— Попробуй, Пол. Думаю, если она упомянула Денвер, то очевидно, имела в виду Калифорнию. А теперь скажи мне, Пол, как обстоят дела с телеграммой из Юмы?

— Телеграмма была отправлена с почты, но никто о ней ничего не знает. В тот дань через центральный телеграф Юмы прошло несколько сот телеграмм.

— Ну ладно, если удастся за что-нибудь зацепиться, сразу сообщи мне, — попросил Мейсон.

— Хорошо, — ответил Дрейк, — я попрошу мальчиков пошевелиться. Между прочим, я послал своего агента с фотографиями Хепнера в Лас-Вегас. Он поспрашивает кое-где. Кроме того, мои люди просмотрят там книги регистрации браков. Думаю, к вечеру у меня будут для тебя новости.

Было уже почти десять, когда Перри Мейсон зашел в контору Пола Дрейка.

Детектив сидел за своим столом в одной рубашке без пиджака и потягивал кофе. Он кивнул вошедшему Мейсону, поставил чашку на блюдце, произнес:

— Что вы там задумали с Деллой?

— Она вышла в свет, — ответил Мейсон. — Стала богатой бездельницей и вращается в том кругу.

— Расставляешь силки? — поинтересовался Дрейк. — Что-то в этом роде. Как там Дуг Хепнер?

— Это довольно любопытно, — заметил Дрейк. — Видишь ли, мы пустили слушок, будто Хепнер провернул одно дельце, что дало нам основание предъявить его фото парочке известных дельцов. Понимаешь, Перри, это был единственный шанс из тысячи, даже из миллиона. Но мы воспользовались им, и один из дельцов признал парня.

— Дугласа Хепнера?

— Именно его.

— Выкладывай, — потребовал Мейсон.

— Представляешь, Хепнер — игрок. Профессиональный причем. Специализируется в покере. До этого работал на рулетке. Заманивал богатых и неопытных партнеров, а потом обыгрывал их. С виду он весь из себя положительный, остроумный, расторопный, располагает притягательной внешностью, приятный голос, одним словом — личность.

— Когда это было?

— О, это было три-четыре года назад.

— Чем он сейчас занимается?

— Хочешь верь, хочешь нет, но он собирает вознаграждения.

— Собирает вознаграждения?

— Точно так!

— Кто же его награждает?

— Правительство Соединенных Штатов.

— Каким образом?

— Ты знать, что делают люди, выезжающие в Европу? — спросил Дрейк.

— Конечно. Они посылают домой красочные открытки, привозят сувениры. Они…

— И примерно каждая третья женщина провозит маленькую контрабанду. Иногда копеечную, а иногда на весьма солидную сумму.

— Ну и что дальше? — поторопил Мейсон.

— А дальше вот что. Таможня США выплачивает вознаграждение за информацию, касающуюся ввоза контрабандных товаров. Допустим, некая миссис Риарбампер везет бриллиант в десять тысяч долларов. Она чувствует себя в полной безопасности до тех пор, пока случайно не проговорится. Как только таможня получает сигнал, она тут же досматривает багаж упомянутой миссис. Таможенники находят бриллиант, конфискуют его, накладывают штраф. Затем, если эта миссис желает получить бриллиант обратно, она выкупает его. Государство получает с этого крупный куш и, естественно, заинтересовано в получении информации и в сохранении источника этой информации. А потому хорошо оплачивает эти труды.

— Понятно, — сухо заметил Мейсон.

— Теперь тебе ясно, почему мне хотелось сначала дать фон, на котором вырисовывается личность этого Дугласа Хепнера. Примерно два года назад или около того он отправился в Европу, предполагая перекинуться на судне в картишки. Но оказалось, что это не так просто. Крупные пароходные компании не очень-то жалуют профессиональных игроков, выкачивающих деньги из пассажиров, Поэтому Хепнер с его приятными манерами, с его знанием жизни, уменьем сближаться с людьми, что называется, пустил в ход глаза и уши. Он стал заводить среди пассажиров знакомства, поддерживал эти знакомства и в Европе. И таким путем добывал информацию о вывозимых из Старого Света ценностях. Поездки Хепнера оплачивались, и поэтому он стал все чаще и чаще предпринимать подобные путешествия.

— А три месяца назад на судне, идущем из Европы, он и познакомился с Элеонор Корбин, — не то спросил, не то резюмировал Мейсон.

— Совершенно верно, — ответил ему Дрейк.

— И ты предполагаешь, что Элеонор тоже из тех, кто беспошлинно ввозил камни?

— Она вполне могла это сделать, — предположил Дрейк. — На ее счету уже есть подобные аферы. Так что она на заметке.

— Меня интересует другое: информировал ли кто то о ней таможню и действительно ли она везла контрабанду?

— На контрабанде ее не поймали, — сказал Дрейк.

— Это становится любопытным, — заметил Мейсон.

— Она близко сдружилась с Дугласом Хепнером. Как ты предполагаешь — Дуглас просто ухаживал за ней или же он знал, что она везет драгоценные камни, и по той или иной причине молчал об этом?

— Ты подал интересную мысль, — задумчиво сказал Мейсон. — Понимаешь, Пол, если взглянуть на это дело с точки зрения контрабанды, оно приобретает совсем новое звучание.

— Согласен, — сказал Дрейк. — Ведь человек, занятый поисками информации, получает двадцать процентов. Ради получения этой информации он заводит дружбу и превращается в этакую подсадную утку. Он обрабатывает пожилую матрону, которая считает его лишь прекрасным партнером в танцах… Они становятся друзьями. Она сообщает ему о подарке, который везет своей сестре. Подарок совсем недорогой, а если удастся проскочить таможню, то и совсем обойдется в пустяк. Она спрашивает у него совета. Естественно, он успокаивает ее, а сам тем временем заносит в блокнотик ее имя и приблизительную сумму вознаграждения. Теперь дальше. Двадцатипроцентные доходы открывают и другую прекрасную возможность.

— Шантаж? — спросил Мейсон.

— Шантаж, — согласился Дрейк. — Этой почтенной даме даже сама мысль, что ее причислят к разряду преступниц, кажется невыносимой. Ведь она сразу же лишается права вращаться среди элиты, к которой принадлежит.

— Здесь кроется и другая блестящая возможность, — перебил его Мейсон. — Допустим, некто Джон К., импортер драгоценных камней, разработал хитроумную систему нелегального ввоза крупных партий камней. Таможня не может его поймать, а Дуглас Хепнер поймал. Он готов сообщить об этом властям, чтобы получить свои двадцать процентов стоимости перехваченной контрабанды, но… Допустим здесь, что он проговорился об этом своем намерении. На подобные вещи люди реагируют по разному. Одни захотели бы откупиться от него. Другие вознамерились бы сбежать куда-нибудь в глушь и отсидеться там. Третьи попытались бы найти способ заткнуть ему рот. А если бы он не замолчал, а к тому же игра стоит свеч, ну, например, партия камней достаточно велика или информация, которой располагает Хепнер, фатальна для импортера, тогда…

В это время на столе Дрейка зазвонил телефон. Он поднял трубку, секунд двадцать молчал, внимательно слушая собеседника на другом конце провода, затем сказал:

— Это очень важно. Держите меня в курсе дела. Пока!

Дрейк швырнул телефонную трубку на рычаг и повернулся к Мейсону. От возбуждения на его щеках проступила краска.

— Полиция обнаружила труп мужчины в парке Сьерра Виста. Тело обнаружено неподалеку от того места, где прогуливалась Элеонор.

— Чей труп? — перебил его Мейсон.

— Боюсь, это все, что мне известно. Да, кстати, и полиции тоже. На затылке обнаружено крошечное отверстие от пули. Очевидно, она застряла в черепе.

— Когда это случилось?

— Примерно сутки назад, — ответил Дрейк.

— Это Хепнер? — спросил Мейсон.

— Опознания еще не проводилось. Пока что это просто тело с пулевым отверстием в затылочной части.

Мейсон снял телефонную трубку, набрал нужный номер.

— Это Перри Мейсон. Мне нужно поговорить с доктором Ариелом. Соедините меля с ним как можно скорее. Дело не терпит отлагательств.

Секунд через тридцать доктор Ариел взял трубку. Мейсон сказал:

— Я очень беспокоюсь, доктор, о нашей больной.

— Состояние ее здоровья заметно улучшилось.