих сержантов и перешли в его подчинение.

Они всегда сопровождали Иктиноса в бою и часто подавали пример остальным братьям в молитвах и воен­ных ритуалах.

— Объяснись, капеллан, — потребовал Сарпедон.

— «Сломанный хребет» принимает множество сигна­лов со всей Галактики, — пояснил Иктинос. — Да, сейчас мы находимся далеко от сердца Империума, но до нас все равно доходит информация — перехваченные пере­говоры кораблей между собой. И я постоянно проверяю ее, чтобы узнать, не осталось ли невыполненной нами задачи, поставленной Императором.

— И тебе удалось что-то найти?

— Так точно, лорд Сарпедон. Система Обсидиана в секторе Сцефан к галактическому югу от региона Вуа­ли. Планета Ванквалис подверглась вторжению зелено­кожих выродков. Ее обитатели умоляют Империум о помощи, но, как нам всем известно, бюрократическое колесо вращается медленно, и орки успеют полностью разрушить этот мир.