Но, кроме этого, я решил и другое. Выслушай меня, великий
князь...
36
11
Осторожный стук в дверь прервал разговор князя Данилы с Боброком и воеводой Богданом.
Княже, дозволь весть передать, — донеслось из-за двери.
Входи, — громко сказал князь Данило.
Вошедший слуга остановился у порога.
— Княже, какой-то человек хочет видеть тебя. Говорит, что
однажды встречался с тобой на охоте, и уверяет, что ты будешь
рад видеть его.
Князь переглянулся с Боброком.
Говорит, что встречался со мной на охоте? Невелик рос
том, горбат, кутается в плащ? Таков или нет?
Таков, княже. Уродлив и пакостен на вид.
Где он?
Остался на тропинке у трех камней. Сказал, что будет
ждать.
Хорошо, иди.
Едва за слугой закрылась дверь, князь Данило взглянул на Боброка.
— Это он, боярин. Тот самый, о котором я тебе говорил.
Боброк потеребил свою небольшую аккуратную бородку.
Помню, князь, хорошо помню. Много думал о нем и о его
известии, да только ни к какому выводу так и не пришел. Не
понятный он для меня человек, странным кажется его поступок,
и нет оснований ни верить ему, ни подозревать в злом умысле.
Люди предают из-за золота или из ненависти, и если от
падает одно, то остается другое.
Боброк встал из-за стола.
Ладно, князь, хватит нам гадать с тобой, как бабам-воро
жеям, давай лучше посмотрим на твоего ночного гостя. Можег,
на месте и решим, что он за человек.
Добро, боярин.
Князь тоже встал, положил руку на плечо зоеводы Богдана.
— Мы пойдем, а ты подожди нас здесь, воевода. Рано тебе
еще ходить со мной, пусть Адомасовы глаза и уши думают,
что ты в опале у меня.
Он отворил скрытую в стене за ковром потайную дверь и исчез за ней вместе с Боброком...
Тропа возле трех больших камней-валунов была пуста, и князь уже хотел окликнуть конюшего, как тот сам выступил из-за одной из этих глыб. Он был все в том -же темном плаще с капюшоном. Что-то от хищной ночной птицы было в его черной, согнутой фигуре.
— Вечер добрый, князь, — тихо проговорил он, отвэшивая
низкий поклон. — Вечер добрый и тебе, боярин Боброк, верный
слуга московского князя Дмитрия.
Боброк, закутанный в плащ до самых глаз, отчего его яйцо было невозможно рассмотреть, невольно сделал шаг назад.
— Откуда знаешь меня, холоп? — спросил он, впиваясь гла
зами в черную фигуру. — Видел меня где?
Хриплые, булькающие звуки, напоминающие человеческий смех, донеслись из-под плаща, которым был прикрыт рот конюшего.
37
О нет, боярин Боброк, никогда я тебя не видел.
Тогда как сумел узнать меня? Говори, холоп!
А посуди сам, трудно ли это. Я знал, что ты в Литве,
в этих местах, что держишь связь с князем Данилой. И кого
еще он мог привести с собой, чтобы решить, стоит ли верить
мне? Князь Данило горд и знатен, он не стал бы слушать со
ветов человека ниже его по родовитости. А потому он мог при
вести с собой только тебя, боярин Боброк, равного по знатно
сти и по уму, человека, которому верит как самому себе, с ко
торым вместе делает одно общее дело. Как видишь, боярин, не
такая уж это сложная задача.
Что ж, холоп, ты не ошибся, перед тобой действительно
русский боярин Дмитрий Волынец. Ты правильно сказал, что
у нас с князем одно общее дело и потому нет друг от друга
секретов.
Черная фигура конюшего, все время стоявшего неподвижно, качнулась, голова с капюшоном повернулась в сторону князя.
Князь Данило, твой воевода Богдан вчера вечером ждал
у родника в Волчьей балке гонца от боярина Боброка. Скажи
мне, дождался ли он его?
Того гонца все еще нет.
Его и не будет, князь. Никогда больше боярин не увидит
своего ближайшего слугу Иванко, а ты своего вернейшего де
сятского Бориса.
Что ты о них знаешь, литвин?
Я видел их сегодня утром в подземелье великокняжеского
замка. Оба мертвы. Мне удалось узнать, что их перехватили
люди Адомаса.
Что ты знаешь еще? — спросил Боброк.
При них нашли твои письма, боярин. И те, что писал ты,
и те, что пересылал от князя Андрея Ольгердовича. Сейчас
люди боярина Адомаса пытаются разгадать твою тайнопись,
боярин Боброк.
Опять воевода? — отрывисто спросил князь Данило.
Да, князь, опять он. Ты, видно, не поверил мне прошлый
раз — и вот результат. Но это дело твое, не мне давать тебе
советы.
Прошлый раз мы сомневались в твоих словах, литвин, а
сейчас верим тебе полностью, — сказал Боброк. — Ты много
сделал для нас, и мы благодарны тебе за это.
Если ты хочешь отплатить мне добром, боярин, отомсти
моему и вашему врагу — Адомасу.
Князь Данило удивленно поднял брови.
Но как сделать это?
Князь, мы не дослушали конюшего, — сказал Боброк. —
Мне кажется, у него есть план.
Ты не ошибся, боярин. Вы оба сильны и здоровы, и потому
я не знаю, поймете-ли меня, калеку, но все равно слушайте.
Хил и немощен ваш враг, боярин Адомас, нет у него ни дру
зей, ни товарищей, и только одно удерживает его в этой жиз
ни — непомерное тщеславие и жажда власти. Они ему заме
няют все. Самое страшное для Адомаса — это почувствовать
себя простым смертным, жалким и презираемым калекой. Надо
обрезать единственную нить, которая заставляет его цепляться
38
за жизнь. Именно это я и собираюсь сделать с вашей помощью.
Конюший замолчал, судорожно сглотнул, поочередно глянул на князя и боярина. Но те молчали, и он заговорил снова:
Вся сила и могущество Адомаса в его близости к велико
му князю Ягайле. Чтобы уничтожить Адомаса, надо лишить его
милости и благожелательности великого князя. Все остальное
доделают его многочисленные и могущественные враги, кото
рые только и ждут, когда он споткнется, чтобы втоптать его