Углубившись в длинный коридор, Андрей оглянулся и пожал плечами. В нашивках, по его мнению, не было ничего примечательного. По ним можно было только узнать количество времени, проведенного в космосе, и количество рейсов с литерой А — субсветовых. И того и другого набиралось немало, но до рекордсменов далеко. На куртке был также личный номер. Еще эмблема «Москвы» и капитанский знак.

Он снова оглянулся и быстро пошел вперед.

За последний год в Управлении что-то изменилось — коридор, например, поворачивал не налево, как прежде, а направо. У поворота Андрей в нерешительности остановился и сейчас же к нему подбежал робот-путеводитель. Его выпуклые глаза-фотоэлементы слегка повернулись на осях — робот рассматривал нашивки. И тут же электронный справочник проскрежетал с восклицательными интонациями:

— Вам направо! Все правильно! Здание недавно реконструировано! Вас ждут в голубом крыле!

Андрей пробормотал положенные слова благодарности. Номер помещения, где его ждали, он знал: номер был указан на вызове, лежащем в кармане. Андрей повернул направо. Новый коридор не был похож на все остальные. Он оказался вдвое шире и весь искрился голубыми огнями — светились стены, потолок и даже пол. Пройдя немного вперед, Андрей понял: свет этот имел определенное функциональное назначение. Мерцание голубых огней каким-то непостижимым образом заставляло сосредоточиться, концентрировало внимание и волю, видимо, подготавливало посетителя к тому, чтобы во время предстоящего разговора не говорить ничего лишнего, только самое важное и необходимое. Собственно, Андрей и так знал, что разговор предстоял короткий: вызов, пришедший к нему в космогостиницу, мог означать только одно — требование представить отчет об экспедиции на четвертую планету звезды 70 ТВ, с которой только что вернулась «Москва». Отчет давно был готов и лежал сейчас в пластиковой папке, которую Андрей держал в руках. Сдача отчета должна была сопровождаться краткой беседой с Петренко или его заместителем Кругловым, после чего Андрей Ростов, капитан «Москвы», субсветового корабля экстра-класса, мог, видимо, отправляться на все четыре стороны — в отпуск.

Но почему робот знал, куда ему надо идти? А эта девушка?..

Два курсанта, выскочившие из какой-то двери, увидев Андрея, отчего-то остановились. Уже за спиной Андрей услышал негромкие, приглушенные голоса и снова пожал плечами. В Управлении определенно творилось нечто странное. Но теперь он слегка смутился и, уже не оглядываясь, быстро прошел в голубое крыло, разыскал помещение А-312.

Секретарша была суховатой, пожилой и, пожалуй, слегка чопорной. Оторвавшись от зеленой папки с документами, она с большим интересом рассмотрела посетителя с ног до головы и с каким-то непонятным удовлетворением констатировала:

— Так это, значит, вы?

— Собственно, — начал Андрей почти раздраженно, — по моему вызову не мог прийти никто другой. Я хочу сказать…

Секретарша улыбнулась и сразу перестала быть чопорной. В общем-то, она была еще и далеко не пожилой. Ее глаза оказались зелеными и очень теплыми. Она нажала на своем пульте какую-то кнопку, и створки больших дверей сразу же раздвинулись. Это Андрею понравилось: значит, не надо ждать в приемной, его сразу приглашают войти. Похоже, в Управлении он будет совсем недолго. Как истый пилот, привыкший к просторам космоса, тесных канцелярий он не любил.

— Входите, он ждет, — сказала секретарша чуть лн не ласково, и Андрей переступил порог.

И тогда он растерялся. Потому что кабинет оказался совсем не таким кабинетом, в каких ему приходилось бывать прежде. Этот был огромным, и казалось, что в нем нетрудно заблудиться среди внушительных, чуть ли не до потолка, моделей кораблей, знаменитых в истории космофлота, среди стеллажей с космическими лоциями и- книгами, и среди многих других вещей, которые здесь, в Управлении, могли быть только в одном-единственном кабинете. Значит, его вызвали именно сюда. Если так, действительно случилось нечто из ряда вон выходящее.

Это был кабинет генерального директора.

Капитанов кораблей, пусть это даже экстра-классный субсветовик «Москва», к генеральному директору приглашали нечасто.

Письменный стол в кабинете был огромным — не меньше шести квадратных метров. Андрей прежде всего подумал о том, что такой стол должен быть чертовски неудобным: надо иметь руки баскетболиста, чтобы дотягиваться до самых дальних его уголков. Стол подошел бы человеку ростом метра в два, не меньше. И Андрей не удивился, когда навстречу ему поднялся человек именно такого роста.

С вопросительно-утвердительными интонациями генеральный директор пророкотал:

— Капитан Андрей Ростов, капитан «Москвы», прежде первый помощник на «Волге», а еще ранее — второй пилот «Сокола». Выпускник Высших навигационных курсов. Пилот экстра-класса, сто семнадцать полетов, из них двадцать четыре субсветовых и пятнадцать испытательных. Возраст — двадцать девять лет.

— Садитесь!..

Андрей машинально опустился в кресло. Впрочем, голубые искры в коридоре, видимо, свое дело сделали: его растерянность быстро прошла. Вызов сюда, к самому генеральному, был, разумеется, странным, но никаких особенных грехов за собой он не помнил. Последняя экспедиция прошла строго по графику.

— Я вас понимаю, — медленно сказал громадный человек за громадным столом, — сейчас вы удивлены.

Он все время смотрел Андрею в лицо и как будто чего-то ждал. Андрей повертел на коленях пластиковую папку с отчетом. Он вдруг подумал, что отчет о столь продолжительной и насыщенной экспедиции слишком короток. Но в нем, как ни странно, было изложено все.

Генеральный директор слегка поморщился.

— Отчет вы сдадите моему секретарю, — сказал он суховато, — она сама передаст его Петренко. У нас разговор пойдет о другом. Я вас вызвал, чтобы узнать о ваших дальнейших планах.

— По регламенту мне положен отпуск, — осторожно сказал Андрей. — Я собирался поехать домой, в Ливны. Экспедиция продолжалась полгода, и я вместе со всем экипажем…

Он осекся, подумав, что говорить с генеральным директором об отпуске по меньшей мере смешно — разрешение на отпуск ему дают совсем другие люди.

— Разумеется, отпуск положен! — прогремел хозяин кабинета. — Но меня, сейчас интересует, что вы намереваетесь делать дальше?

— Рейсы «Москвы» расписаны вперед на два года.

Генеральный директор встал и прошелся по кабинету. Он смотрел на Андрея с высоты своего баскетбольного роста и о чем-то сосредоточенно думал.

— Давайте не будем терять время попусту, — сказал он наконец. — Экипаж «Москвы» действительно отправится в отпуск. Что же касается вас, вы останетесь здесь. По-прежнему будете жить в космогостинице и ежедневно приезжать в порт. Вы назначены начальником экспедиции на Теллус. Вы, конечно, вправе отказаться, но в космофлоте, помимо писаных законов, есть неписаные.

Андрей отложил папку и тоже встал. То, что было сказано, он понял не сразу. Вероятно, он казался таким изумленным, что лицо генерального директора, и без того добродушное и мягкое, стало совсем уж добрым и обрело мягкость чуть ли не отеческую.

— На Теллус? — выдохнул Андрей. — Не понимаю? Это ведь та же самая экспедиция…

У входа в Управление космофлота бил фонтан; здесь же стояли несколько разноцветных скамеек. Если отбросить современный пластиковый вход в здание, венчавший разноцветные ступени, сложенные из лунного базальта, вдруг снова вошедшего в архитектурную моду, фонтан и скамейки вокруг него могли показаться картинкой из далекого прошлого. Но, может быть, человеку именно это и надо: разумное сочетание старого и нового, дерзкое устремление вперед и слегка элегическая память о том, что было когда-то?..

Пластиковая папка была теперь пустой. Андрей положил ее на скамейку и сел рядом, стал наблюдать за радужным мерцанием фонтанных струй.

К мысли о том, что он — начальник первой сверхсубсветовой, Андрей привык не сразу. Сначала была растерянность от неожиданности, потом — какое-то не очень ясное сомнение. Почему именно он?.. В один миг промелькнуло четкое представление, как это будет: момент старта, потом секундная темнота, потом несколько кратких мгновений полета, и корабль сразу, почти без всякого перехода, оказывается в далеком, чужом и непривычном мире. Это представление показалось дерзким, но именно от сознания дерзости все вдруг и встало на свои места. Он — начальник первой сверхсубсветовои. Ничего очень уже особенного в этом не было.